Мэрион Брэдли - Ветры Дарковера
10
Меллита перестала бороться. Она шла между своими пленителями, опустив голову, и горько думала о том, что она проиграла, мало было пройти перевалы, прячась по ночам от птиц духов, заблудиться в снегу, потерять лошадь, замерзшую на вершине… Нет, я сумела преодолеть все на пути в Карфон, но стоило мне войти в город, как меня тут же схватили!
Думай, Меллита, думай — должен быть выход. Чего они от тебя хотят, какой закон ты нарушила? Сторн не послал бы тебя сюда, если бы здесь нельзя было ждать помощи. Но что знал Сторн?
Она выпрямилась и сумела остановиться между высоких светловолосых мужчин.
— Я не пойду ни шагу дальше, пока мне не скажут, в чем моя вина, сказала она. — Я свободная женщина гор и не знаю ваших законов.
Один из них коротко произнес:
— Ничейные девки, — слово, которое он использовал, не переводилось на язык Меллиты, но она слышала как его используют в качестве особенно грязного ругательства, — не расхаживают свободно в Карфоне среди скромных людей вне зависимости от того, каковы могут быть ваши обычаи там, за Кадарином.
— Вы не уважаете чужих обычаев? — воскликнула она.
— Здравые — да, — произнес другой, на диалекте столь грубом и варварском, что она с трудом понимала его. — Но каждая женщина, входящая сюда, должна иметь соответствующего владельца и власть, и хозяин ее должен быть известен. Лорд Раннат решит, что делать с тобой, блудница.
Меллита расслабила напряженные мышцы и вновь позволила повести себя среди пялящихся мужчин и слегка посмеивающихся женщин. Она заметила их скованные руки с чувством, близким к ужасу, устыдилась за них и удивилась, что они могут так высоко держать голову, двигаясь с чем-то похожим на гордость. Глядя на их одежду, светлые волосы, стянутые лентами и драгоценностями, она больше обычного ощутила, что сама одета в потрепанный дорогой плащ, заплатанные и вытертые бриджи — даже относительно свободные манеры Дарковера не позволяли женщинам ездить на лошади в бриджах, и только отчаяние заставило Меллиту одеть их — волосы ее, мокрые от пота и грязные, покрыты пылью дорог. Она густо покраснела. Неудивительно, что ее приняли за низшую из низших. Ей захотелось расплакаться.
Леди Сторн, думала она. Да, черт побери, а что, не похоже?
Они миновали неукрашенную арку, и она увидела мужчин и женщин, собравшихся кольцом вокруг трона, где стоящий мужчина, тоже из светловолосых горожан, но выше и лучше других одетый, допрашивал человека в горной одежде. Ее пленитель произнес: — Голос Ранната занят, жди здесь, девка, — и они ослабили хватку.
Меллита не слишком четко понимала, что происходит, и стояла не прислушиваясь, стараясь обрести былую уверенность в себе и радуясь передышке. Что сказать ей, чтобы убедить правителей этого города, что она свободный и достойный доверия человек, а не имущество, попадающее под действие их дурацких законов, касающихся женщин?
Возможно, стоило искать помощи в предгорьях, Правители Комина и Армиды и в замке Ардайс не приходились им родней, но они могли оказать ей гостеприимство, и тогда бы она пришла в Карфон одетая как полагается ей по рангу и с соответствующим эскортом. Она слышала, что правитель Вальдир Альтон — мудрый и просвещенный человек, много сделавший для защиты своих людей от горных бандитов, он провел рейд для искоренения форпоста печально известного Кирильна де Трайдеса. Все предгорья Килгарда, не исключая Сторнов, после этого стали спать спокойно. Конечно, он пришел бы на помощь против Брайната, — думала она.
Она не пыталась следить за разговором между тем, кого пленитель назвал Голосом Ранната и его пленником, но сам пленник привлек ее внимание. Он был необычайно высок, с темно-рыжими волосами и мрычным, печальным лицом, с чем-то немного странным в выражении глаз. Она пожалела, что не может рассмотреть его получше и понять, о чем он говорит. Она видела, что он пытается произвести впечатление, потому что горожанин улыбался. Затем в наэлектризованных ушах Меллиты прозвенел, приведя ее в замешательство, акцент и голос ее брата!
— Я — Лоран Ракхал Сторн, правитель Сторна и Высоких Ветров!
Меллита вздрогнула. Он сказал это совершенно напрасно, улыбка исчезла с лица Керстала. Он что-то выкрикнул и внезапно все мужчины в зале обнажили мечи и окружили чужеземца.
— Ты лжешь, — сказал Керстал. — Ты лжешь, чужеземец. Сын Сторна мне лично неизвестен, но я знаком с его отцом, и люди Сторна известны нашему дому. Сказать тебе, почему ты лжешь? Люди Сторна светловолосые с серыми глазами. И мне известно так же, как каждому от Халлеров до Тендара, что Правитель Сторна слеп от рождения — неизлечимо слеп! А теперь, лжец и хвастун, назови свое настоящее имя или беги сквозь строй, чтобы спасти свою презренную шкуру!
И тут Меллита вздрогнула в ужасе, потому что поняла.
Поняла, что сделал Сторн — и дрогнула, потому что это было преступлением из тягчайших, — и почему он это сделал, и что делать ей, чтобы спасти его и себя?
— Пропустите! — произнесла она высоким и чистым голосом. — Он не лжет. Никто из Сторнов не лжет, и после моих слов каждый, кто не поверит нам, может искать удовлетворения от одного из нас или от обоих. Я — Меллита Сторн, и если дом Сторнов известен вам, отец и сын, взгляните в мое лицо и прочтите там мое происхождение!
Стряхнув державшие ее руки удивленых мужчин, она пробилась вперед. Кольцо вооруженных горожан раскрылось перед нею и сомкнулось. Она услышала струящийся по кругу удивленный шепоток. Кто-то произнес:
— Это что, какая-то Свободная Амазонка из долины, что смеет ходить бесстыдно, без цепей? Женщины владений Коминов стыдливы и скромны, как попала сюда эта девка?
— Я не Свободная Амазонка, а женщина гор, — сказала Меллита, глядя на сказавшего. — Сторн — мое имя. И Сторны — мой род.
Керстал повернулся к ней. Несколько минут он рассматривал ее, затем рука его упала с рукоятки кинжала, и он отвесил формальный поклон горожан, широко раскидывая руки.
— Леди Сторн, наследие ваше на вашем лице. Вы — дочь вашего отца, добро пожаловать. Но кто этот хвастун, назвавшийся вашим родственником? Вы подтверждаете родство?
Меллита подошла к незнакомцу. Мысли ее были в смятении. Она произнесла торопливо на языке гор: — Сторн, это ты? Лоран, зачем ты это сделал?
— У меня не было выбора, — отозвался он. — Это был единственный способ спасти нас всех.
— Быстро назови мне имя лошади, на которой я впервые научилась ездить верхом, и я признаю тебя за того, кто ты есть.
Легкий отблеск улыбки коснулся лица незнакомца:
— Это была не лошадь, а пони-олень, — мягко произнес он. — И ты звала его Рогатой свинкой.
