Дмитрий Казаков - Шаровые молнии (сборник)
- Что прежде всего удивило меня в этой истории, - сказал мужчина-кот, удобно развалясь на широком диване, покрытом атласным покрывалом, и поднося ко рту бокал сияющего хрусталя, - так это две несообразности. - Какие же? - с интересом спросили Хелен с Агамемноном. Обнявшись, они сидели в одном из четырех находящихся в комнате мягких кресел; Анаис устроилась неподалеку в другом, поджав под себя ноги, и чистила апельсин, который достала из прозрачной вазочки, стоящей на полированном столе: там лежало еще с десяток таких же спелых и круглых плодов. - Ну, во-первых, причина проклятия. Агамемнон отказал Иешуа в глотке воды не по причине ненависти, а из-за того, что попросту растерялся. Если навешивать на каждого проклятие за ерундовую ошибку, то что будет с миром? К тому же, если внимательно изучить канон, то мы не найдем там примеров бессмысленной жестокости Христа - это вам не Ктулху. Но иное дело апокрифы, сочинения, в канон не вошедшие. Вот там мы можем почерпнуть о Христе много интересного. Одно "Евангелие детства" чего стоит. Малолетний Иисус, - пояснил он, видя недоумение на лицах собеседников, - согласно этому сочинению, хладнокровно угробил своего учителя, потому что счел себя умнее его; заставил "высохнуть" какого-то ребенка, который чем-то ему не угодил, а когда родители убитого начали возмущаться, отправил к праотцам и их тоже: Да там много всего. Но дело не в этом. На основании легенды об Иисусе была создана соответствующая религия, и согласно ей, Христос - сама доброта, смирение и любовь. А тут вдруг такое несоответствие. И второй момент. Мог ли проклинающий рассчитывать, что проклятый им Агамемнон внезапно обретет бессмертие, или же его устраивал и тот вариант, что через пару недель по временам будет шляться разлагающийся труп? Сколько времени приблизительно вы провели в древней Германии? - обратился он к Сферу. - Не больше пяти - десяти минут, - ответил тот, крепче прижимая к себе раскрасневшуюся Хелен. - Вот именно. Этого времени не хватило бы даже на то, чтобы толково сделать заказ в таверне, - сказал Муэрс. - Не говоря уже о том, чтобы поесть. Да ведь и деньгами вас не снабдили. Получается, что вам, Агамемнон, жить оставалось считанные дни: - Если бы не вы: - слегка побледнел Сфер. - Ладно, выпейте еще, - улыбнулся Муэрс, беря у него бокал и наполняя его вином из возвышавшейся посреди стола бутылки. - Не нервничайте. Вам уже ничего не грозит. Агамемнон взял бокал и поднес его к губам. - Ну так вот, - продолжал Муэрс, - в тот момент, когда Иешуа проходил мимо вас, мне показалось, что в нем есть нечто, не соответствующее обстановке. Вы меня понимаете? - Да, - встрепенулся Агамемнон. - Мне показалось, что он совершенно не думает о том, что его сейчас казнят. Он выглядел, как человек, абсолютно уверенный в себе: - Вот именно, - подтвердил Муэрс. - А согласно религии, ему было не менее больно или страшно, чем любому обычному смертному. Иначе обесценилась бы вся жертва! Вот поэтому я и последовал за ним, когда он произнес свое якобы проклятие, а на деле: На деле он поступил совсем иначе: - Как? - Анаис даже на минуту отвлеклась от апельсина. - Он прикоснулся рукой к своему поясу, - ответил Муэрс, повернувшись к ней. - Незаметно. Никто не обратил на это внимания. Но что меня сильно удивило, - добавил он со смехом, - так это то, что представитель древней Иудеи носит под багряницей такой навороченный хронобумеранг, что не чета вашим, а уж про терновый венец из оптоволокна я вообще молчу! Тишина была ему ответом. Глаза Агамемнона и Хелен, казалось, готовы выскочить из орбит, и даже Анаис едва не выронила поднесенную ко рту дольку. - Так что: - прошептала она наконец, воззрившись на Муэрса, - ты хочешь сказать, что никакого темпорального перехода не было?.. Муэрс отрицательно покачал головой. - Вы не поняли, - он поставил бокал на стол и сел на диване, сложив руки в шпилеобразном жесте. - Объясняю. Темпоральный переход в вашем времени существует. Вы действительно были в древней Иудее - древней Иудее мира Локи. Вы действительно видели там Иешуа, которого - в свое время - видели и древние евреи этого же самого мира Локи. Понимаете? - Нет! - прервал его Агамемнон. - Какой Локи? - Ладно, не обращайте внимания, - сказал Муэрс. - Это я сказал для Анаис, чтобы ей было понятнее. А для вас совершенно неважно, кто создал мир, в котором мы сейчас находимся. Главное, что у этого мира есть прошлое, настоящее, будущее. И в прошлом был Иешуа. Вы с Хелен - дети будущего, и ваше время позволило приподнять завесу, отделяющую вас от прошлого: открыло темпоральный переход. Но ваши исследователи, хотя уже и близки к разгадке, пока еще не заметили одной важной детали: - Какой же? - нетерпеливо воскликнул