разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1973
Я сказал:
— Возможно, они все-таки уцелели?
— Каким образом?
— Спят в анабиозе. Может, сохранился небольшой поселок или даже целый город. А мы и не знаем где. Марс велик.
— Ну нет, — сказал Антон. — Наш прилет не остался бы незамеченным при таком уровне цивилизации.
— А миражи! — воскликнул Макс. — Не сигналы ли это, что жизнь существует?
Мы замолчали. Действительно, почему мы находим одни только развалины городов, селений, следы ирригационных сооружений, высохшие моря, удивительные памятники, фантастическую утварь, звучащие пластины — вероятно, книги, которые нам не дано прочитать.
Долго ехали молча. Туарег все шагал впереди, точно ищейка, взяв-шая след. Мы передвигались, выполняя намеченную программу исследований, в новом направлении: по Оранжевой пустыне — совершенно ровному, прибитому песку. Здесь, на северо-западе от Мертвого моря, еще при посадке механический картограф отметил темную россыпь — то ли камней, то ли, как мы теперь считали, развалин.
Туарег обошел столбы из оранжевого песчаника, похожие на колонны, впрочем, может, это и были самые настоящие колонны какого-нибудь древнего храма, и опять двинулся прежним курсом.
В шлемофоне раздался предупредительный сигнал и голос Христо:
— Ну что, друзья? Двигаетесь?
— Летим, — в тон ему ответил Антон.
— Особенно не задерживайтесь. Развалины для нас уже не так интересны. Да не загружайте Туарега. Зингер уже заполнил все свои контейнеры. Берите только самое необыкновенное.
— Здесь все необыкновенное, — мрачно сказал Антон. — Мы что-то совсем заелись. — Настроение у Антона в последние дни портилось часто без всякой видимой причины.
— Как там Макс? — спросил я, чтобы разрядить обстановку.
— Минут пять назад я отослал его заняться проверкой и дезинфекцией отсеков. После вашего отбытия он обнаружил, что в его скафандре проросла круглая колючая проволока. Пришлось скафандр выбросить! Вот к чему приводит нарушение элементарных инструкций. Так что я бы просил вас…
Раздался смех Макса — он подслушивал:
— Христо, скафандр-то ведь твой. Не ты ли вчера выходил в нем поразмяться?
— Мой?! Но позволь… Как же это?
— Загадки Марса.
— Все равно, ребята. Тем более надо держать ухо востро. Если перекати-поле заползло даже ко мне…
— К нам пока не заползло, — сказал Антон и, сжалившись над Христо, добавил: — Не беспокойся, кэп, мы же теперь живые параграфы космических инструкций.
— Ладно, Антон. Вы вроде бы подъезжаете. Ветерок усиливается. Впереди что-то темнеет. Нет, это Туарег. А за ним что-то вроде кучи камней.
— Приехали, — сказал я, — очередные развалины.
— Счастливо, ребята! Под обломки не лезьте, даже вслед за Туарегом. Разрешаю перемещаться только в открытых пространствах.
Мы с Антоном переглянулись: действительно, вчера перед самым носом у Туарега рухнула стена, вздыбив облако пыли, не оседавшее с полчаса.
«Черепашка» остановилась возле самих городских ворот, точнее, там, где они когда-то стояли, представляя собой множество шлюзовых камер. Судя по развалинам, такого большого города мы еще не встречали. Здесь сохранилась часть гигантского купола, состоявшего из множества воздухонепроницаемых ячеек, напоминающих соты. Остатки купола держались без всяких подпорок, на единственной уцелевшей арке, перемахнувшей через все развалины. Рухнувшие арки и купол погребли под собой всю южную часть города, на севере кварталы домов почти везде уцелели.
Город мог бы сохраниться и целиком, если б не ветер, он «подмыл» его основание, хотя и отлитое на скальной породе. Нам предстояло определить, сколько потребовалось тысячелетий, чтобы ветер мог снести стометровую толщу песка, разрушить фундамент, снова засыпать ров, а заодно и развалины.
Туарег мастерски прокладывал дорогу к уцелевшей части города. Архитектура строений здесь, по меткому выражению Антона, отличалась «печальной пышностью мавзолеев». Но это сейчас, среди окружающего нас хаоса, в пыльный день, а когда-то все здесь выглядело совсем по-иному. Дома в два-три этажа, видимо, тоже из литого камня, с плоскими крышами, служившими местом для прогулок; между домами через улицы переброшены мостики. Стены домов украшены орнаментом и фресками. На их облицовку шла эмаль еще более яркая, чем на самаркандских мечетях, она и теперь местами светилась на затененной стороне светом, тусклым, словно древние витражи в католических храмах.
На улицах сохранившейся части города почти не было песка и мельчайшей пыли, столь свирепствующей в Оранжевой пустыне. Пыль накопилась лишь на порогах дверей да на узких подоконниках. То Ли от времени, то ли жалюзи закрывали окна, но внутреннего убранства домов видно не было. Двери были закрыты, и даже Туарег, которому Антон приказал «открыть» дверь, не смог ее выдавить.
— Крепко строили марсианские товарищи, — сказал Вашата.
— Прилично, — ответил Антон. — Смотрите-ка, слева, совсем новенький, а какая чудесная фреска: «Марсиане на прогулке». Все они были под два метра, а вот этот синебородый, который держит за руку ребенка, — даже выше. Зато они и гораздо тоньше нас, заметно через одежду, какие они худые.
Мы миновали дом с фреской и свернули на очень широкую улицу с двумя бесконечными домами по сторонам и излюбленной марсианами фиолетовой мостовой.
— Смотрите, ни одной песчинки! — сказал Антон. — Все дело в тяге, ишь как посвистывает в шлемофоне!
Вскоре мы убедились, что дело не только в тяге. Что-то на этой улице отталкивало от мостовой пыль и песок. Антон обрушил горку розового песка на подоконнике, и песчаное облачко, не коснувшись дороги, взмыв вверх, унеслось в сторону развалин.
Антон посмотрел на меня и сказал удивленно:
— Странная дорога. Она отталкивает все, что на нее попадает. Замечаешь, как по ней легко идти? Взгляни, — он показал камешек, поднятый возле городской стены, чем-то ему понравившийся, и кинул его на мостовую. Камень еле притронулся к плитке и тоже взвился под самый купол.
Я сказал, что давно заметил, что стал немного легче, хотя здесь и так тяжесть невелика.
— Впечатление такое, что можно улететь, если посильней оттолкнуться.
— Пожалуйста, без экспериментов, — сказал Вашата. — Долго вы еще намереваетесь шествовать по этой улице? Попытайтесь еще раз проникнуть в дом.
— Еще немножко, и повернем, — сказал Антон и показал мне глазами на стену. Там медленно, соразмерно нашим шагам, двигался желтый кружок величиной с метательный диск.
Я тоже давно мельком его приметил, но принял за повторяющуюся деталь орнамента. Здесь все было непонятно, я почему-то не заметил, что круг движется, хотя чувствовал, что меня все время тянуло взглянуть на эту стену.
