Павел Шумил - Адам и Ева — 2
— Так что же все-таки произошло? — спрашиваю я.
— У Командора очень мощное биополе. Настолько мощное, что обычные женщины, не телепаты, чувствуют его на расстоянии больше ста метров. Он обжег Шейле нервные окончания.
Глупо, как глупо. Бросился спасать и чуть не убил. А кто бы не бросился?
— Кир, мы не знали, что происходит, — подходит ко мне Мириту. — Командора на базе нет, а все драконы поголовно в шлемах-глушилках. Никто ничего не объясняет…
— Шейла просила не говорить ничего сестренкам. Что-то насчет чистого эксперимента, — сообщает Артем. — А для сестренок тайна — что красная тряпка для быка.
— Кир, не волнуйся. С Шейлинкой все будет хорошо.
— Слово дракона?
Катрин молча изучает пол. Тоже ответ.
— Это рок, Кир, — наконец говорит она.
Выхожу на крыльцо, сажусь рядом с Шейлой. Туман. Сыро и прохладно. Наступил сезон туманов.
— Сто часов счастья, чистейшего, без обмана… — бормочу я.
— Что?
— Стих привязался… Сто часов счастья… Разве этого мало? Я его, как песок золотой, намывала. Собирала любовно, неутомимо, по крупице, по блестке, создавала его из тумана и дыма…
— Выключи, пожалуйста, щит, — просит она.
— На мне нет щита. Он в спальне, в тумбочке.
— Понятно.
Молчим.
— Кир, я рассказала Катрин про наш розыгрыш. Мрак все равно гад, но Лобика жалко. Они в лаборатории заперлись, две недели проецирующую телепатию в моих генах искали.
— Трудно найти черную кошку в темной комнате…
— Угу.
Снимаю куртку, накидываю на дрожащие плечи. Зябко.
— Сто часов — это ведь четыре дня, четыре ночи, и еще чуть-чуть, — загибает пальцы Шейла. Три загнула, задумчиво смотрит на мизинец.
В доме слышны шаги.
— Твой отец, — говорю я. — Я сказал ему, что на нашей планете носить щит запрещено.
На крыльцо выходит Греб Камурава. В руке осторожно, словно горсть воды, несет медальон. Садится слева от Шейлы и, размахнувшись, бросает медальон в туман. Золотистая безделушка повисает, зацепившись цепочкой за ветку куста.
— Поздно, папа. Я оглохла.
— Прости, Мотылек. Я зря согласился на эксперимент.
— Нет, папа. Ты просто не представляешь, как много мне дал. Я тоже не представляла… до сегодня.
— Может, это еще пройдет? А, Медвежонок?
— Кир, ты не въехал. Это уже неважно. Эксперимент провалился. Нельзя прыгать через пропасть в два приема. Нельзя ставить на корабль двигатель от катера. Наоборот тоже нельзя.
— Но…
— А вдруг Командор пройдет рядом с моим ребенком? Кир, я пилот-испытатель нового подвида гомо сапиенс. Я должна думать не о себе, а о человечестве. Разработка полезна и функциональна. Идея великолепна. Но мозг… Исполнение никуда не годится.
Драконы, как всегда, справились с задачей. Пока я колебался, они, с моей помощью, превратили Шейлу из волчонка в испытателя человеческого мозга. Я даже не понимал, что делаю. Малышка полна ответственности. У нее есть цель в жизни. Иметь цель в жизни — это счастье. Была цель. Испытание-то провалилось.
Сто часов счастья,
Чистейшего, без обмана.
Сто часов счастья…
Разве этого мало?
Сто часов — на всю жизнь? Пусть так. У Шейлы было меньше.
— Что же теперь?
— Имеются варианты, — отзывается Шейла и яростно ковыряет каблуком землю.
12.03.1998 — 01.05.1998
