Владимир Немцов - Последний полустанок
Море покрылось голубоватой дымкой, и тень диска растаяла. Только сейчас Вадим убедился, как точно можно управлять этой оригинальной летающей конструкцией. Уменьшил объем - и диск пошел вниз. Отпустил стягивающие рычаги - и он сразу же взлетает вверх. Дирижабль? Как это Тимка сказал? "У жабы жабры"?.. А если иначе: "Бывают жабы в дирижабле", или так: "Самым лучшим в мире жаб... будет этот дирижабль..." Можно и по-другому: "Мы ослабли, перезябли, пролетая в дирижабле". Чепуха. "Перезябли" - это для рифмы. Пока совсем не холодно.
- Ветер с севера! - подняв голову, крикнул Бабкин.
Приглядевшись, Вадим заметил, что бугорки волн освещались заходящим солнцем. Сильный ветер гнал "Унион" на юг. Отблески солнца на волнах ясно указывали, куда он летит.
Возникло неприятное ощущение. Ведь это первый дальний перелет после переделки диска. А вдруг откажет система управления? Вдруг он опять начнет снижаться? Надо быть готовым ко всему.
- Сколько часов ты сможешь продержаться на воде? - уныло спросил Вадим.
- Не знаю, не считал.
Вадим досадовал на себя, что до сих пор не научился плавать. Сразу же пойдет на дно, как чугунная чушка.
И все-таки Вадим не верил этому, гнал от себя тревогу - зачем же мучиться попусту? - и втайне лелеял надежду, что в "Унионе" есть двигатели и что Борис Захарович действительно сможет посадить диск на ракетодроме Набатникова.
- Зря ты меня пугал, Тимка, - начал Вадим. - Уверен, что двигатели здесь остались.
Тимофей говорил, что раньше в диске были космические уловители Набатникова, Находились они наверху и через сложные фокусирующие устройства передавали принятую энергию в камеры, куда закладывались разные химические элементы. На земле наблюдали за самыми ничтожными их изменениями. Вадим знал, что можно превратить один элемент в другой, например металл литии в газ гелий, а Набатников решил заняться чудесными превращениями более стойких элементов с помощью космической энергии.
Мечтатель Багрецов представлял себе будущий, необыкновенный мир. Люди уже изучили природу невидимых частиц и овладели полностью атомной энергией. Начались чудесные превращения вещества. Интересно, что скажет Тимка?
- Вообрази себе, - крылато взмахивая руками, продолжал Вадим, не замечая, что у Тимофея не сползает с лица скептическая усмешка. - В специальные камеры диска наливается, предположим, ртуть. Диск летит вверх на тысячу километров, где с помощью космических уловителей Набатникова ртуть превращается в золото. Ну, а потом ничего не стоит диск опустить на землю... Каково?
Опять молчит Тимофей. А ведь такая изумительная идея! Но вот он перестал иронически улыбаться, сейчас что-нибудь скажет по существу.
- Теперь я понимаю, почему тебе не везет, - ни с того ни с сего заключил Тимофей. - Всю жизнь будешь одиноким, если годам к шестидесяти, когда у тебя появятся настоящие деньги, за тебя не пойдет какая-нибудь кукла, вроде...
Вадим сжал кулаки.
- Опять?
- Да что, мало ли таких? Я твою Римму и вспоминать не хочу. А только знай, что романтиков и чудаков девушки не любят. Им нужны люди поспокойнее. И рыцарство твое они презирают, и твое волнение... Ты же ничего не можешь скрывать - ни восхищения, ни радости... Даже ревность из тебя прет наружу.
- Ну и пусть! - Вадим хрустнул пальцами и закинул руки за голову. - Почему ты за всех говоришь? А Римму не трогай. Я же о твоей Стеше ничего не сказал.
Тут пришлось и Тимофею обидеться.
- Спасибо за сравнение.
Неожиданный толчок, свист, шипение форсунки. В открытый люк врывается ветер и мчится дальше по коридору.
Но вот все стихло. Диск летит уже по инерции. Видно, Дерябин, стоявший за пультом радиотелеуправления, несколько изменил направление полета и выключил двигатели "Униона". Теперь можно не опасаться, что он опустится на чужом берегу.
- Я же говорил, что двигатели остались, - умиротворенно проговорил Вадим, наклоняясь вниз, точно он мог их увидеть. - Тимка, смотри, орел! Неужели орлы так далеко залетают? Рыбу он, что ли, высматривает? Сумасшедшая птица!..
Бабкин нехотя посмотрел вниз. Действительно, распластав широкие крылья, неподалеку парил орел. Казалось, что ветер его несет вслед за диском.
Всем корпусом наклонившись над люком, Вадим пригляделся и с тревогой обернулся к Бабкину.
- Мне что-то не нравится эта птичка. Из-за такой вчера самолет разбился.
- У нас скорость другая... Не столкнемся. Правда, я слыхал, что орлы иногда нападали на планеристов. Но здесь мы в безопасности.
- Да я не о том. Приглядись получше.
Не надо было особенно напрягать зрение, чтобы заметить странное радужное сияние над крыльями птицы. Похоже, что мельчайшая водяная пыль играла в лучах солнца. Крылья вздрагивали от ветра и казались неживыми, не было в них упругости и воли, орлиной воли, коей человек так часто наделяет эту могучую птицу.
Ветер подогнал ее к диску, и теперь Тимофей уже ясно видел прозрачный воздушный шар и привязанное к нему чучело орла. Даже не чучело, а схематический макет, чем-то напоминающий первые конструкции юных авиамоделистов. Крылья были обтянуты черной тканью пли целлофаном, хвост картонный. Однако, несмотря на примитивность этой игрушки, Бабкин прекрасно отдавал себе отчет, что сработана она не в кружке моделистов где-нибудь поблизости отсюда, скажем в Артеке, что это не забава пионерская.
- Поймать надо, обязательно... - прошептал Вадим. - Здесь не просто шар с листовками.
- Почему с листовками? Наверное, с фотоаппаратом.
- А я-то думал, что с такими подлыми штуками давно покончено, - вздохнул Вадим и неожиданно стукнул кулаком по звенящему металлу. - Но что же мы будем делать? Любоваться?
- Выходит, что так. Сама она в люк не залетит. - Бабкин пристально смотрел на черную птицу и мысленно как бы ощипывал ее, сдирал кожу, чтобы добраться до нутра. - Интересно, какой у нее там приемничек? На транзисторах, наверное?
Вадим рассердился.
- Тебя только это интересует. А подумал ли ты, что про такую птицу никто ничего не знает? С земли шар не заметишь. Да и с самолета тоже трудно: промелькнет - и все. А птичка эта спокойненько пролетает над нашими пограничными и военными объектами и снимает, что нужно. Кто догадается, что орел может быть воздушным разведчиком?
- Но мы ведь расскажем.
- А доказательства где? Мало ли что померещилось двум чудакам. Мягко выражаясь, мы лица с тобой не официальные. Да и поверить трудно. Спрятались в диске, а потом, чтобы заслужить прощение, проявили бдительность и разоблачили наглые происки капиталистов. У них, мол, даже птицы шпионят. Действительно, курам на смех. А кроме того, еще неизвестно...
У Вадима чуть было не вырвалось признание, что он не уверен в благополучном исходе путешествия. Будут ли они живы? Но вовремя спохватился. Даже думать об этом нельзя.
