Василий Головачёв - Искатель. 1997. Выпуск №6
Вася лег на землю недалеко от женщины-проводника и стал смотреть в небо, ощутив вдруг усталость — не физическую, а психологическую. Операция начала его угнетать не только количеством жертв, но и отношением коллег к происходящему. Они слишком легко убивали людей, мало или совсем не причастных к терактам в Москве, а главное, делали это с удовольствием.
Зашуршала трава. Вася повернул голову и увидел соседку. Шапочку она сняла, и теперь можно было разглядеть ее миловидное лицо с желтовато-карими глазами, курносым носиком и прямыми бровями, придающими лицу мрачноватое выражение.
— Спасибо за часового, — проговорила она, присев рядом на корточки. — Как зовут?
— Василий, — ответил Балуев, приподнимаясь на локте.
— Меня Людмила. А что отцы-командиры там делают с ним?
— Допрашивают, наверно.
— Что он может знать?
— Спроси у него.
Помолчали. Из-за кустов послышался смешок, потом раздался голос Тамерлана:
— Эй, «волкодав», не теряйся. Или помочь?
Вася рывком сел, но женщина удержала его за рукав.
— Пусть веселятся, не обращай внимания. Это опасные люди.
— Да и я не бычок-первогодок.
— Я их уже знаю… — Людмила не договорила.
Из кустов, в которых скрылись внизу Ибрагимов и Шмель, раздался дикий крик. В нем было столько муки и боли, что все вскочили, хватаясь за оружие. Уже догадываясь, в чем дело, Вася метнулся на крик, продрался сквозь кустарник и увидел катавшегося по земле Кулдсеппа, а рядом, в нескольких шагах, спокойно стоящих майоров.
Эстонец уже не кричал — выл и хрипел, царапая себе живот и грудь ногтями, то зажимая глаза, то пытаясь их вырвать, пока кровь не залила лицо. Вася заметил в руке Ибрагимова пистолет, похожий на «глушак», но с толстым кольцом алого цвета на конце дула, и все понял. Это был генератор боли «пламя», в просторечии «болевик», о котором тоже ходили легенды в кругах военных профи. Он воздействовал на нервную систему человека таким образом, что тот чувствовал сильнейшие боли, снять которые ничем было нельзя.
Вася повернул дуло своего «клина» к земле, выстрелил, и Кулдсепп затих, перестал корчиться и вырывать себе глаза. Пуля попала ему в висок.
Ибрагимов и Шмель оглянулись.
— Какого дьявола! — нахмурился Ибрагимов, увидел за спиной Василия подходивших Людмилу, Тамерлана, Кира и Маугли, сунул «болевик» за пазуху. — В чем дело? Почему оставили охранение? «Духов» захотели пропустить? На место!
— А чем это ты его достал? — кивнул на окровавленное тело наемника Тамерлан. — Чего он так кричал?
— Не твоего ума дело. Быстро наверх!
Перехватчики молча полезли по склону распадка на гребень. Вася повернулся за ними, услышал тихий щелчок взводимого курка и мгновенно отпрыгнул в сторону, готовый стрелять сразу с двух рук в любую секунду.
Майоры стояли лицом к нему, похожие друг на друга хищным прищуром глаз. Ибрагимов держал руки в карманах, из руки Шмеля смотрел на Васю пистолет «волк». Несколько мгновений длилось красноречивое молчание, потом Шмель нехорошо ухмыльнулся, спрятал пистолет, а Ибрагимов проговорил ровным голосом:
— Еще раз вмешаешься в мои дела, «волкодав», пеняй на себя. Понял?
— Еще раз без нужды будете мучить людей, партнеры, — таким же ровным голосом ответил Василий, — положу обоих. А выберемся, доложу о ваших экспериментах кому следует.
— Ты сначала выберись, — сказал Шмель, продолжая улыбаться так, что от его улыбки у Балуева свело скулы.
— Займи свое место, — отвернулся Ибрагимов, нагибаясь к лежащему на спине наемнику.
Василий без шума растворился в кустах, поднялся на вершину холмистой гряды, снова лег на траву возле сидящей Людмилы. Женщина оценивающе посмотрела на его сосредоточенно-хмурое лицо, покачала головой.
— Зря ты с ними цапаешься. Зачем пристрелил пленного?
— Он бы все равно умер. — Вася помолчал. — К тому же я не палач, а «волкодав»-перехватчик, не люблю, когда пытают людей, даже таких гнусных, как этот эст.
— Это их дело. Я тоже не люблю таких зрелищ, но они наших ребят пытали не в пример страшнее.
Вася не ответил, и женщина замолчала. Потом придвинулась ближе.
— Женат?
— Нет.
— Дикий ты какой-то, непохож на остальных. Я видела, как ты двигаешься. Рукопашкой у кого занимался?
Вася хотел отшутиться, но в это время послышался гул вертолетных винтов, и тотчас же из-за ближайшего холма вывернулась пятнистая «вертушка», мастерски прижалась к земле, села в распадке с первого захода.
Через минуту они уже летели низко над землей — в антирадарном режиме, — огибая холмы и скалы, ныряя в лощины и ущелья, на северо-восток, в сторону Грозного. Вертолет должен был высадить группу в тридцати километрах от столицы Чечни, где их ждала спецмашина.
Вася понимал, что нажил себе серьезных врагов, но думал об этом мало. Пока они шли в общей связке, отряду был нужен каждый человек. Ну а потом, после выполнения задания, можно будет и поговорить с обоими по-мужски. Главное в нынешнем положении — беречь спину.
Глава 10
ЗИГЗАГ ВЫСОКОЙ ПОЛИТИКИ
Премьер-министр вызвал Панова в «Белый дом» неожиданно, к тому же он прежде никогда не разговаривал с ним в раздраженном тоне, поэтому Иван Сергеевич ничего хорошего от аудиенции не ждал. Однако пока он собирался, решал неотложные дела, ехал в Дом правительства, произошли некие события, которые повлекли за собой весьма важные последствия.
Во-первых, премьера не оказалось на месте, а его секретарь, вышколенный молодой человек в очках, о причине отсутствия сказал только два слова, подняв очи горе:
— У Хозяина.
Это означало, что Краснорыжин срочно убыл в Кремль по вызову президента.
Размышляя об этом, Панов вышел из приемной руководителя правительства и нос к носу столкнулся с вице-премьером Сосковым, которого знал плохо и с которым прежде никогда не контактировал.
— А я за вами, Иван Сергеевич, — сказал, поздоровавшись, Сосков, плотный, большеголовый, смотрящий всегда исподлобья, почти никогда не улыбающийся, с ежиком коротких светлых волос. — Узнал, что вы здесь, и решил поговорить. Есть повод. Пойдемте в мои апартаменты.
— Но меня вызвал Михаил Сергеевич…
— Ему будет не до вас. — Сосков пропустил директора ФСБ вперед, дружески взял под локоть и повел по коридору, мягко ступая по ковровой дорожке. Открыл свой кабинет, усадил гостя в кресле напротив диванчика в «гостевом» углу огромной роскошной комнаты со множеством стеклянных шкафов, набитых призами и кубками всех размеров и цветов. Достал из бара бутылочку армянского коньяка, налил в стопочки по глотку, поднял свою стопку.
