Window Dark - К последней полуночи (повесть о настоящем Деде Морозе)
Он отступил назад, предлагая выйти из комнаты в тускло освещённый коридор. По каким-то неуловимым признакам я догадался, что ему дорога неизменность этого убежища, и он не хотел бы осквернять его чьей-то победой или поражением.
Размахивая для профилактики кинжалом, я двинулся за ним. По пути я пару раз оглянулся на робота, но он продолжал топтаться у стола, не выражая готовности напасть со спины. Тогда я решительно выпрыгнул в полумрак, где нос к носу столкнулся с главным противником. Секунд двадцать я ловко отбивал удары кинжала, объявившегося в его руке. Пока он сражался честно: его оружие выглядело точной копией моего.
После мы гонялись друг за другом, поминутно меняясь ролями беглеца и преследователя. Помню только, как нелепо протыкал воздух, а потом ошарашено отпрыгивал к стене, опасаясь неожиданного удара в бок.
Сзади послышались гулкие шаги. Робот неспешно двигался на помощь. Догадавшись, что вести борьбу на два фронта вряд ли получится, я крутанулся, скользнул мимо робота и снова изготовился к дальнейшей схватке. Теперь робот оказался между нами. Голова его повернулась ко мне, вслед за ней начало разворачиваться и тело. Напряжение во мне неимоверно возросло. Теперь средоточием зла казался этот мигающий металлический монстр. Не теряя времени, я ткнул робота в щель между головой и шеей. Оттуда вырвался фонтан брызг, робот согнулся перочинным ножом, рухнул на пол. Металлические конечности оглушительно лязгали, разбивая узорные плитки пола. Потом умирающая конструкция закрутилась волчком и рассыпалась дымящимися кусками.
Я гордо подбоченился. В ту секунду меня легко уговорили бы поставить мою жизнь на то, что робот и был первым обличьем моего противника. Но в следующий миг я возрадовался, что уговорщиков здесь не оказалось. Враг никуда не делся. Он нёсся на меня. Клинок со свистом рассекал воздух, словно шпага мушкетёра.
Растерявшись, я чуть не пропустил удар. Чудом отбил клинок, а потом заметался по коридору. Он поотстал, и секундная пауза погасила во мне чувство неуверенности. Прорвёмся. Я снова был готов биться за то, чтобы полночь не располосовала мою жизнь острыми ножницами.
Мы кружили по коридору, нанося удары. Мне удавалось отбивать его выпады. Помню даже искры, летящие от клинков. А я по-прежнему колол пустоту. Чего-то я не учитывал. Где-то я заведомо выбрал неправильную позицию. Осталось угадать: где?
…Он смотрел с высоты, как маленький ничтожный человечек пытается победить, круша картинку, пытаясь зацепить придуманный образ. Но в картинке пряталась лишь ничтожная часть могущества. Даже искромсав картинку на мельчайшие клочки, человечишка не смог бы одержать верх. Конечно же, всегда оставалась зацепочка. Но где этой мелкоте догадаться о спрятанном смысле облика…
Стоп! Мысли, возникшие яркими картинками, только казались чужими. Это думал не он. Это я сам придумывал ему мысли, совершая извечную ошибку ждущих правильные ответы. А вместе с мыслями я придумывал и облик. Причём настолько ярко, что сам верил в него. И сражался с ним. Вот она и зацепочка! Если я сражаюсь с придуманным образом, то настоящий где-то в другом месте. Но не слишком далеко, чтобы иметь возможность наносить ответные удары.
Я рассеял картинку. Противник неожиданным образом сместился влево. Это трудно описать. Видеть, что противник стоит в одном месте, но верить, будто бы он стоит правее. И бить, бить, бить, отчаянно прокалывая пустоту бесполезными тычками. А ему достаточно одного точного удара… который мне только что едва не достался.
Тогда я решил схитрить. Вроде бы направил клинок в то место, куда хотелось ударить, но потом резко повернул его туда, где видел врага. Видел ТЕПЕРЬ, когда закончились заморочки с додумками.
И мне удалось задеть пальцы, сжимающие кинжал. Оружие его выпало, расколошматив ещё одну плитку из уцелевших после низвержения робота. Рывком он нагнулся, чтобы подхватить выпавший клинок, а я, пытаясь не зажмуривать глаза, воткнул кинжал прямо ему в живот.
Какое беспримерное везенье,
Увидеть ту секунду, что одна
Смогла переменить не просто ВРЕМЯ,
А изменила сами ВРЕМЕНА!
„Вот так-то, — со сладостной мстительностью подумалось мне. — Это тебе за дедушку, которому и осталось-то разнести девятнадцать подарков. Нет же, надо было порезать. Глянь-ка теперь сам, каково было дедушке“.
28
Однако, он глядеть не пожелал. Коридор наполнился густыми клубами чёрного дыма, который быстро рассеялся. Меня же отбросило к стенке. Предчувствуя коварный удар из-за двери, оказавшейся за спиной, я мигом вскочил и выставил клинок в сторону золотого кренделя, висевшего в качестве дверной ручки.
Роскошная, я вам скажу, была дверца. Такую разве что в Петергофе увидишь. Белая, чуть ли не до потолка. С золотыми загогулинами. Казалось, отворится сейчас, и выбегут оттуда радостной толпой десятки лакеев и фрейлин. Но среди них затаился опасный враг, напяливший следующее обличье.
Но за дверцей царствовало безмолвие. Да и сама она не горела желанием распахиваться. Тревогу начало вытеснять какое-то блаженное оцепенение. Но его тут же прогнал скрип.
Мысли ещё не сложились в чёткий план, а тело уже развернулось, и остриё клинка смотрело в сторону предполагаемой опасности. Отворилась другая дверь. Та, что слева. Створки которой напоминали две крышки от пианино. Красивые, шоколадно-коричневые, отполированные до невозможности. Ни пятнышка, ни царапинки.
Перед ходом в неведомое стоял боец, готовый бить и кромсать любое мерзкое чудище, которое посмеет оскалить свою гнилозубую пасть. Но из щели выглянуло всего лишь несколько испуганных девушек. Мне почему-то сразу показалось, что это — моя группа поддержки, переживающая за судьбу героя-одиночки, которого должны были завалить уже в первом раунде. Поэтому я ободряюще улыбнулся прелестницам. Ведь девушки, болеющие за меня, не могут быть ординарными или ничем не примечательными.
А девушки нырнули обратно, не обратив внимания на улыбку победителя. Более того, дверь стала стремительно закрываться. Кипя от возмущения, я хотел броситься за красотками, чтобы объяснить им политику партии и правительства, но тут моё внимание привлёк кинжал.
Хороший, надо сказать, кинжал. Оставшийся от первого обличья моего врага. И я вдруг мгновенно ощутил, чем оно обернётся, ближайшее будущее. Перед глазами отпечаталась картинка, как из кинжала вырастает враг, нагло утвержающий, что первый раунд ещё не закончен. Вырастает, как вырастали из драконьих зубов злые воины, которых должен был победить легендарный Язон.
