Александр Лазаревич - 2019 год: Повелитель Марса
У Андрея появилось странное чувство, что он находится в машине времени, пущенной в обратную сторону. 'Демократический' триколор продержался секунд пять, постепенно вздуваясь пузырями, и тоже отвалился, открыв наконец то, что было нарисовано на корпусе 'Бурана' еще при его изготовлении специальной термостойкой краской, рассчитанной на реальные условия космического полета. Это был красный флаг с Серпом, Молотом и Красной Звездой, под которым шла надпись "СССР"...
Так, с помощью отломанной ножки от столика, был наконец водружен на Марсе Серпасто-Молоткастый раньше Звездно-Полосатого. Историческая гонка двух сверхдержав в космосе, из которых одна уже давно не существовала, а другая, лишившись достойного соперника, окончательно разложилась, с большой задержкой закончилась вничью....
Первое дело, с которым Андрей прибыл на Марс, было сделано.
– "Будем считать, что со всемирно-историческими проблемами мы разобрались. Перейдем теперь к личным вопросам..." – сказал Андрей сам себе. Он не подозревал, что его Всемирно-Историческая миссия только еще начинается, и История скоро призовет его к себе по гораздо более важному делу...
39. Война по-марсиански.
Среди личных вопросов самым важным был вопрос: "Где Алена с Настеной?". В том, что они живы, Андрей не сомневался (хотя и не смог бы объяснить почему), но он совершенно не представлял себе где их искать. По площади поверхность Марса приблизительно с Африку, и о том, чтобы найти их случайно, не могло быть и речи.
Однако странная вера в то, что все что с ним происходит – не случайно, что его ведет неведомая ему сила, не оставляла его. Поэтому он просто взял и пошел в направлении, выбранном наугад.
То, что он видел вокруг, поначалу несколько разочаровало его. Он надеялся увидеть на Марсе нечто вроде Диснейленда для стареющего технаря, но кругом, до самого горизонта, была лишь голая пустыня, казавшаяся абсолютно безжизненной.
Вскоре он убедился, что безжизненность эта обманчива. Совершенно неожиданно, метрах в ста от Андрея, из песка вдруг высунулось на пол-метра нечто похожее на перископ, быстро поглядело туда-сюда, и снова ушло в песок. Андрей застыл от изумления. Потом он сообразил, что так и должно быть – за долгие годы непрерывной войны роботы-солдаты должны были научиться хорошо маскироваться. А самая лучшая маскировка – это зарыться с головой в песок.
Только тут Андрей вспомнил, что в скафандр встроен радиоприемник, включил его – и тут же снова оказался как будто в тропическом лесу, кищащем всякой шумной живностью. То, что он слышал в наушниках, совершенно не согласовывалось с видом мертвой пустыни, окружавшей его. Это расхождение настораживало, и создавало ощущение, что сейчас что-то должно произойти.
Внезапно еще один перископ высунулся из песка совершенно в другом месте, и так же быстро спрятался. Прошло несколько секунд. Звук морзянки в наушниках стал нарастать,где-то включилось еще несколько передатчиков, но на вид пустыня была по-прежнему совершенно безжизненна.
Наконец какафония морзянки достигла своего апогея, к ней прибавились еще какие-то странные звуки. Оба перископа вдруг одновременно высунулись из песка, и обменялись лазерными ударами. У одного из "дуэлянтов" очевидно "сдали нервы", потому что в ту же секунду песок вокруг его перископа как бы взорвался, из облака песка выскочил робот с включенными на полную мощность реактивными двигателями, и стал быстро набирать высоту. Он успел подняться метров на пятнадцать, когда его накрыл шквал лазерных ударов с поверхности. Какую-то долю секунды он светился ярче солнца, и у камней, разбросанных по пустыне, ненадолго появилась вторая тень, чернее обычной. Потом он стал угасать и падать, немного замедленно – сказывалась меньшая сила тяжести. На песок упала груда обгоревшего, искореженного металла, и Андрей почувствовал под ногами толчок от удара о поверхность. К этому моменту все стрелявшие лазеры уже снова спрятались в песок, и на какое-то мгновение пустыня снова показалась необитаемой. Морзянка стала тише, и характер ее стал другой – уменьшилась скорость передачи.
Но это еще было не все. Песок пустыни вдруг ожил, как будто закипел. Андрей услышал шум. Услышал не по радио, и не по воздуху – марсианский воздух слишком разрежен, чтобы хорошо проводить звук. Звук шел от почвы, и передавался ушам Андрея через его ноги и туловище. Это был странный звук – звук издаваемый огромным множеством... стрекочущих насекомых? ...раков, стучащих клешнями?
Андрей увидел, как по всей пустыне, почти до самого горизонта, из песка выползают маленькие, похожие на крабов механизмы. Стремясь обогнать друг друга, они бежали полакомиться останками сбитого робота. Через минуту от обломков не осталось и следа: они превратились в кучу новеньких, тут же, на месте, собранных крабов. Крабы начали разбредаться в разные стороны. Некоторые из них зарывались в песок сразу, другие – отойдя на некоторое расстояние. Андрею даже показалось, что он видел, как одного краба схватило и затащило в песок высунувшееся из песка "щупальце" (за неимением лучшего слова для того, чтобы описать то, что он увидел, или показалось, что увидел – все произошло слишком быстро). Еще через минуту пустыня снова сделалась абсолютно безжизненной на вид, и ничто не напоминало о произошедшей перестрелке. Вот теперь, кажется, все. Только надолго ли?
Еще с тех времен, когда Андрей занимался на Земле анализом результатов марсианского эксперимента, он знал: ни один робот на Марсе не живет более четырех дней – он гибнет в сражении, и из его оболомков, после некоторых превращений, в конце концов создается еще более совершенная модель. Именно поэтому технический прогресс идет на Марсе с немыслимой для людей скоростью...
В наушниках прозвучал предупредительный сигнал: кислорода в скафандре осталось на два часа. Пора возвращаться на корабль.
Андрей двинулся в обратный путь...
40. Катастрофа.
...Это было самое невеселое зрелище из всего того, что довелось повидать Андрею за свою жизнь, а повидать ему довелось всякого, и немало. Советский флаг они не тронули – очевидно, он был для них невкусным. Но на том месте, где Андрей оставил свой 'Буран', теперь лишь копошилась гора "крабов". Кое-где виднелись остатки каркаса корабля, впрочем, быстро исчезающие. Бак с хлореллой они, конечно, сожрали. Разумеется, не хлореллу, а сам бак.
Кислорода в скафандре оставалось на пол-часа. Андрей повернулся, и пошел прочь. Он не знал куда он идет. Он знал только одно: зачем-то он все-таки преодолел эту сотню миллионов километров пути от Земли до Марса, и все не может кончиться так глупо...
