Сергей Чекмаев - Очевидец (сборник)
Ближе к Кольцевой пробка стала рассасываться. Озверевший от духоты и бесцельно потерянного времени Антон остервенело давил на газ. В приоткрытое окно со свистом врывался встречный ветер.
На выезде из города «шаху» тормознул патруль. Молоденький лейтенант вяло, словно бы с отвращением козырнул, невнятно представился:
– …нант … аев. Документы, пожалуйста.
Машина у Антона была отцовская, он водил по доверенности. Гаишник долго и придирчиво изучал права, вчитывался в текст доверенности, проверил техосмотр. Ему хотелось денег. Но внешне придраться было не к чему, и тогда он приказал открыть багажник.
– Слушай, лейтенант, – Антон начал заводиться. – Чего тебе еще показать? Огнетушитель? Аптечку? Аспирин и презервативы? Может, хватит, а? – Он достал из верхнего кармана красный бейдж с надписью «Пресса. ПраймТВ» и прилепил на лацкан. – Видишь? Мы с телевидения, программа «Тревожный вызов», знаешь? Выехали на сюжет. И если ты не хочешь, чтобы завтра я вернулся и начал снимать материал о коррупции в низовых подразделениях этого вашего гаи-гибэдэдэ, ты перестанешь нас мурыжить и найдешь себе «мерина» какого-нибудь. Я понятно объясняю?
Лейтенант покраснел от гнева, но, видно, рыльце у него было в пуху, и осторожность взяла вверх над мстительностью.
– Ладно, проезжайте.
Антон кивнул, почти вырвал из руки гаишника документы, яростно хлопнул дверью. «Шестерка» рванула с места, как заправский гоночный болид. Еще километра с два Антон никак не мог успокоиться.
– Вот же, <…>! Проходу нет от всяких инспекторов, <…>! Оператор машинного доения! Ему самое место – на Таймыре перекресток регулировать, а он – тут. Рожу отъел, собака.
– Покажите мне такого водилу, который не ругал бы ментов, – хмыкнул Глеб. – Ладно, успокойся. Его уже не видно, а ты всё кипишь, как чайник.
Антон бросил машину в левый ряд, утопил педаль газа. «Шаха» понеслась, как выпущенная из лука стрела. После того как спидометр переполз отметку «120», Глеб решил больше на него не смотреть, старательно отворачивался. Изредка он косился через плечо на Стаса, но тот будто окаменел – сидел без движения, как манекен. «Шестерка» дребезжала, подпрыгивая на трещинах и выбоинах асфальта, время от времени утыкалась в бампер какой-нибудь зализанной иномарки, и тогда Антон начинал нетерпеливо мигать фарами. Обалдевшие от такой наглости крутые «Саабы» и «Ауди» пропускали потрепанные «Жигули» без слов.
Приглушенный хлопок был почти не слышен за шумом мотора, но машину неожиданно резко повело вправо. Взвизгнули тормоза. Антон, матерясь, судорожно выворачивал руль, а сзади возмущенно орал клаксон только что обойденного «Паджеро». Наконец «шаха», ткнувшись колесами в бордюр, остановилась.
Антон, весь в холодном поту, сидел не двигаясь, вцепившись руками в баранку.
– Что… что это было? – дрожащим голосом спросил Глеб.
– Колесо…
Стас с заднего сиденья что-то пробормотал, по тону похоже – выругался. Глеб повернулся к нему:
– Стас, вы в порядке?
Вместо ответа Стас показал на часы.
– Еще сорок две минуты осталось. Успеем.
Антон помотал головой. Хрипло, старательно сглатывая слюну, произнес:
– Даже если запаску быстро поставим… всё равно. Водитель из меня сейчас, того… хреновый. Вот что. Я здесь останусь, в себя приду маленько, а то что-то ноги дрожат. А вы – ловите тачку и дуйте к тридцать пятому километру. Я потихоньку отойду, колесо поменяю и за вами следом двинусь. Там и встретимся.
И уже вдогонку вылезающему из машины Глебу крикнул:
– Камеру в багажнике не забудь!
Водила попался пожилой и несговорчивый.
– …а денег-то сколько заплатите? – всё допытывался он.
– Отец, – проникновенно сказал Глеб, доставая свой пропуск в Останкино, – смотри: видишь, написано «Пресса»? Мы сюжет едем снимать, опаздываем. Тебе ж всё равно прямо, вот и подбрось до тридцать пятого, а там – договоримся. Время, время, поджимает! Давай на месте поторгуемся!
– Ладно, садитесь.
Всю дорогу водитель жаловался на нелегкую свою долю. Был он инженером на каком-то военном заводе, зарплату там теперь платят – полрубля в год. Только вот дачный огород и спасает. Зимой приходится выезжать на промысел – бомбить. Иначе не проживешь.
– Слушай, отец, – в конце концов не выдержал Глеб, – а кому сейчас легко? Ты б лучше на дорогу смотрел…
Водитель обиженно засопел, хотел было тоже сказать что-то язвительное, но неожиданно шедший справа МАЗ пошел на обгон, перекрыв дорогу старому «Москвичу». Второй раз за день завизжали тормоза, древняя колымага метров двадцать пролетела юзом, потом судорожно дернулась несколько раз, подпрыгнула и замерла.
– <…>! – в сердцах выругался Глеб. – Да что за невезение!
Он выглянул в окно, посмотрел назад.
– Черт! Еще и в колею попали! Вот хрень собачья! Давай, отец, рули, а мы подтолкнем.
Они со Стасом дружно уперлись ладонями в багажник, шелушащийся отслаивающейся краской.
– Раз, два… еще раз! Ну!
Несчастный «Москвич» чадил, кашлял форсируемым мотором, но всё же минут через десять отчаянных усилий выполз-таки на дорогу.
Глеб хотел было сесть в машину, но Стас неожиданно остановил его. Показал на часы:
– Всё, не успели.
Оператор вопросительно поднял бровь, потом понял, чертыхнулся.
– Екараный бабай! Да мне Антоха теперь голову скрутит!
Он выудил из верхнего кармана джинсовой жилетки телефон, набрал номер.
– Антоха!! – заорал в трубку. – Тут такое случилось! Короче, мы опоздали. Что делать? Где? Километрах в пяти. Угу. Угу. Понял. Едем.
Глеб спрятал мобильник, пожал плечами:
– Говорит, всё равно надо ехать.
Место аварии не заметить было трудно. КамАЗ почти разорвал микроавтобус пополам. Куски «Газели», искореженные, скрученные, словно жеваная бумага, валялись в радиусе метров двадцати. По асфальту растеклась огромная кровавая лужа, резко пахло пролитым бензином. Около останков маршрутки суетились врачи, рядом лежало несколько бесформенных тел, накрытых белыми простынями. На ткани алыми кляксами проступали пятна крови. Водила КамАЗа, всклокоченный, небритый тип в драных кроссовках в шоке привалился спиной к колесу, обхватил голову руками. Он был невменяем. Капитан с побелевшим лицом пытался чего-то от него добиться.
Глеб вылез из машины, потянул за собой камеру. Тут же подлетел седоусый старшина:
– Проезжайте! Проезжайте!
– Спокойно, шеф, – Глеб ткнул ему в лицо пропуском «Пресса». – Мне можно.
Гаишник яростно смерил оператора взглядом:
– Понаехали, стервятники… Как узнали-то, а, как узнали? Еще и двадцати минут не прошло…
Он плюнул себе под ноги.
