Герберт Франке - Стеклянная западня (сборник)
— Итак, ты спустилась на первый этаж, — сказал он, побуждая ее говорить дальше.
Погруженная в свои мысли, Крис разглаживала складки на простыне, обтягивающей надувной матрац. Потом снова заговорила:
— Я спустилась на лифте. Это удивительное чувство, когда едешь на лифте. Он приходит в движение, как обычный лифт, и ты чувствуешь толчок. А потом возникает ощущение, будто он замер, хотя на самом деле он движется, и когда наконец он вправду останавливается, чувство. такое, будто летишь в бездну, глубже и глубже. Это чувство остается надолго, даже когда выходишь. Из лифта я попала в коридор. Все в точности как на втором и третьем этажах. Множество дверей справа. А слева огромные иллюминаторы. Сквозь них видна корма, а за нею вдали Земля, Солнце. Землю видно до сих пор. Она самая яркая звезда в той части неба.
Крис взглянула на ручные часики.
— Мне нужно спешить. Так вот, я вошла в коридор и заглянула наугад в несколько отсеков — внутри были за пасы, емкости самых немыслимых форм, картонные и пластмассовые упаковки, стекло, а еще крупные предметы, детали каких-то машин, несколько тракторов, катера на воздушной подушке, они упакованы целиком, и еще несколько огромных предметов, разобранных на отдельные части. Должно быть, это краны, конвейеры, машины с горючим и тому подобное.
— Дальше, — настаивал Фил, когда Крис вновь сделала паузу. — Ты нашла их там, внизу, рядом со складами?
— Да, — сказала Крис. — Но это… это что-то призрачное. Я ужасно испугалась… но это ведь не обязательно что-то плохое. Просто я не сразу поняла…
— Что это было? — нетерпеливо перебил Фил.
— Я подошла к двери. Открыв ее, я тут же увидела — это необычный склад. Сначала я различила несколько каталок, применяемых для перевозки больных. Было темно, глазам надо было привыкнуть. Вдруг у меня возникло чувство, что я не одна. В тусклом полумраке что-то шевелилось… Я словно почувствовала это движение. Может, еще и потому, что услышала что-то — какой-то тихий плеск… Потом я увидела… Помещение вытянуто в длину, как все большие отсеки на корабле. Вдоль обеих стен — стеллажи, а на них-большие стеклянные резервуары, по форме и размеру похожие на гробы. В них лежали они. Друг подле друга, очень аккуратно упакованные. Их нельзя было отчетливо разглядеть, все окутывал какой-то туман или дымка. Стекла изнутри запотели.
А головы их были в масках, словно на всех надели противогазы, возможно, это и были противогазы, но без стекол для глаз. Смотреть жутко… Словно все они слепые. Но самым страшным было другое-они не спали. Нет, сном это назвать нельзя…
Она внезапно замолчала, казалось, это было выше ее сил. Фил погладил ее по руке, дал несколько секунд передохнуть. Потом сказал:
— Но ведь они не могут быть… мертвы?
— Нет, ты представить себе такого не можешь, — прошептала Крис. Она смотрела вдаль мимо Фила, а там было что-то страшное. — Они не мертвы. Они шевелятся. Но они и не бодрствуют… Их движения неуклюжи, словно они деревянные… И абсолютно механические, будто внутри мотор, заставляющий их двигаться, как манекены на витрине. Да, они двигались, будто упорно и отчаянно стремились освободиться из захлопнувшейся стеклянной западни. Не все, но многие из них. Потом некоторые успокаивались, впадали в неподвижность, и начинали двигаться другие, до тех пор не шевелившиеся, они вздрагивали, барахтались, дергались… Не сильно, так, слегка… словно намеревались сделать что-то определенное. Нечто безжалостное заставляет их двигаться-и в то же время не дает свободы…
Склонившись, она опустила голову на плечо Филу.
С трудом выстроенное здание ее самообладания рухнуло. Фил, — прорыдала она, — я не могу больше думать об этом, я не выдержу… при мысли о них… при мысли, что ты…
Успокойся, — сказал он. Не имело смысла говорить что-то другое. Не важно, что он скажет, лишь бы успокаивало. — Успокойся! Не плачь! Все будет хорошо!
Он шептал вечные слова сочувствия и понимания, которыми утешают детей, когда они разрыдаются. Он говорил и гладил ее волосы, щекотавшие ему щеки. И хотя больным был он, а она медсестрой, сейчас он чувствовал себя сильнее, он понимал, что она ищет у него защиты, и готов был ее защитить. Он вдыхал аромат ее светлых волос, ощущая его как высший дар. Его охватило желание бороться за девушку, доверившуюся ему и готовую подчиниться его воле. Это был подарок, самое ценное, что только можно вообразить в этом огромном мертвом мире, — преодоление безграничного одиночества.
Несколько минут было тихо. Когда он заметил, что дыхание ее успокоилось, он приподнял ее подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.
— Сейчас мы должны держаться вместе, — сказал он. — Вместе мы найдем путь, что выведет нас отсюда.
Как бы плохо ни обстояли дела, пока есть воля изменить ситуацию к лучшему, есть и надежда. Ты веришь мне?
— Да, — выдохнула Крис.
— Тогда запомни это. Навсегда запомни. И сразу будет легче. А сейчас иди к себе. И не забывай, что я сказал.
Крис попробовала улыбнуться. Провела носовым платком по лицу. Потом наклонилась и поцеловала его в губы, в щеки. Он почувствовал, как что-то встревожило ее вновь. Она прошептала ему на ухо:
— И еще одна вещь…
Но дальше говорить не смогла. Поцеловав его еще раз, она вышла.
Главный врач внимательно осматривал Фила.
— Вы добились большого прогресса, Фил Абельсен. — сказал он. — Я вами доволен. Сегодня вы впервые почувствуете себя свободным человеком. На несколько минут я отключу вас от машины.
Он повернулся к Крис, как тень стоявшей сзади.
— Подготовьте кислород на всякий случай. Если потребуется, дадим чистый кислород!
Рука врача скользила по пульту. Фил не успел еще ничего почувствовать, он только увидел, что красный баллон больше не надувается — чуть-чуть вздрогнул, а потом повис, сморщенный, опавший, словно высохший. На мгновение Фил ощутил удушье, интуитивно он со стоном вдохнул воздух, закашлялся, вдохнул глубже, почувствовав, как ему сразу стало легче. При следующем приступе Удушья он опять глубоко вдохнул, еще и еще раз…
Ему казалось, будто он на волоске между жизнью и смертью, страх сжал ему горло. Взгляд метался по палате, наконец замер на лице девушки, чьи карие глаза смотрели на него в упор, словно хотели вдохнуть мужество; Этот взгляд прогнал страх, он овладел собою и принялся равномерно наполнять легкие воздухом, выталкивая его и снова вдыхая.
— Ну, сестра, разве это не удача? — спросил доктор Миер. — Может, попробуем сразу и с сердцем?
Мгновение Крис смотрела на него без всякого выражения. Потом по-деловому сказала:
