Дэвид Мэйсон - Череп колдуна
Солнце уже садилось. Тропа под ними вновь начала расширяться, пока не сделалась похожей на настоящую дорогу; и спуск стал уже не таким крутым. Вдруг в нос Оуэну ударил тревожащий, резкий запах, и, объехав утес, он рывком остановил своего юлла.
Другие тоже подъехали и стали возле него, жадно глядя вниз, в долину: а там, далеко, за много лиг, вспыхивало и переливалось серебро... Это было море.
Перед ними, на сколько хватало глаз, простиралась земля: сочная зелень полей и рощиц и какая-то блестящая ниточка,- вероятно, речушка. Дорога белая, пыльная и совершенно пустая - прямой линией врезалась в зеленое великолепие. Прелестный, плодородный край, созданный для людей... но нигде не было видно никаких следов обитания.
Солнце, краснея, прижималось к блестящему краю моря, и там, на фоне ярко-алого заката, чернотой проступали очертания каких-то зубцов и куполов. Оуэн пристально вгляделся в них и вдруг вскрикнул, вытянув руку:
- Это он! Город!
- И море, - отозвался Кайтай.
- Но больше ничего не видать. - Острые глаза Зельзы ощупывали горизонт. - Дым ниоткуда не идет... неужели здесь нет ни одной деревни, хотя бы для рабов?
- Верно, - откликнулся Кайтай. - Я бы тоже предпочел увидеть здесь движение жизни. - Он отстегнул арбалет и, положив его на колено, заправил в желобок стрелу.
- Нам незачем останавливаться прямо сейчас, - возразил Оуэн, - эти негодные твари, на которых мы едем, тоже должны что-то есть, а внизу хорошие пастбища. А до города мы доберемся за ночь. - Он фамильярно постучал по висевшему у седла мешку. - Твой шест очень близко, господин чародей, ближе чем один день и одна ночь пути. Будь доволен. - И ногой ударил юлла под ребра, подгоняя его вниз по тропе.
Стало темно, но в небе светил тонкий месяц, а юлла, как оказалось, обладали прекрасным ночным зрением. Когда глаза путников привыкли к темноте, они начали различать внизу залитую лунным светом равнину, на фоне которой белизна дороги выделялась теперь ярче прежнего.
- Мы можем ехать всю ночь, - заявил Кайтай, - хотя они и предупреждали, что ночью...
- Ты думаешь, этим созданиям будет легче поймать нас, когда мы мчимся по дороге или когда будем лежать неподвижно? - спросил Оуэн.
Зельза молчала: она была занята загадочными предметами в мешочке, что дал им Хургин. Она подняла руку, махнула ею в сторону остальных - и их окутал странный аромат.
- Средство старого магистра? - улыбнувшись, спросил Оуэн. Она кивнула.
Дорога стала ровной и гладкой, а вокруг по-прежнему не было ни звука, слышались только удары копыт да иногда гортанное блеянье юлла.
- Кайтай! - вдруг шепотом сказал Оуэн. - Кайтай, подожди. Поедем медленнее.
Юлла перешли на шаг. Оуэн изо всех сил вглядывался в окружающую тьму.
- Смотри - вон там, на фоне неба.
По одну сторону дороги на горизонте чернела какая-то зубчатая линия. Еще одна была впереди. Перистые верхушки деревьев шевелились от легкого ветерка, но эти очертания оставались неподвижны.
- Стены, - догадался Оуэн. - Кайтай, это какое-то поселение.
- Скорее всего, ты прав, - ответил Кайтай, останавливая юлла. Он соскользнул с седла, держа оружие наготове, и острым взглядом впился в темноту - Но спит оно крепче, чем любое селение из тех что мне когда-то приходилось видеть. И запахов жилья здесь нет.
Зельза тоже спешилась, за ней и Оуэн. Он передал ей поводья своего юлла, и Кайтай последовал его примеру.
