Станислав Гимадеев - Принцип четности
- Ну, хоть какие-то попытки истолковать это явление были? - спросил Сергей. - Все равно должны быть какие-то гипотезы!
- Вы имеете в виду точку зрения науки?
- Да не обязательно... Вообще... Кто-то ведь над этим думал!
- Конечно, конечно, - согласно закивал Ревич. - Над этим думало очень много людей. И ваш покорный слуга был в их числе. Только много ли толку от этих дум? Гипотез было величайшее множество. К сожалению, они так и остались гипотезами. Даже среди ученых и всех, кто занимался этой проблемой, не было единой точки зрения. Ее и быть не могло. Да и как она могла возникнуть при полнейшем отсутствии фактов, при отсутствии каких-либо материальных следов? Мы же потерпели абсолютное фиаско, Сережа! Мы наивно пытались понять то, что изначально нам не было дано понять. Мы просто долгое время стыдились в этом признаться и обманывали самих себя. Я говорю сейчас об официальных позициях, когда еще существовали наши правительственные комиссии. Если вы в то время следили за этим, то должны помнить... Разные тогда комиссии были. И по резервациям, и по цветным излучениям, и другие... Была раньше такая мода на комиссии, пока, наконец, не плюнули на все эти бесплодные попытки что-либо понять. Э-хе-хе... - Ревич сокрушенно покачал головой. - Поэтому не было и, видимо, не будет никакой официальной версии. А для себя каждый может сам придумать ту гипотезу, которая ему больше нравится. Если ему, конечно, от этого полегчает.
- А вы, Рудольф Анатольевич, - осторожно поинтересовался Сергей, - какую для себя выбрали гипотезу?
- Никакой, - вымолвил Ревич. - Мне они не нужны. Я же ученый, понимаете меня? Через мою голову по долгу службы прошло столько гипотез и мнений, что я стал относиться к ним спокойно. А потом, когда я понял, что мы окончательно зашли в глухой тупик, то вообще стал к ним равнодушен. Но это мое личное отношение. В резервации же очень по-разному воспринимают то, что происходит. Каждый решает для себя сам. И вам, Сережа, тоже придется самому выбрать, как относиться ко всему этому. Кто-то пытается привлечь для объяснения все мыслимые человеческие науки, кто-то религию, кто-то даже потусторонние силы... Кто-то вообще никак на этот счет не думает. Смирился, привык и живет себе потихоньку. Я вообще-то не люблю давать советы, но... Знаете, вы обязательно найдите себе тут друзей, обязательно!.. Иначе будет очень тяжело, поверьте мне. Или займитесь каким-нибудь делом. Найдите себе отдушину. Только не скатывайтесь в пьянство... А это здесь элементарно. Даже не заметите.
- Если не секрет, - спросил Сергей, - какую отдушину нашли вы?
- Ну что вы, - вздохнул Ревич. - Признаться, я мало общаюсь с людьми. Все больше с книгами. С ними, знаете ли, проще и лучше. Они мудрее. А кроме того, я пишу свою книгу. Ну, скажем так, пытаюсь. Историю нашей резервации. И предысторию тоже.
- Вот даже как... Интересно.
- Просто однажды я почувствовал, что обязан это сделать. Потому что, если это не сделаю я, то никто не сделает. Здесь же никому нет дела ни до чего, кроме самого себя. Ну, у чиновников из мэрии, кроме того, заботы, которые им по должности положены. И все... Я же не могу себе позволить, чтоб наша жизнь здесь с течением времени ушла в забвение. Я не верю, что потом это никому не будет интересно. Да, честно говоря, я не жду никакой благодарности за свой труд... Не мешают, и на том спасибо... - Он помолчал, а потом тихо добавил: Вот моя отдушина, Сережа, и так или иначе она помогает мне. А больше мне ничего не нужно.
- Значит, со всем остальным вы смирились?
- Смирился, - сказал Ревич. -И давно. А что мне еще делать?.. Борьба - это уже не для меня. Да, и чем бороться? С ветряными мельницами?
