Эдуард Кондратов - Десант из прошлого
Ничто за десять дней плавания не омрачило безоблачного настроения Николая Ивановича Щербатова. Шли хорошим ходом, ни разу не штормило. Заход и краткая стоянка на Гавайях прошли без сучка и задоринки. Оставалось найти предсказанные Андреевым трещины — и тогда Николай Иванович почувствовал бы себя совсем счастливым. Несмотря на то что поиск проходил пока безрезультатно, он был глубоко убежден в правильности гипотезы Александра Михайловича. Видя, как нервничает Андреев, он волновался за него и как мог старался успокоить ученого, приводя многочисленные аналогии из книг о людях науки.
И вот сегодня в полдень произошло, наконец, долгожданное: эхолот показал глубокий провал в ложе океана. Сразу же были застопорены машины, а после обеда началось первое радиосейсмическое исследование впадины. Андреев потребовал многократного повторения анализа грунтовых слоев, чтобы избежать малейших неточностей. С этим провозились почти дотемна.
Вечером в кают-компании было шумно. Пили шампанское, произносили тосты, острили. Феличин включил приемник и стал ловить музыку: решили устроить бал и танцевать с Ингой по очереди. Случайно он наткнулся на станцию, которая на английском комментировала чью-то статью о возможности высадки на Землю обитателей других миров с «летающих тарелочек», якобы замеченных над многими островами Океании. Научный обозреватель радиостанции беспощадно громил статью и издевался над любителями «космических бумов».
Минуты три Горчакова и Андреев были переводчиками, но потом, по общему требованию, Костя переключил приемник на другую волну, и в кают-компании начались танцы. Шумиха с «тарелочками» и зловещие заклинания насчет «вторжения инопланетных сил» всем уже порядком наскучили: целый день эфир засорен этой чепухой. Охладел к ним даже Феличин. Окончательно дискредитировал «тарелочки» боцман Шабанов. Он рассказал, как, наслушавшись в 1949 году таких вот передач, чуть ли не три часа гонялся на катере по Охотскому морю за севшим на воду «серебристым диском», который оказался солнечным бликом, пробившим тучи.
Разошлись по каютам за полночь. Перед сном Николай Иванович проглотил таблетку: врачи запретили ему даже шампанское. В последнее время почки работали нормально, но профилактика, решил капитан, не помешает.
Глава V
ЗАХВАТ
Андреев поднял Горчакову и Феличина спозаранок и сразу же усадил за работу: ночью были обнаружены еще две впадины. Гипотеза Андреева подтверждалась. Александр Михайлович не скрывал нетерпения: хотелось как можно быстрее обследовать весь район, обозначенный на его картах. К двум часам дня Инга и Феличин измучились настолько, что за них пришлось вступиться капитану. Скрепя сердце Андреев скомандовал отбой, забрал кипы эхограмм и ушел.
Придя к себе в каюту, Инга легла на койку и попыталась уснуть. Но уже через несколько минут кто-то громко постучал.
— Инга Сергеевна, — протиснулся в каюту взволнованный Коршунов. — Где ваш приемник? Слушайте!
Девушка протянула ему транзистор. Геннадий схватил его, покрутил колесико настройки.
— Слушайте, Инга, позывные!.. Повторяют!.. Инга разочарованно наморщила нос: обозреватель Би-Би-Си на русском языке пережевывал надоевшую басню о «пришельцах из космоса». Но потом насторожилась, услышав, что на завтра намечается заседание комитета ООН, созванного, чтобы обсудить «тревожную ситуацию, сложившуюся на Тихом океане, в районе расположения источника сигналов неизвестного происхождения».
Это было уже нечто серьезное. Инга спросила, знают ли об этой передаче Андреев и Щербатов. Геннадий ответил, что, видимо, знают.
Когда Коршунов ушел, Инга еще с четверть часа крутила приемник, слушая обрывки передач на английском о таинственных «пришельцах». Ее не на шутку озадачила заключительная фраза одного американского обозревателя: «Сотни миллионов человек своими глазами видели сегодня пришельцев. И никогда еще человечеству не приходилось решать таких необыкновенных проблем, какие предстоит ему разрешить в эти тревожные дни».
«Что значит — «видели своими глазами?» — терялась она в догадках. — Неужели опять «тарелочки?» Но о том, что они всюду летают, болтали и раньше. А вдруг сейчас на планете происходит «борьба миров», как в романе Уэллса?.. Интересно, что скажет Саня?»— думала она, ворочаясь с боку на бок.
Тем временем в капитанской каюте разговор приобретал все более острые формы. Всклокоченный, красный, Андреев сидел на диване рядом с капитаном и, нетерпеливо постукивая кулаком по колену, ждал, когда тот кончит говорить. Но так и не дождавшись, сердито перебил:
— Ну и пусть — десять миль. Что вы меня пугаете, к чему это? Вы, Николай Иванович, не хуже меня понимаете, что все это только болтовня и что на островке не может быть ни космических кораблей, ни «тарелок». Да и в конце-то концов разве я вас высадиться подбиваю? Ну на что он мне, этот остров? Пройдем еще миль семь-восемь — и пожалуйста, поворачивайте. Вы станьте на мое место: я должен зафиксировать четвертую впадину, ведь она у нас под носом… Иначе зачем же я ехал сюда, а, капитан?
Николай Иванович сокрушенно вздохнул. Взял со столика карандаш, покрутил, положил обратно. Он был огорчен и расстроен: спорить с Андреевым было трудно, да и не хотелось. Полчаса назад он получил из Владивостока радиограмму: ему рекомендовалось вплоть до прояснения обстановки выйти из района загадочных радиосигналов. Прямого приказа о возвращении не было, поэтому капитан, прежде чем распорядиться о перемене курса, решил посоветоваться с Андреевым. И вот…
— Александр Михайлович, дорогой, — заговорил Щербатов, стараясь не смотреть в глаза Андрееву. — Поймите и вы меня: не имею я права рисковать экипажем и судном. И вами лично, Александр Михайлович. За чистую монету эту шумиху с островом я, конечно, не принимаю, но на всякий случай давайте повернем… Переждем немножко. А потом, глядишь, еще и вернемся сюда. К вашей четвертой… Идет?
— Ффу!.. — Андреев в сердцах откинулся на спинку дивана, скрестил на груди руки. — На колу мочало…
Капитан обидчиво пожал плечами, но смолчал. Свирепо посапывая, Андреев о чем-то думал. Потом вдруг улыбнулся добродушно и просто.
— Послушайте, Николай Иванович. — Его маленькие голубые глазки смотрели хитровато и благожелательно. — Вы не учли весьма важное обстоятельство. Если бы «Иртышу» грозила опасность, ваше начальство не стало бы в позу осторожного советчика — вам бы приказали немедленно повернуть. Это раз. Во-вторых, я не настаиваю, чтобы нам полным ходом идти к острову. Давайте поползем на самых малых оборотах. А, паче чаяния, заметим неладное или приказ получим — полный назад. Неужели вы, бывший военный, советский капитан, пойдете на поводу у каких-то мистификаторов? Ей-ей, не верю. Ну, по рукам?
