Алекс Бор - Луэлла
И Марисель вернется на Землю. Вместе с Фиделиной... И будут они ощущать себя спасителями человечества, эти две маленькие хрупкие девочки...
Как это было бы здорово!
А вот и сама Земля показалась на крошечном экранчике минивизора.
Земля! Я вижу свою планету целиком. Вижу как бы со стороны, словно сам лечу в космическом корабле.
Вижу Землю, разноцветную планету...
Белую - цвета облаков и арктических льдов.
Зеленую - цвета лесов и полей.
Желтую - цвета гор и пустынь.
И - голубую. Цвета рек, морей, океанов. Голубой цвет везде - на севере и на юге, на западе и на востоке. Голубизна и вокруг Земли. Нежным сиянием она как бы окаймляет планету...
"В небесах торжественно и чудно, Спит Земля в сиянье голубом..."пришли мне на память строки Лермонтова.
Интересно, - мелькнула недоуменная мысль, - как он узнал? Ведь тогда еще не летали в космос...
Но эта мысль тут же исчезла, уступив место другим вопросам и проблемам.
Земля сейчас крепко спит. Спит и не знает, какую страшную участь уготовили ей никому неведомые кшакши. Не знает, что Луэлла, девушка с планеты Ауэя, хочет сберечь этот хрупкий голубой сон Земли.
Земля медленно движется по привычной орбите, и жизнь на нашей планете идет своим чередом. Рождаются новые люди. Работают фабрики и заводы. Ученые сидят в лабораториях и делают мудрые научные открытия. Строители создают новые города, возводят электростанции, осушают гнилые болота и орошают безводные пустыни. Геологи бродят по тайге, ищут полезные ископаемые.
Археологи раскапывают развалины древних цивилизаций. Реставраторы бережно воссоздают живописные полотна и шедевры зодчества. Писатели пишут книги, политики ругаются в парламентах.
И люди и дальше будут заниматься прежними делами, и жизнь на Земле и дальше будет идти своим чередом. Правда, спасенное от небытия человечество никогда ничего не узнает о своей инопланетной спасительнице, девушке Луэлле с планеты Ауэя, не сложит о ней гордые песни и не поставит памятники во всех столицах Земли.
А впрочем... зачем? Все равно никто не поверит. Даже если узнает...
.. Я по-прежнему смотрю на экран минивизора. И вижу космический корабль Луэллы, который медленно двигается к кроваво-красному лучу.
И чувствую, что смертоносный луч бежит навстречу Земле гораздо быстрее.
Еще немного - и он настигнет мою планету...
Но почему Луэлла медлит?
Неужели она не видит, что...
"Она не успеет," - холодной молнией пронзает мозг ледяная мысль.
Она не успеет, и исчезнет Земля, моя голубая планета. Исчезнут реки и озера, города и поселки...
Не будет моего города, который я очень люблю.
Не будет нашего "иностранного двора", где царит чистая и бескорыстная дружба детей, приехавших в наш город из разных стран, расположенных на разных континентах.
Не будет гигантского столетнего тополя в центре двора, под сенью которого стоит скамейка, у которой в свободное от уроков время собираются обитатели "кубинского двора" и их русские друзья.
Не будет ничего...
Не будет Фиделины.
Не будет меня...
Никого и ничего не будет в этом маленьком уголке огромной Вселенной.
"Луэлла, ну быстрей же, быстрей! - шепчу я сухими от холодного страха губами. О том, что Луэлла может погибнуть, я стараюсь не думать. - Они же близко, ну побыстрее... Ну, еще немножко..."
Да, луч кшакшей уже совсем рядом с Землей. Мне даже начинает казаться, что зимний вечерний воздух стал чуть теплее - настолько жаркое дыхание у этого красного луча...
А что же будет, когда он коснется планеты?
.. Она успела. Серебристая сигара космолета возникла между лучом кшакшей и Землей как раз в тот неуловимый миг, когда, казалось, ничего уже не мешало ему проткнуть насквозь обреченную на заклание во имя науки беззащитную планету.
Ослепительно-яркая вспышка, как от термоядерного взрыва, на несколько секунд озарила маленький экран минивизора. От этой ненормальной белизны стало больно глазам, и я крепко зажмурился. Но продолжал видеть слепящее взгляд белое пространство...
А когда я снова открыл глаза, то уже не увидел на экране ни Земли, ни звезд, ни красного луча, ни корабля Луэллы. Экран был мертв. Передо мной мрачно серебрилась матовая пустота.
- Все, - прошептала Фиделина. - Все, Андрей...
Она бессильно опустилась на снег, закрыла лицо ладонями и дала полную волю слезам.
Фиделина безудержно плакала, словно было уже ясно, что Марисель не вернется. Что она погибла... А я стоял над Фиделиной и не знал, что сказать ей, как утешить эту кубинскую девочку, такую слабую и беззащитную...
- Фиделина, - тихо позвал я. Но она не услышала. Наверное, нужно было позвать громче...
Тогда я поднял со снега выпавший из рук Фиделины минивизор и тупо уставился в матовую пустоту.
Я ждал, когда экран оживет, и я увижу на нем смуглое лицо Марисель, усталое после напряженного боя. Все-таки защитные экраны должны были спасти ее от безжалостного луча... И стоит мне подумать о Марисель, как она появится на экране, кокетливо пригладит развивающиеся на ветру густые черные волосы и хитро посмотрит мне в глаза обжигающим взглядом. И в ее зрачках я увижу прежнее детское озорство и девчоночье лукавство...
Но сколько я не смотрел на экран, сколько ни нажимал на рельефную выпуклость сбоку - все было тщетно. Минивизор не оживал. И не было Луэллы...
И горько плакала, сидя на холодном снегу, закрыв лицо ладонями, Фиделина.
Но я еще чего-то ждал. Ждал, когда Луэлла появится на экране. Ждал, когда она улыбнется и скажет: "Ну, вот и все... Кшакшей больше нет, их убил их собственный луч. А я жива и здорова..."
И весело рассмеется. Весело и заразительно, как умеют смеяться только красивые кубинские девчонки...
И Фиделина сразу перестанет плакать. Она мигом вытрет слезы и тоже засмеется. И ее грустные глаза нежно озарит теплая светозарная улыбка...
А потом, когда наступит утро, Марисель появится здесь, в "иностранном дворе".
Она тихо-тихо подкрадется ко мне сзади.
И ни я, ни Фиделина ничего не услышим.
И Марисель закроет мне глаза своими маленькими ладошками. И спросит, слегка изменив голос: "Кто?". - "Не знаю, - отвечу я. Хотя сразу узнаю Марисель, потому что только она любила так разыгрывать меня. Ей очень нравилось, когда я угадывал ее имя... но не сразу, а спустя несколько попыток, иначе будет неинтересно играть... И потому я сделаю вид, что не узнал сразу Марисель, и долго-долго буду называть разные кубинские имена.
У кубинцев очень красивые имена, я люблю их произносить вслух, растягивая гласные... А еще мне очень приятно, что Марисель закрыла мне глаза своими ладонями. Руки у нее теплые, нежные, они приятно щекочут мне лицо, и я готов долго не отгадывать ее имя, лишь бы стоять и стоять вот так...