- Тише! - зашипел Оуэн и сжал крепче топор.
Держа топор перед собой, он медленно двинулся к краю дороги, куда падала лунная тень от этого непонятного предмета. Кайтай мягко ступал за ним. Они вошли в густую тьму. Они слышали дыхание друг друга и могли слабо различить лица, белевшие в темноте.
- Стой, - выдохнул Оуэн. Он ухватил Кайтая за локоть. - Что это, перед нами?
- Стена.
Медленно Оуэн двинулся вдоль стены.
- Дверь, - зашептал Кайтай. - Толкай... тихо. Вот так.
- Не пахнет, - вновь заговорил Оуэн, уже не соблюдая прежних предосторожностей, - не пахнет ни людьми, ни скотом. Кайтай, люди здесь не живут.
- Можно рискнуть зажечь огонь? - спросил Кайтай.
- Да. Смотри. Я нашел что-то вроде палки для факела... Ай, нет, это не палка. - Оуэн выронил ее, и она загремела. - Я тут в чем-то запутался. Посвети.
Щелкнул и заискрился кремень в руках Кайтая, и слабенькое пламя занялось и осветило помещение. В тусклом свете двое мужчин смогли осмотреться.
- Да-а, с этими жителями не будет никаких проблем, - произнес Оуэн, отбрасывая ногой то, что он принял за палку. - Черт побери все. Пошли отсюда, Кайтай, здесь нельзя больше находиться.
Они пошли обратно через дверь, на дорогу, где их ждала Зельза.
- Мертвецы, - бросил Оуэн, беря у нее поводья, - мертвецы и прах, лежат с незапамятных времен - одни кости. Искромсаны и разбросаны. Куски поломанных вещей, ржавое оружие... там когда-то была кровавая битва.
- Помнишь, - сказала Зельза, - Хургин говорил, что здесь была война. Долгая и жестокая война.
- Но он сказал, что и живые люди здесь еще остались, - размышлял Оуэн. Он задумчиво почесал бороду рукояткой топора. - Обычно живые погребают своих мертвецов. А кости врагов выбрасывают. В таком большом поселении они должны были сделать либо одно, либо другое. А это, скорей всего, небольшой город, так что, вероятно, он весь в таком состоянии. Похоже, мы встретим здесь даже меньше людей, чем предсказывал магистр Хургин.
- А встретить мы их можем прямо сейчас, - вдруг заявила Зельза. Она вздернула подбородок, вслушиваясь во что-то. - Я слышу детский плач, сказала она.
Остальные прислушались.
- Ничего. - Оуэн напряг слух. - Нет. Ты женщина, и слух у тебя тоньше.
- Ах, теперь ты называешь меня женщиной, - зашипела Зельза.
- Ш-ш-ш. Послушай еще.
- Я его слышала, - помедлив, повторила она, - далеко отсюда. Он плакал от испуга.
- Привидение. Дух ребенка, - заявил Оуэн. - Здесь должны быть привидения.
- Я женщина, - ответила она, - хотя ты, кажется, до сих пор не хотел этого понять. Я знаю, что такое детский плач. У моих детей никогда не было повода так плакать.
- Тут мы не сможем сражаться, если на нас нападут, - сказал Кайтай. А здешнее население наверняка примет нас за своих грязных хозяев. Надо двигаться вперед, но тихо. Если кто-то и живет еще в этих склепах, они не услышат, как мы пройдем.
И они двинулись вперед, ведя под уздцы животных, ступая бесшумно и держа наготове оружие.
Дорога вела прямо, и вскоре они увидели еще более высокие стены, прошли между разбитыми подножиями колонн, по широкой каменной площади, в центре которой был высохший фонтан. На краю бассейна белели кости, и путешественники обошли его подальше.
Наконец мертвый город кончился и вокруг снова раскинулись пустынные поля. Путники опять сели на юлла и продолжили путь.
