Андрей Валентинов - Похождения комиссара Фухе
— С новым счастьем! — прочувственно ответил Фухе и, отхлебнув пива с дихлофосом, занюхал этот нектар клеем «Момент».
С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ!
С. К. с Новым годом!
Фухе был поклонником традиций. Служба — службой, отпуск — отпуском, а Новый год комиссар привык встречать по старинке — с нейлоновой елкой, свечами и ночным телевизором. Правда, в этом году после очередного виража обновленческой политики вождей Великой Нейтральной Державы пришлось подсократиться, и в пустом холодильнике комиссара поджидала единственная бутылка «Виноградного сверхособого» и банка заморской кильки пряного посола… Но свечи были готовы, и Фухе предвкушал… Новогодняя речь генералиссимуса, бой колоколов в Большом кафедральном, программа «Танцы-Шманцы»… Осколок привычного, того что грело душу все эти годы политики Обновления.
Стол был накрыт, но хозяин не успел вкусить терпкость «Виноградного сверхособого». В девять вечера танки Бруно Кальдера вышли на улицы, а уже через час комиссар, ругая всех подряд, сидел в своем кабинете, пропуская сквозь густое сито первых задержанных.
Собственно говоря, комиссар плохо представлял себе происходящее. Впрочем, приказ он помнил дословно: «Демократов — к стенке, коммунистов тоже к стенке, беспартийных — туда же, а всех по отношению к кому возникнут сомнения — пристреливать на месте».
Десятый подследственный что-то напомнил комиссару, но думать было некогда и не к чему, и Фухе привычно буркнул что-то насчет партийной принадлежности. Задержанный пробормотал в ответ нечто невнятное.
— Демократ? — уточнил Фухе.
— Ни-ни! — забожилась жертва. — Ни сном, ни духом…
— А, коммуняка!.. — понял комиссар.
— Ни Боже мой, — пискнул десятый номер. — Беспартийные мы…
— А, все равно, — махнул рукой Фухе. — Все равно Новый год испортили… К стенке!
— Но я же… комиссар… все о вас… Семь романов… Девяносто рассказов… Бессмертный редактор… Если бы не я…
— Так что, может быть, тебя еще и с Новым годом поздравить? — хмыкнул Фуке. — У, писака, язвить твою…
— Так ведь… — в последней надежде заныл несчастный, брякаясь на колени и подползая к комиссару.
Тот брезгливо отодвинул кресло подальше, но жертва продолжала преследовать его, пока не загнала в угол.
— Ладно, с Новым годом!.. — буркнул великий комиссар, отмечая в протоколе допроса птичкой еще одного признавшегося.
— И с новым счастьем! — добавил он, когда жертву уже потащили на роспыл, а в кабинет добры молодцы вволакивали очередного неформала…
ПСИХ
Свет был неярким: городская электростанция в очередной раз перешла на режим экономии. В желтом свечении единственной лампочки, поникшей на пыльном витом шнуре, унылая конура комиссара Фухе казалась уютной и даже немного респектабельной.
Фухе сидел за пустым столом и решал тяжкую проблему. Ему предстояло закурить последнюю «Синюю птицу», чудом сбереженную им специально к 31 декабря. И теперь следовало решить главное — чем разжечь любимую сигарету. Фухе вытянул из кармана кучу национальных престижей, полученных в последнюю зарплату. Мелочь он отверг сразу и положил рядом банкноты в 500 и 1000 престижей. Он хорошо знал, что 500-престижка горит ровно и красиво, но в огне от 1000-престижки то и дело проскальзывают волнующие зеленоватые огоньки: сказывается наличие высшей степени защиты.
Комиссар достал огниво и хотел было решить вопрос простым выкидыванием орла-решки на своем полицейском жетоне, как вдруг загремел давно отключенный телефон. Фухе подивился великому чуду и снял трубку.
— Комиссар! Это вы? — слышимость не позволяла определить личность звонившего.
— Комиссары в России! — с удовольствием заметил Фухе и не без содрогания подумал, что включение телефона в новогоднюю ночь — не лучший из подарков.
— Сейчас… машина… срочно, — возгласила трубка, и Фухе пожалел, что в Великой Нейтральной Державе все еще оставался неприкосновенный запас бензина.
В кабинете министра собрались почти все, кого можно было найти в эту ночь — начальники отделов, сотрудники госбезопасности, референты президентской канцелярии и даже известный хиромант-гадалка Дебил-Жлоба Ставропольский. Министр Кароян был суров и краток:
— Мы не выпьем сегодня шампанского, — начал он. — Санта-Клаус не найдет нас в эту ночь. Тяжкий крест долга повелевает нам заняться спасением Отчизны…
— В третий раз за неделю, — добавил кто-то, но всем остальным было не до шуток.
Встал белый, словно исчезнувшая из магазинов сметана, замминистра финансов и сообщил, что неведомая, но грозная банда фальшивомонетчиков готовится уже завтра, в первый день очередного года Великого обновления, выбросить на рынок миллионы фальшивых банкнот.
— И это будет конец света, — подытожил Кароян и выжидательно посмотрел на цвет сыска, замерший перед грандиозностью задачи. — Найти, обезвредить и спасти Отчизну.
— Какие банкноты? — уточнил вечно трезвый Левеншельд, мучительно ожидавший три бутылки импортного кефира в собственном холодильнике.
— Банкноты — по десять «престижей», — сообщил чиновник безнадежным тоном.
Фухе встал. Ему хотелось домой. Ему надоели экстренные совещания по спасению Отечества.
— Слушай, Кароян, — воззвал он, прикидывая сколько времени осталось до боя курантов. — Сколько в Столице умельцев?
— Восемнадцать, — вздохнул Кароян. — Всех не проверишь…
— И не надо, — заметил комиссар Фухе. — Герберт, позвони в психлечебницу — кто из этих орлов состоит на учете?
Через пять минут стало известно, что Кривой Герцог Фру давно уже амбулаторно лечился в городском дурдоме. Еще через полчаса опербригада изымала у негодяя контейнеры с фальшивыми банкнотами…
— … Проще паровоза, — заметил Фухе, прикуривая от 1000-«престижки», — в наше время подделывать «десятки» может только псих…
Извозчики уже толпились у ворот министерства в ожидании седоков…
В эту новогоднюю ночь бензин в Великой Державе все-таки закончился…
ОПТОМ
— А может быть, компьютер продадим? — спросил наивный лейтенант Франк.
— Я тебе продам! — пообещал Левеншельд, почуяв угрозу своей любимой игрушке. Франк понял и замолчал. В комнате зависла мрачная тишина.
Новый год был на носу. Вроде бы и думать было не о чем: всех ждали праздничные елки, наряженные супруги и охлажденное шампанское. Но на этот раз лютое дыхание кризиса донеслось, наконец, и до управления поголовной полиции. Премиальных не было. Более того, зарплату в последний раз платили в сентябре, и сотрудники поголовки уже всерьез собирались класть свои источенные в борьбе с внутренними врагами зубы на полку.