Агамемнон. - Они не установили личность Иешуа, - просто ответил Муэрс. Агамемнон вскочил, залпом допил свой бокал и заходил по комнате. - Да объясните же мне наконец, что произошло! - взмолился он. - Я вас не понимаю! Какой-то Локи, какой-то Иешуа, прошлое, будущее, - в этом запутается кто угодно! - Уж не хочешь ли ты сказать, Муэрс, - медленно произнесла Анаис, пристально глядя на мужчину-кота, - что Иешуа, которого мы видели, и Агамемнон - современники? - Ну разумеется! - воскликнул Муэрс. - С небольшой поправкой, конечно, но по времени они очень близки. Я хочу сказать, Агамемнон вполне мог встречаться с Иешуа не только в древней Иудее, но и в своем собственном времени. А если этого не произошло, так на то уж воля случая! - Повторяю: я ничего не понял! - прервал его Агамемнон. - Ну хорошо, - Муэрс успокаивающим жестом указал ему на кресло. - Сядьте и слушайте внимательно, что мне удалось узнать о вашей истории. Мужчина-кот снова откинулся на диване и посмотрел в потолок. - В общем, дело обстояло так, Агамемнон. Ваше правительство решило провести секретный эксперимент. Общественность, разумеется, не была в него посвящена. Эксперимент заключался в том, чтобы создать некую мировую религию, которая определенным образом упорядочила бы историю человечества. Как именно - это уже тонкости разработок, которые велись в этом направлении - я их специально не изучал. Но результат был таков. С помощью темпорального перехода в прошлое был отправлен секретный агент, призванный сыграть роль Иешуа. Одновременно с ним в прошлое засылались туристские группы, вроде нашей с вами, и таким образом, все мы могли наблюдать происходящее воочию. Люди, родившиеся в период между казнью Иешуа и открытием темпорального перехода, естественно, могли наблюдать лишь следствия этой казни, этого эксперимента, однако сам факт его проведения оказал сильнейшее влияние на всю историю: Этого и добивались люди будущего. Вы, Агамемнон, оказались в древней Иудее в момент, когда эксперимент был уже почти завершен, и секретный агент, Иешуа, человек из будущего, безошибочно распознал в вас современника. Должен вам сказать, что участие в таком грандиозном опыте сильно изматывает даже человека тренированного, каким, вне всяких сомнений, и был секретный агент. Но и у него есть нервы, понимаете? Эксперимент был почти закончен, закончен успешно, и человек позволил себе на пару секунд расслабиться: Он узнал в вас своего современника, такого же, как он, и попросил у вас воды. Но вы испугались и ответили ему отказом. Можете представить, какую досаду и злость испытал Иешуа? Мало того, что ему поручили долгую, изнурительную и неблагодарную, но при этом чертовски ответственную работу, требующую колоссального напряжения, так ему еще и отказывают в малейшей поблажке! И отказывает кто? Не темный простолюдин из глубины веков, но цивилизованный человек, гражданин его государства!.. В общем, агент позволил себе на мгновение потерять над собой контроль. И нажал на кнопку, которая моментально вывела из строя ваш хронобумеранг - проще говоря, зациклила его, - такая вот маленькая месть миру будущего, который послал его и использует, как определенным образом запрограммированный автомат. Так что вы, Агамемнон, стали жертвой человеческого фактора, только и всего: - Но как вы помешали ему? - с загоревшимися глазами спросил Сфер. - Я догнал его, - ответил Муэрс, - и перекинулся с ним парой слов на языке вашего времени. Пришлось, правда, на минуту включить экранирование, чтобы никто из людей прошлого не заметил ничего странного. Но с этим-то секретные агенты умеют справляться как никто другой. Он выразил сожаление в своем поступке, особенно когда я намекнул ему, что руководство не похвалит его за самоуправство. А после этого, убедившись, что все так, как я и представлял, мы втроем отправились ловить вас. - Скажите, - после недолгого молчания спросил Агамемнон, - а если бы вы не вмешались, я действительно должен был умереть? - Если бы агент не передумал, - улыбнулся Муэрс, - то безусловно, вы умерли бы, и следуя указаниям испорченного хронобумеранга, продолжали метаться по разным временам. Естественно, через некоторое время от вас остался бы только прах, а бесхозному прибору, вероятно, предстояло и дальше болтаться в пространстве, пока он не испортился бы окончательно. - Как мне отблагодарить вас? - спросил Агамемнон. - И за то, что я жив, и за эту квартиру, и за Хелен: - Благодарю, - засмеялся Муэрс, - нам ничего не надо. К тому же, время уже позднее, пойдем, Анаис, - он встал и вместе с женщиной-кошкой направился к двери. - Его последнее приобретение, на мой взгляд, не стоит благодарности, шепнула Анаис Муэрсу, когда они вышли на лестничную площадку. - Главное, что сам он так не думает, - пожал плечами Муэрс.
