Коллектив авторов - Полдень, XXI век (апрель 2011)
– Или не хочешь?
– Или не хочу.
Других доводов Симагин понять не способен. Он морщится, словно от зубной боли.
– Ты сам подталкиваешь нас к крайним мерам.
– А ты попробуй арестуй меня, – я широко улыбаюсь. – А я пройду сквозь стены твоей тюрьмы, потому что у меня есть Нуль-Т.
– Знаешь, Максим, иногда мы можем воздействовать через близких людей.
– Ты сам сказал, у меня нет друзей, – отвечаю я. – А упомянутая тобой пятерка способна о себе позаботиться.
– У тебя есть дочь, – мимоходом замечает Симагин.
– А ее ты не тронешь. Сказать, почему? Потому что у тебя есть сын. Ради его блага оставь в покое Ингу.
Симагин смотрит на меня тяжелым взглядом.
– Тебе говорили, что ты чертов ублюдок?
– Если ты пришел сюда, чтобы рассказать мне об этом, иди гуляй.
Сириус тем временем вторично выползает из-за горизонта. Наслаждаясь моментом, гляжу на светило.
– А ты не боишься, что я решу, что благо цивилизации важнее жизни моего сына? – спрашивает Симагин.
– Не боюсь. Потому что ты тоже был на Ветрянке.
– Не хочу вспоминать об этом.
– Именно поэтому вы никогда и не поймете Нуль-Т, – сообщаю я.
– Почему «вы»? – кривится Симагин. – Ты имеешь в виду человечество?
– Я имею в виду вторую группу высадки.
Примерно через час после того как мы обнаружили Источник, совершил посадку второй челнок. Изначально его спуск в гравитационный колодец Ветрянки не планировался. Впоследствии мы с ребятами обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что Симагин напихал в наши скафандры жучков. И получив данные телеметрии, тут же рванул вниз.
По возможности, он, конечно, подобрал бы экипаж из своих людей. Вот только команда челнока формируется согласно штатному расписанию и ни малейшего шанса обойти процедуру у Симагина не было. Да и время его поджимало – мало ли что мы успеем натворить с артефактом иной цивилизации. Хотя правильнее будет сказать: «предположительно артефактом предположительно иной цивилизации». Тогда у нас не было ничего кроме предположений. Да и сейчас много ли мы знаем о Ветрянке? Короче, кроме Симагина на поверхности оказались Евсеев, Гришин, Полухин, Жаворонков и Лимонов. Как они нашли Источник, мы не знаем. Сперва мы их банально прошляпили, пребывая в состоянии эйфории. А потом что-либо предпринимать было уже поздно.
Когда Дима Аков заметил их, они стояли вокруг Источника и слушали голос. И остановить вторую группу высадки мы были уже не в силах. Я часто задумываюсь над тем, почему две группы людей одного статуса, одного социального положения в критических ситуациях принимают полярные решения. Может быть, судьба каждого человека предопределена от рождения? Вот родился фрукт по фамилии Симагин, и у него на роду было написано, что он должен оказаться на Ветрянке и сделать выбор. И существует специальный подген, отвечающий за этот выбор. Конечно, я прекрасно понимаю, что футурогенетика – это всего лишь лженаука, вошедшая в моду в начале двадцать второго века. Но иногда так хочется все свалить на природу; хочется верить, что люди не виноваты в том, что они такие свиньи.
– Скажи мне, почему вы сделали это?
Председатель совета миров Симагин долго молчит, потом задумчиво смотрит на меня.
– Сделали что?
– Знаешь, вот только красивые слова оставь для общественности, – взрываюсь я. – Мы оба были на Ветрянке. И ты прекрасно знаешь, что не первая, как считается официально, а именно вторая группа высадки пила из Источника. Мы сделали свой выбор – остались людьми. И в качестве утешительного приза получили Нуль-Т. Вы – пили из Источника – и людьми быть перестали. Что вы получили от этой сделки, трудно сказать. Но в любом случае – немало. Иначе ваша шестерка не стояла бы сейчас на вершине власти.
– Человечество само выбирает себе правителей, – жестко говорит Симагин. – Ты сейчас себе представил горстку инопланетян со склизкими щупальцами, в одночасье захвативших федерацию. Хочу тебя разочаровать, самое совершенное оборудование не нашло никаких аномалий. Мы люди, Максим. Люди.
– Это физически. А морально?
– Раньше с тобой было проще общаться, – вздыхает Симагин.
– Ас тобой всегда было трудно, – парирую я. – Лучше скажи мне, почему в результате случайной выборки первая группа единогласно принимает одно решение, а следующая – прямо противоположное. Тебе не кажется, что здесь пахнет мистикой?
– Первооткрыватели всегда получают славу, а сливки снимают идущие следом. Таковы законы общества.
Сириус уже поднялся над горизонтом. Прозрачный купол стал слегка матовым, защищая клиентов старбара от жестких излучений. Встаю из-за стола и перешагиваю через пространство. Хочу увидеть Ингу. Симагин меня всерьез напугал своими разговорами о методах непрямого воздействия. Где ты, моя дочурка?
Инга сидит в саду и обдирает кусты сирени. Ветки тугие, не хотят гнуться, Инга, прикусив губу, пытается сделать из них грубое подобие венка.
– Давай помогу!
– Папка! – восторгу дочурки нет предела. Она виснет у меня на шее и заглядывает мне в глаза. – Я знала, что ты придешь!
– И откуда же? – спрашиваю я с долей иронии.
– Чествовала.
Именно так, не «чуяла» и не «чувствовала», а именно «чествовала».
– А что ты еще чуйствовала? – смотрю на дочку, слегка прищурившись.
– Что ты не пил водичку.
Мою беззаботность как рукой снимает.
– Послушай Инга, это очень важно. Откуда ты это знаешь?
– Мы в вас игрались.
– Игрались? – настороженно переспрашиваю я.
– Это Колька Аков выдумал.
Колька Аков – сынишка Димы Акова. Сколько раз я слышал от Димы о его талантах, и вот на тебе…
– Инга, а кто с вами еще играл?
– Света Лузгина, Ира Полухина, Андрей…
– Симагин, – машинально подсказываю я.
– Андрей Симагин, Ева Шнитхе… Я всех фамилий не знаю.
Инга смотрит на меня виновато.
– Расскажи, как вы игрались.
– Колька сначала придумал планету с родником. Кто выпьет из этого родника, становится плохишом. И получает какую– то способность. Потом он объяснил, что плохиши всегда имеют способности. А кто не выпьет, тот тоже получает способность, но другую. Это чтобы плохиши сразу не победили.
– И как вы играли?
– Света сказала, что мы еще маленькие, а с маленькими чудеса не случаются. И что мы должны играть за родителей. Я играла за тебя, папка! Я хорошо играла?
– Ты просто замечательно играла.
Крепко прижимаю дочку к себе.
– Инга, скажи мне, а как вы определяли, кто будет хорошим, а кто – плохим?
– Мы посчитались. Я была хорошей.
Вот вам и стопроцентная выборка, ниспровергающая теорию вероятности. Они посчитались. Долго рассматриваю Ингу. У нее действительно есть способности. Через пару десятилетий этим детишкам будут принадлежать звезды. А может, даже и раньше.
