Леонид Кудрявцев - Агент Звездного корпуса
– Я сам накину тебе на шею петлю, – пообещал главный центурион.
Но он уже понял, что проиграл. Грязно выругавшись, главный центурион швырнул ключ от сейфа на пол и зашел в комнату отдыха. Для того чтобы препроводить туда секретаршу, понадобилось совсем немного времени.
– А теперь, – заявил Михаил главному центуриону, – вам придется раздеться.
– Надеюсь, мне тоже? – Руки секретарши тут же начали манипулировать с застежками платья.
– Нет, только вашему шефу.
– Что это вы задумали? – проворчал главный центурион.
– После того как я закрою дверь, у вас будет вполне достаточно времени, чтобы придумать ответ на этот вопрос.
Главный центурион послушно разделся и швырнул комок одежды к ногам Михаила. Теперь оставалось лишь закрыть дверь.
Так Михаил и сделал.
Он повернул ключ в замочной скважине и, оставив его там, поднял с ковра одежду главного центуриона. На то, чтобы скинуть форму надзирателя и натянуть мундир главного центуриона, ушло не более минуты.
Теперь нужно было заняться лицом. Закончив лепку, Михаил ощутил сильную жажду. Начинали сказываться побочные эффекты пользования пластисимбиотом. Оглядев кабинет, он увидел стоявший на низеньком столике, в дальнем углу, большой кувшин с темной, вишневого цвета жидкостью.
Это оказался какой-то сок. Схватив кувшин, Михаил отпил из него едва ли не половину.
Вот и хорошо. Теперь остался последний, самый безопасный этап его плана. Выбраться из здания управления. Но сначала неплохо было бы покопаться в сейфе главного центуриона. Хотя бы лишь для того, чтобы вернуть себе всекредитную карточку.
Михаил поставил кувшин обратно на столик и двинулся к сейфу.
Тот был самой примитивной конструкции. Просто большой железный ящик, с толстыми стенками. Видимо, главному центуриону не могло даже прийти в голову, что кто-то рискнет покуситься на его кабинет.
Подобрав с ковра ключ, Михаил подошел к сейфу и открыл его. Всекредитная карточка лежала на верхней полке и сразу бросилась ему в глаза. Сунув ее в карман, Брадо стал обследовать другие полки.
Ага, идентификационная карточка. Ее нужно тоже забрать. Она еще послужит. Конечно, размахивать ею не стоит, но все-таки… Стоп, а это что?
В руках у Михаила оказались две тонкие папки. На одной было написано «Блев Хар, рагнит», на другой «Тош Гор, рагнит».
Никогда не помешает узнать о своих врагах побольше.
В каждой папке было по нескольку заполненных сведениями листков бумаги. Михаил сложил листки вчетверо и сунул в карман.
Оказавшись в безопасности, он их внимательно прочтет.
Так, а что там дальше?
Следующий предмет, который Михаил извлек из сейфа, был прямоугольный, тяжелый пакет. Развернув его, Михаил обнаружил несколько пачек денег.
Это-то откуда здесь взялось? Зачем главному центуриону хранить у себя в сейфе такую большую сумму? Не потому ли, что он не может доверить ее банку?
Михаил внимательно осмотрел одну пачку.
Ну да, все верно, купюры не новые, номера банкнот не повторяются. Скорее всего эти деньги получены в виде взятки. От кого?
Брадо хитро прищурился.
А уж не от рагнитов ли? Наверняка от них.
Михаил почесал в затылке.
Всекредитная карточка, конечно, вещь хорошая, но некоторое количество наличности никогда не помешает. Он представил физиономию главного центуриона, когда тот обнаружит, что беглец забрал деньги, полученные для того, чтобы отправить его на эшафот.
Ну да, нечего и раздумывать.
Рассовав пачки по карманам, Михаил наскоро закончил осмотр сейфа.
Кипа секретных документов, до которых ему сейчас не было дела, списки тайных агентов, которые были нужны ему как телеге пятое колесо, еще один лучемет, к которому Михаил даже не пожелал прикасаться…
Кажется, все.
Брадо захлопнул дверцу сейфа, тщательно его запер и сунул ключ в карман.
Пора уходить.
В этот момент главный центурион, видимо посчитав, что он уже покинул кабинет, стал колотить в дверь «комнаты отдыха».
Недолго думая, Михаил распахнул ее и сказал:
– Еще один звук – и я вас обоих пристрелю.
– Ва-ва-ва… – пробормотал главный центурион. Секретарша пронзительно взвизгнула. Ах да, он совсем забыл, что сменил лицо.
– Что это? – промолвил главный центурион, показывая на Михаила пальцем. Губы у него тряслись.
– Болезнь хамелеона, – мрачно буркнул Михаил. – Между прочим – заразная… Так вот, повторяю: еще один звук – и мне придется вас успокоить навеки. Поняли?
Главный центурион и секретарша одновременно кивнули.
– Ну вот и хорошо.
Закрыв дверь «комнаты отдыха» и сунув лучемет в карман, Михаил невольно улыбнулся.
Конечно, лучше бы центурионы догадались, как он выбрался из тюрьмы попозже, но до бесконечности этот процесс растянуть не удастся. Для того чтобы понять, что бежавший инопланетянин умеет изменять лицо, достаточно лишь прослушать одно за другим показания центурионов-охранников и надзирателей.
Стало быть, большой ошибки он не совершил.
Михаил проверил, надежно ли заперта дверь в «комнату отдыха», и вышел из кабинета главного центуриона.
Итак, последний этап. Самый легкий. Теперь ему всего лишь надо выбраться из здания управления.
Можно было бы попытаться вызвать личную машину главного центуриона, но Брадо не знал, как именно это делает тот, кого он изображает, а рисковать не хотелось.
Нет, вполне достаточно выйти из здания и поймать такси.
Да, всего лишь выйти из здания.
Какая мелочь. Последний этап. Самый легкий… Так ли это?
Центурионы, чиновники, уборщики, какие-то девицы с крашеными волосами… Небрежно отдавая честь, так, как это должен делать главный центурион, Михаил шел из комнаты в комнату. Его провожали испуганные, почтительные, недоброжелательные, бесстрастные, испытующие взгляды. Провожали. Но ни один из центурионов или чиновников не посмел заступить ему дорогу и заговорить.
Михаил, старательно делавший вид, что он крупно рассержен, мысленно улыбнулся.
Все верно, если начальство не в духе, лучше его не беспокоить. Иначе можешь об этом пожалеть. Очень пожалеть.
Он шел чуть-чуть быстрее, чем нужно, но замедлить шаги был не в состоянии. До долгожданной свободы оставалось пять комнат. Нет, уже четыре.
Три. Две. Одна. Коридор.
Он был в десяти шагах от парадной двери, когда завыла сирена. Полное ощущение, будто на сотню сумасшедших мультяшных дятлов напал приступ неудержимого смеха.
Ага, значит, его побег все-таки обнаружили. Ну, теперь уже поздно… Или нет?
Он успел сделать еще четыре шага, когда из ближайшего коридора, прямо на него, выскочили два центуриона. Один из них был лысый, толстый с длинными, почти до колен руками, второй – худой, слегка сутулый, с большим носом. Худой центурион был тот самый, пытавшийся заговорить с Михаилом, когда его конвоировали в камеру.
