Грэй Грин - Кетополис: Киты и броненосцы
«Уважаемый сосед!»
Крупные безупречные буквы – как морские пехотинцы на параде, одна к одной, – выдавали руку чертежника со стажем.
«Уж не обессудьте, что провозился с Вашей просьбой дольше, чем предполагал. Задали старику задачку, ничего не скажешь, прямо-таки головоломного свойства.
Тем большее удовлетворение я получил, когда искомые ответы были найдены, пусть и совершенно не там, где Вы предлагали искать. Надеюсь, что вернете Вашему покорному слуге чок-дэ, скрасив его одиночество неспешной беседой у камина под хороший херес или бренди, на Ваше усмотрение. Камин уже есть, дело за правильным напитком».
Вот старая перечница, развеселился Баклавский.
«Итак, перейду к делу:
VP-4705. Пневматический клапанный блок распределения давления. Сменная часть агрегатов для горнопроходческой техники.
VP-4711…»
Баклавский вчитывался в каждую строчку, выложив на стол рядом с письмом блокнот, чтобы сверяться со списком. Похоже, здорово рвануло в Ганайских копях – пневматика, механика, гидравлика – узлы всех типов шли на замену разрушенным. «Для горнопроходческой техники».
Поэтому когда Баклавский добрался до последних пяти записей, то сначала долго раздумывал, для чего может применяться «SF-7520. Блок протяжки формирующей ленты для подачи цилиндрических объектов диаметром не более 1,5 см» при добыче угля. И потом уже прочел строчку до конца.
«Компонент оснастки боевого шагающего автоматона».
– Савиш!!! – заорал Баклавский и опрокинул стакан с чаем на зеленое сукно.
Солнце уже клонилось в объятия океана, почти уперевшись в черную колонну маяка Тенестра. Патрульные один за другим спрыгивали с пирса на громыхающий борт «Стража» – единственного судна Досмотровой службы, предназначенного для открытой воды. В котлах глухо рокотала вода, над спаренными трубами дрожал почти прозрачный дым.
– Точно обойдешься без Мая?
Савиш кивнул:
– У «Стража» свой капитан и штурман. Маю скучно будет. Нагоним мерзавцев часа через два. Через три – максимум. Два предупредительных, третий на поражение. Развернем как миленьких.
Баклавский придержал его за локоть.
– Все разговоры в команде – пресекай. Здесь какая-то история… гнилая и опасная. Побереги ребят, пусть просто делают свое дело. Приведи сухогруз назад, сразу под разгрузку. Я от Хильды наверняка успею добраться в Новый порт, но, если что, сбивай пломбы и вскрывай все. Под мою ответственность. Все бумаги будут подписаны. Задача ясна?
Савиш с серьезным видом козырнул:
– Не сомневайся, Ежи, прищучим. И пусть нам потом хоть погоны рвут!
Перепрыгнул на палубу «Стража». Еще раз насупленно и преданно взглянул на Баклавского. Забурлили винты, зазор между бортом судна и пирсом стал расти, открывая неспокойную воду, машина, судя по звуку, встала на ход, и «Страж», чуть зарываясь в резкую встречную волну, двинулся к выходу из бухты.
На причале остались Баклавский, Чанг, Май и двое патрульных из здешней конторы. Между пирсами альбатросы затеяли драку из-за всплывшей кверху брюхом кефали. Солнце раскололось о маяк пополам.
Откуда же тревога, подумал Баклавский. Ну, не боишься же ты слепую Хильду? Не время для детских страхов – сейчас, когда закрутилось сразу столько важных дел. Вопросы надо закрывать по одному. Сначала – Плетельня. Потом – Любеки. Потом…
– Господин инспектор, – еще один патрульный торопливо сбегал по ступеням, – звонят из головного: вам «пневму» еще сюда перебрасывать, или вы уже уезжаете?
– Пусть шлют, – сказал Баклавский. – Прочту, когда вернусь. Чанг, мобиль?
– В готовности, шеф.
– Тогда не будем тянуть.
7. Плетельня– Давайте я с вами! – еще раз настойчиво предложил Чанг. – Не то место, куда можно идти в одиночку.
Мобиль остановился на замусоренной пустынной улице Ножницы, зажатый как в тисках между брандмауэром доходного дома и стеной склада жиров и масел. За спиной тикал податчик, скидывая в топку угольные брикеты. Дрожи от работающего двигателя почти не чувствовалось – сиамец отладил машину собственноручно. Впереди дорога расходилась двумя кривыми рукавами. Правый уходил вверх и втыкался в одну из оживленных улиц Слободы. Баклавскому был нужен левый.
– Меня ждут, Чанг. Одного, так что не стоит их злить – мы слишком долго искали этого контакта.
Чанг укоризненно покачал головой.
Баклавский чуть повысил голос:
– Если бы мы захотели войти без приглашения, то даже всем нашим гарнизоном не продвинулись и на сто метров. Чем бы ты мне помог один? Красиво умереть?
– Извините, шеф, – склонил голову сиамец. «До свидания, дядя Кноб Хун». Очень похоже.
– Вон там, на углу, есть кофейня Лукавого. Я приду туда. Здесь не жди – можно и без мобиля остаться. В кофейне есть телефон, я позвоню в контору, в Мертвый порт. Думаю, часа через три. Задача ясна?
– Так точно, – кивнул Чанг. – А я пока разузнаю, что еще за соплеменник за нами весь день таскался.
Баклавский спрыгнул с подножки, стараясь не влезть в грязь. Прыгая с камня на камень, пересек колею и вдоль стены склада двинулся к развилке. Только когда он повернул к Плетельне, Чанг дал задний ход, и Баклавский остался один.
Из Слободы доносился обычный вечерний шум – лоточники торопились до темноты сбыть товар, кто-то горланил разухабистую «Китенку», газетчики перекрикивали друг друга. Звуки долетали лохмотьями: «…Рыв!.. …Вар!.. …Паж!..»
Опять чей-то экипаж подорвали на бульварах, сложил слоги Баклавский. Уже и недели не обходится без бомбы или газовой атаки. Добро пожаловать в Кетополис…
Стоило пройти чуть дальше по уходящей влево под уклон дороге, как гомон Слободы затих и проснулся порт. Истошно перекликались альбатросы, вопили склочные чайки, шуршащий метроном прибоя отсекал каждые десять шагов.
Под ногами хрустела кирпичная крошка. Пыльные окна мутно блестели закатом. Из подворотен и проулков потянуло ночным холодом. На углах домов лохматились седым мхом рваные выцветшие объявления. И ни души.
За поворотом картина изменилась. Расступились здания, открывая небольшую площадь. Но у последнего дома из земли торчал кол. Новенький белый блестящий кол, крепко вбитый вкось между камнями брусчатки. За него цеплялась сеть. Через крупную ячейку, сантиметров двадцати, проплыла бы почти любая рыба. Сеть по диагонали перерезала улицу, сужая выход на площадь до двух-трех шагов. До нее почему-то не хотелось дотрагиваться.
Волей-неволей Баклавский прижался к противоположной стене. Сразу за углом дома перпендикулярно к первой сети тянулась вторая. Среди высоких, раза в полтора выше человеческого роста, кольев Баклавский ощутил себя мухой в паутине. Пальцы сами сжались на рукояти револьвера.