- Скажите, а ваша семья далеко? - спросил Сергей и тут же пожалел.
Ревич посмотрел на Сергея, что-то изменилось в его лице, он заморгал и отвернулся к книжному стеллажу.
- Они все в Подмосковье... - хрипло произнес он. - И жена, и дети. Сын такой же, как вы. Антоном зовут. Внучка Настя, ей уже шесть лет... Младшая Леночка, ей уже двадцать пять... Замуж вышла, пока я тут... Сына родила. А я его даже не видел. Внук... Вы понимаете? Не видел! Боже мой!..
Голос его задрожал. Он по-прежнему не поворачивался.
- Я Ольге столько раз говорил, чтоб не ездили сюда, - говорил он полушепотом. - Все равно приезжают. На сердце сразу становится так больно! Я их отговариваю, а сам все равно жду, жду... И больно, и без них еще хуже... Он тяжело вздохнул всем телом. - Иногда я думаю, - вымолвил он, - вдруг когда-нибудь... Ну, вдруг!.. Вот в один прекрасный день Оболочка исчезнет, все кончится, а я не доживу... Понимаете, просто не доживу! Мне уже пятьдесят шесть лет. А сколько нам тут еще куковать? Может быть, это навсегда. Представляете? Навсегда!..
- Ну, что вы, Рудольф Анатольевич... - смущенно пробормотал Сергей. Ему стало страшно неловко оттого, что он завел разговор в такое русло. - Вдруг вам повезет, вдруг этот жребий...
- Мне никогда не везло ни в каких лотереях, - Ревич повернулся к Сергею с поджатыми губами. Глаза его были влажными.
- Мне тоже, - проронил Сергей.
Настроение Ревича заметно упало. Библиотекарь сидел, понуро откинувшись в кресле и слегка прикрыв глаза. Сергею показалось неуместным спрашивать сейчас его о чем-нибудь еще, и он встал.
- Рудольф Анатольевич, спасибо, что уделили мне время, - проговорил Сергей. - Я пойду.
- Да вы не обращайте на меня внимания, - немного оживился Ревич. - Вы же, наверняка, узнали не все, что хотели. Вы спрашивайте, ради бога!
- Нет, нет, я пойду, - торопливо сказал Сергей. - Еще раз спасибо. Я обязательно еще зайду потом. Сейчас мне надо идти.
- А вы заходите ко мне домой, - с готовностью предложил Ревич. - Я вам покажу свою рукопись, если вам это интересно. Чаю попьем. Нет, правда, заходите! Вечерами и по выходным... Я буду только рад. Да и у вас еще будут вопросы, я по себе знаю. Я живу в четырнадцатиэтажке, в шестьдесят первой квартире на восьмом этаже. Запомните?
- Хорошо, я запомнил. Непременно зайду, - пообещал Сергей. - До свидания.
- Спасибо, что зашли, Сережа, - сказал Ревич. - Приятно было познакомиться и поговорить.
Сергей вышел из прохода между книжными стеллажами. Библиотекарь неподвижно сидел в своем кожаном кресле, и взгляд у него был печальный и потухший.
Налет грусти остался в душе Сергея после этого разговора. И зачем я только спросил его о семье, подумал он невесело. Выбил, наверное, человека из колеи на весь день.
Теперь ему предстояло посещение больницы. Сергей справедливо рассудил, что больница не рухнет, если он сначала зайдет домой и примет душ, и с тем решением направился на свою новоиспеченную квартиру.
Дома он обнаружил, что напрочь отсутствует горячая вода. Кран глухо ворчал и дрожал, а затем немного сплюнул в ванну и успокоился. Понадеявшись, что это, все-таки, не происки резервации и что вода, может быть, вот-вот появится, Сергей протопал в свою комнату и бухнулся на раскладушку. Спать не хотелось совершенно. Он полежал несколько минут, прокручивая в голове то, что удалось узнать за сегодняшнее утро. Потом встал и подошел к окну.
