Фред Саберхаген - Человек-Берсеркер
“Ланселот” теперь снова лежал на капитанском кресле. Три робота все еще находились в комнате, их обязанности на время прекратились, они не двигались, став почти инертными механизмами. Теперь Микель остался наедине с Координатором.
Во время всего происходящего он стоял, а теперь подошел к креслу – конечно, не к капитанскому – и уселся, разматывая в памяти клубок, как большой паук на консолях.
Усевшись, он выжидал. Микель тоже ждал. В установившейся тишине, которая, казалось, сгущалась в комнате контроля, Микель вслушивался в каждый звук, который мог исходить от главного врага, но ничего не было слышно. Было так тихо, что он подумал, что можно даже без помощи “Ланселота” услышать, как стучит его сердце.
Как долго он ждал, Микель не знал. Страх возвращался к нему волнами, и он боролся с ним, стараясь защитить свою психику. Он почувствовал, что может хотя бы в этом преуспеть.
Как только он удостоверился в своей силе, берсеркер заговорил:
– Я обещаю тебе покончить со страхом.
– Ты имеешь в виду меня убить?
– Нет же. Я вычислил, что ты уже знаешь, что я имею в виду другое.
Сначала берсеркер дал время Микелю для ответа, потом продолжил:
– Плохие организмы, которые и использовали тебя, могли бы тебя сейчас убить, если могли. Разве не так?
– Возможно, – ответил Микель. До этого момента он об этом не подумал, но сейчас слова берсеркера запали ему в душу.
– Но они не могут настигнуть тебя. Я тебя защищу от них.
– Что вы мне сделаете?
– Я возьму тебя в безопасное место, где у тебя будет долгая и счастливая жизнь. Микель в этом усомнился...
– Почему?
– Да тебя надо изучать из-за твоих особых качеств, мальчик! Но изучение не будет разрушающим. Добрым, мягким и умным. Твоя уникальность не будет уничтожена и навсегда останется хрупкой.
– Что произошло с другими людьми? – Микель внезапно взорвался. – Я имею в виду тех, на Миранде.
– Возможно, многие еще живы. Убивать их не было моей главной целью.
– А что с теми, на корабле? На том, что пролетел около меня, когда я... я...
– Он был поврежден, но не разрушен. Почему это тебя интересует? Все эти единицы жизни теперь твои враги.
– Моя, моя мама была на этом корабле.
По мере того, как Микель говорил, он ощутил маленькую, но резкую перемену в инерционном поле, которое занимало его тело. Эс-плюс полет теперь начался всерьез. Сейчас преследование со стороны сил людей будет куда более трудной проблемой, хотя и разрешимой. Если, конечно, верить книге приключений.
Берсеркер сделал паузу, как будто для того, чтобы компьютеризовать следующий ряд слов.
– Ваша мать, – сказал он Микелю, – женская единица жизни, в чьем теле формировалось твое. Эта живая единица на борту нашего корабля. Ты видел ее уже в этой комнате.
Микель не мог сразу осознать смысл этих волнующих его слов. Еще раз проговорив для себя слова, сказанные берсеркером, он не мог не признать, что это была правда. Он давно знал, что был усыновлен, и он когда-то слышал, что в Элиайн делалась попытка придать новым родителям черты биологических, даже во внешности. Не было сомнения, что женщина, которую он только что видел, выглядела, как его мать. Но, если предположить, что берсеркер сказал правду, что это могло значить для него в данный момент? Берсеркер не собирался убеждать Микеля, по крайней мере, сейчас. Вместо этого он спросил:
– Когда, интересно, ты впервые испробовал приспособление, называемое “Ланселот”?
Будь у Микеля возможность знать заранее, что его спросят, он все бы обдумал и попытался скрыть истину. Сейчас такой необходимости уже не было.
– Только несколько дней назад, – ответил мальчик.
– Где?
– На Мунбейз.
– Каковы были результаты этого первого теста для тебя?
– Для меня? Ничего особенного, – руки Микеля крепко ухватились за ручки кресла, но не так крепко, как когда он только сел несколько минут назад. Мускулы напряглись, пытаясь расслабиться.
– И каково же было воздействие на тебя астрагалуса и кольца?
– Воздействие чего? – в памяти Микеля возник след, почти исчезнувший, от подслушанного разговора о том, что “астрагалус – это...”
Берсеркер не стал настаивать на чем-либо именно сейчас. Он лишь спросил:
– А где ты был до того, как попал на Мунбейз?
– На Элиайн, конечно. Это планета возле...
– Почему тебя избрали носить “Ланселот”?
– Я полагаю, потому что другие люди начинали сходить от воздействия “Ланселота” с ума. Вы понимаете? Испробовали множество людей, но...
Теперь Микель ощущал толчки, усиливающиеся по длине и частоте. Если бы у него был экран... Но что это ему дало бы?
– Объясни значение и предназначение “Ланселота”, – требовательным тоном сказал берсеркер.
Микель попытался вспомнить, что ему говорили об этом некоторые люди на Мунбейз.
– Это имя человека из старинных сказаний, знаменитого воина. В давние времена, когда люди сражались большими мечами и ездили на животных, только один человек мог его победить. Его сын.
– Ты хочешь увидеть сейчас свою мать? Нервы Микеля сжались в комок. Потом он понял, что машина имела в виду.
– Вы говорите о женщине... что была здесь.
– Я сказал тебе, что это твоя мать.
– Я хочу, да хочу ее увидеть. Мне бы так хотелось поговорить с нею...
Роботы снова пришли в легкое движение. Открылась дверь, и у Микеля в очередной раз дрогнуло сердце, но только на мгновение, при виде высокой светловолосой женщины, стоящей в коридоре.
На борту большего корабля, также несущегося с нарастающей скоростью света, Тупелоф занимал боевое кресло в выдвинутом положении на мостике. Кармен сидела в кресле возле него. Защитные механизмы кресла, в этот момент были отключены, и она могла положить голову на плечо Тупелофа. У нее была поза усталой любовницы.
– Я слышала, ты отдал приказ флоту прекратить преследование, – сказала она, – и попытался пойти на перехват.
– Да. У нас больше шансов при этом. Другие силы намерены продолжить преследование, ты понимаешь, и они будут двигаться по следу так долго, как смогут. Прыгающий корабль оставляет особый след, ты знаешь?
– Но как мы сумеем перехватить их, если не знаем, где они его взяли?
Через весь центр мостика, окруженного креслами офицеров, был выгравирован и освещен сплошной дисплей целой известной галактики, модель “в десяти дюймах тысяча световых лет.”.
Большинство своего времени Тупелоф проводил, разглядывая этот дисплей, он и сейчас смотрел на него.
– Я просто выбираю решение, вот и все, – он бросил взгляд на Кармен. – Ты выглядишь очень усталой.
Она осмотрела себя. Пожалуй, впервые со дня атаки. Дважды она спала в этой одежде и подумывала, что ей пора переодеться, но потом совершенно забывала об этой мелочи. Поиски сына всецело захватили ее.
