Татьяна Точилова - Healing. Эволюция Юности 2.
Мыслительная работа так явно отразилась на лице парня, как будто от ответа зависе-ла вся его жизнь. А может, и вправду зависела. Айения уголком глаза наблюдала за ним, ловя малейшие нюансы мимики: напряжение, волнение, сомнение… И вдруг Акарас ши-роко распахнул глаза и как будто застыл. Заинтересовавшись, Ени повернулась к нему. Наконец, его лицо смягчилось и он широко улыбнулся, встал и обернулся к подруге:
— Спасибо!
Ени давно не видела Акараса таким радостным, точнее сказать, она никогда его ТА-КИМ не видела. Как будто туго сжатую пружину распрямили и он наконец-то мог вздох-нуть свободно. Глядя в его умиротворенные и сияющие глаза, она тоже вздохнула с об-легчением.
— Наконец-то всё?
Он кивнул с полувиноватой улыбкой.
— Извини за всё беспокойство и проблемы, которые я тебе причинил.
— Ничего-ничего. Так… кто?
Акарас улыбнулся словно кот, наевшийся сметаны. Нет, конечно, в этот момент он был зверски притягателен и очарователен, но Ени серьезно захотелось его стукнуть.
— Мне-то и не скажешь?! Неблагодарная…
— Айя, — он в одно мгновение стал серьезен и Ени тоже замолчала. — Нет такого чело-века, которому я бы был обязан больше, чем тебе, но в этом вопросе… — он остановился и глубоко вздохнул, — у меня есть приоритетные обязательства перед другими лицами. Ты ведь понимаешь?
— Разумеется, — продолжать словесные перепалки в такой момент было неуместно. Она подошла поближе и потрепала его по волосам, хотя это и было сложно сделать при их разнице в росте. — Молодец.
Он поймал её руку и сжал в своей.
— Может быть, только ты и сможешь понять и оценить эту мою победу, но этого мне достаточно.
"Лецри становится все круче с каждым днем. Скоро я начну чувствовать собствен-ную неполноценность", — вторую часть мысли Ени добавила скорее по привычке, ибо она действительно гордилась своим другом. Весь его прогресс прошел у неё на глазах с того самого дня, когда Оролен избила его на виду у всего города. Теперь она понимала, что са-мым сложным для него было не перестать вести себя как заносчивый ублюдок, а начать строить отношения с людьми. В этом он нуждался так сильно, что ухватился за неё как соломинку. И вот теперь, меньше, чем через год, он стоит перед ней, принявший самое важное решение сердца.
— В общем, могу я сегодня снова нанести вам визит? — вопрос вырвал её из раздумий.
— А? Зачем? Что, уже? — поразилась она его оперативности.
— А зачем тянуть, если всё уже решено. И так уже прошло слишком много времени.
— Ого. Ух ты. Ну ладно. Вроде, девчонки в подходящем настрое. Дерзай.
— Хорошо. Мне пора на летные занятия. Увидимся вечером.
— Э-э-э, ладно, — всё было как-то слишком быстро. — Я хочу тортик, слышишь!
Коробку со сладкой взяткой Акарас вручил Ени, как только она открыла дверь.
— Хэл у себя в комнате, Оро в зале. Я им ничего не говорила, — несмотря на то, что она больше всех хотела, чтобы все кончилось хорошо, смесь любопытства и ожидание представления всё-таки проклевывалось сквозь благие намерения, поэтому она жадно сле-дила за тем, что Лецри собирается делать. Он помолчал полминуты и, когда Оролен уже спросила из зала, кто пришел, поднял голову и сказал:
— Я хочу поговорить с Хэллин.
Ени внимательно посмотрела на него и, ни слова не говоря, направилась в главную комнату.
— Оролен, — только и произнесла она, появившись из коридора вместе с Акарасом. Наверно, если бы на неё набросился огромный инопланетный монстр, девушку это бы так не поразило. Хотя, это же Сакаят, конечно, не поразило бы. — Третья дверь направо, — по-казала Ени направление кивком головы. Парень кинул один взгляд и прошел дальше, а Айения присела рядом с подругой.
Это было наглядной иллюстрацией шока: до Оро, наверное, ещё и не дошла суть происходящего, ей сраженный вид производил настолько сильное впечатление, что, хотя Айения знала, что сочувствие — наименьшее, чего бы она хотела сейчас, но не могла не испытывать эту щемящую боль в груди, которая, наверняка, была лишь бледной тенью состояния её подруги. Потому что мало-помалу оцепенение начало проходить и Оролен, видимо, боролась изо всех сил, чтобы осознание не заставило её свершить ничего недос-тойного.
— Вот, значит, и всё… — одними губами произнесла она и, плотно-плотно зажмурив глаза, откинулась назад. Больше всего сейчас Ени хотелось как-нибудь утешить подругу, но она не могла, потому то понимала: сейчас Оролен держится из последних сил и если она сейчас не справится со своими эмоциями, то потеряет последнее, что ее может удер-жать — свою умопомрачительную гордость и жесткость. Поэтому Ени оставалось только сжимать кулаки: вмешательство в чужие дела всегда имеет свою цену…
И тут из коридора послышались шаги…
Тихий стук в дверь немного удивил Хэллин: обычно её соседки просто громко спра-шивали можно ли зайти.
— Чего? — не теряя времени на неуместные "кто там", сразу спросила девушка. Ответ заставил её горло пересохнуть.
— Элруд, это Акарас Лецри, могу я зайти?
— А? Да… — пока дверь открывалась, она сообразила, какая она идиотка, даже не про-верила, в чем одета! Но вид Лецри на пороге её комнаты заставил подобные мелочные треволнения испариться. Он был слишком серьезен, что ему невероятно шло, но в этот раз не его сногсшибательная внешность нанесла основной удар. Может, это была та самая ин-туиция, которая ей подсказала, что сейчас вот все решится. Хотя логически тоже… Зачем бы он появился так скоро для разговора наедине? И ещё она верила словам Ени, что он скоро примет решение… В любом случае, сейчас это было неважно.
Лецри подошел к креслу, на котором она сидела, и очень-очень серьезно посмотрел ей в глаза. Кажется, её сердце перестало биться.
— Хэллин, — выдохнул он. Точно перестало. — А ведь я по-настоящему не просил у те-бя прощения, только передал через Айю… — он опустился на ковер почти на колени и, глядя теперь на неё снизу вверх, повторил, — Хэллин… я сожалею о том, что я тогда ска-зал, и вообще о всех своих недостойных поступках, и о всех тех случаях, когда я причи-нил тебе боль. Я прошу прощения…
— Не надо. Это уже не важно… — все-таки сочетание Лецри и напоминание о её про-исхождении вызвало предательскую слезу, уже докатившуюся до середины щеки.
— Хэллин. Прости меня…
Шаги принадлежали Акарасу. И он был один. И бледен как смерть. Прислонившись к косяку двери, он неотрывно смотрел на обернувшуюся на звук Оролен. Ени тоже обер-нулась, но ей показалось, что в этой комнате значение её присутствия отчаянно стремится к нулю.
