Наталья Шитова - Отступник
Несмело приоткрыв веки, Валька содрогнулся: что-то темное, лохматое застилало ему глаза… Испуганный стон вырвался у него, и тут… Темная пелена отодвинулась, и Валька с облегчением сообразил: темное и лохматое это были длинные волосы склонившейся над ним девушки. Она разогнулась и с тревогой вгляделась в лицо Вальки. На ее пухленьких, хотя и несколько бледных губах появилась улыбка.
— Ты видишь меня? — спросила она. Ее низкий бархатный голос показался Вальке самой лучшей музыкой на свете.
— Вижу, — согласился Валька.
— Хорошо. Никто не верил, что ты очнешься.
— Я сам этому не верил, — прошептал Валька и с опаской попробовал повернуть голову. Это у него, к удивлению, получилось.
— Вот видишь, все будет хорошо, — обрадовалась девушка. — Я не стала никого слушать. Я знала, что ты обязательно выкарабкаешься. Конечно, ты еще очень долго будешь болеть. Будут и приступы, такие же, как раньше, и может быть, тебе снова покажется, что ты все же умираешь. Но запомни, раз ты сейчас слышишь и видишь меня, значит, ты сможешь теперь выжить. Только не надо опускать руки.
— Опускать? Да я их больше никогда не подыму, — пробормотал Валька, и услышал серебристый смех:
— Не надо так шутить! Ты поправишься, хотя и не сразу… — мягкая шелковистая ладонь погладила его по щеке.
Валька зажмурился, а потом открыл глаза и уставился в потолок, сработанный из прямых, ровных, оструганных тонких стволов каких-то деревьев. В древесине Валька не разбирался, поэтому, когда, скосив, глаза увидел, что находится в бревенчатом помещении без окон, спросил:
— Это что, баня?
— Почему баня? — удивилась девушка. — Это землянка.
— А окна?
— Это не жилье, — отозвалась девушка. — Это мое убежище. Брат велел мне держать тебя здесь, и он прав. Здесь тебя никто не потревожит попусту…
— Убежище? — переспросил Валька. — Ты от кого-то прячешься?
Девушка снисходительно засмеялась:
— Почти у каждого из нас, кроме жилья, есть убежище, и даже иногда не одно. Убежище — это место, где можно спокойно заниматься делом. Каждому своим.
Валька попытался разглядеть девушку в полумраке землянки. Она была темноволоса, сидела прямо, но свободно, опираясь спиной о стену и сложив руки на коленях. У нее были широко расставленные, большие светлые глаза, обрамленные недлинными, но очень темными ресницами, прямой носик, мягкий овал лица и чуть упрямые губы, которые девушка слегка поджимала, замолкая. Из ее длинных густых распущенных волос на макушке были выхвачены две толстые пряди, перевиты чем-то светлым и оставлены торчать наподобие обвислых заячьих ушей. Глядя на нелепые прядки, Валентин невольно улыбнулся.
— Что ты? — мягко поинтересовалась девушка.
— Хвостики у тебя какие… забавные, — смутился Валька.
— Это не хвостики, — возразила девушка. — Это Жгуты силы. Тебе завивать их не из чего, да и вряд ли твои волосы притянули бы достаточно силы. Я решила собирать силу вокруг себя и побольше быть рядом с тобой, и раз ты все-таки очнулся, это тебе помогло…
Она говорила совершенно серьезно, хотя ее слова были похожи на бред. Но Валька не хотел мириться с тем, что его прекрасная спасительница всего-навсего обычная сумасшедшая.
— Ты колдунья? — спросил Валька, почти уверенный в положительном ответе.
— Ну что ты! Какой глупый! — расхохоталась девушка, и Валька, как ни был он слаб, тоже рассмеялся. — Я травница, и я смогла даже для тебя подыскать противоядие, хотя все говорили, что это невозможно. Но они не знают всех целебных снадобий, которые можно собрать и приготовить здесь.
— Где „здесь“?
— Ну, в лесу, в лугах, на реке…
— Значит, мы в лесу? — догадался Валька. — А как тебя зовут?
— Юша, — ответила она. — А тебя?
— Валентин Варзанов.
— Ой, как длинно, — огорчилась девушка. — Длинно и… коряво.
Валентин никогда не был обижен на свое имя, поэтому запальчиво возразил:
— Очень даже красиво, а совсем не коряво!
— Я буду звать тебя Валей, — решила девушка и встала. На ней оказалось светлое, узкое и короткое платье, открывающее такие крепкие и стройные ноги, что даже у чуть живого Вальки екнуло сердце. Девушка повернулась, поймала взгляд Валентина и уточнила:
— Что с тобой? Что-то не так?
— Ты красивая, — просто ответил он, отводя глаза.
— Ну, если ты это заметил, значит точно жить будешь! — усмехнулась Юша.
Она вынула откуда-то снизу несколько палочек и подошла к стене, в щели которой были уже воткнуты несколько штук. От палочек исходил молочно-белый свет, и именно благодаря ему бревенчатая коморка освещалась настолько, что можно было различать предметы. Юша воткнула в щель еще с полдюжины палочек, и в землянке стало совсем светло.
— Что это? — удивился Валентин. — Что это светится?
— Это крапчатник.
— Если бы мне это хоть о чем-то говорило, — прошептал Валька. Его снова начало немного мутить. И еще сильнее заболела рука.
— Крапчатник — лесной паук. Их ловят, потрошат, а из растертых внутренностей замешивают пасту. Пастой потом намазывают вот такие лучины. Получаются светильники, — ответила Юша.
— Чудеса, — еле слышно пробормотал Валька. Юша подошла и с беспокойством взглянула на него:
— Опять плохо, Валя?
— Господи Боже, кажется, что все начинается снова… — пролепетал Валька.
— Ты помнишь, что я тебе говорила? Не сдавайся, ты выдержишь. Я не дам тебе умереть! Приступы не будут теперь слишком долгими… Ты только держись…
Валька кивнул, но знакомая кошмарная тошнота зашевелилась, поплыла вверх, леденя виски и шею, сковывая все мышцы болезненным онемением. Валька отчаянно застонал, забился и почувствовал, как тонкие, жесткие, но нежные пальцы скользят по его щекам, шелковистые ладошки крепко и надежно захватывают его голову, и неземной, нечеловеческий шепот проникает внутрь, наполняет его сознание: «Валя… Валя…. Я с тобой… Я не отдам тебя смерти, Валя… Никогда… Ни за что… Верь мне, Валя. Я не хочу отпускать тебя…»
Очнувшись, Валька первым делом почувствовал ударивший в ноздри гадкий запах. И тут же голос Юши весело сказал:
— Я же говорила, что ты уже поправляешься. Видишь, как быстро все кончилось… Сейчас я тебя обмою.
Разлепив веки, Валька увидел забрызганное холщевое покрывало и покрывающую его грудь и плечи вонючую слизь.
— Ох, кошмар какой! — беспомощно выдохнул он.
И у него аж слезы брызнули из глаз от жгучей неловкости. Рядом с ним такая красивая, милая девушка, а он изрыгает из себя какую-то пакость…
— Нет, Юша, нет! — вскрикнул он, когда Юша подошла к нему с каким-то небольшим тазиком и лоскутом материи. — О, Боже, Юша, не надо… Я сам как-нибудь вымоюсь!..
