Эдгар Берроуз - Тарзан и потерянная империя
- Я разорву тебя на куски! - заорал убийца. Публика снова зааплодировала.
- Да нет, я, пожалуй, останусь, - невозмутимо произнес Тарзан.
- Уноси ноги! - взревел убийца.
Нагнув голову, он двинулся в атаку, словно рассвирепевший бык.
Неожиданно человек-обезьяна в прыжке налетел на своего противника. Все произошло так внезапно и стремительно, что никто, кроме самого Тарзана, не понял, что же случилось. Один он знал, как свернул убийцу жгутом.
Толпа увидела лишь конечный результат - рухнувшую на землю массивную фигуру, которая осталась лежать на песке полуоглушенная, и стоявшего над ней гиганта-варвара, скрестившего на груди руки.
Переменчивая в своих настроениях публика повскакивала с мест, вопя от удовольствия.
- Абст! - кричала она.
В воздухе взметнулись тысячи кулаков, указывая большим пальцем вниз. Тарзан неподвижно ждал, пока убийца, тряся головой, чтобы прояснить сознание, медленно вставал на ноги.
Соперник огляделся по сторонам помутневшими глазами, увидел Тарзана и с яростным воплем бросился на него.
Попав снова в страшные тиски, он опять очутился на земле.
Толпа ревела от удовольствия. Все до единого в Колизее показывали большим пальцем вниз, требуя, чтобы Тарзан прикончил своего противника. Человек-обезьяна обратил взор к ложе Сублатуса, где находился распорядитель игр.
- Может, достаточно? - спросил Тарзан, указывая на распростертую фигуру потерявшего сознание гладиатора.
Префект обвел рукой трибуны.
- Они хотят его смерти, - сказал он. - Если он останется в живых, ты не будешь победителем.
- Цезарь тоже требует, чтобы я убил беззащитного человека? - спросил Тарзан, глядя Сублатусу прямо в глаза.
- Ты слышал, что сказал благородный префект, - презрительно процедил император.
- Хорошо, - сказал Тарзан, - правила схватки будут соблюдены.
Наклонившись, он сгреб в охапку тело бесчувственного противника и поднял над головой.
- Вот так я вынес вашего императора из дворца! - крикнул он зрителям.
Последовавшая буря восторга явно говорила о том, насколько чернь ценит вызов Тарзана, между тем как цезарь попеременно то бледнел, то багровел от ярости. Он собрался встать со скамьи, но что бы у него ни было на уме, сделать это ему не удалось: в этот момент Тарзан раскачал тело противника, словно громадный маятник, и мощным движением метнул вверх, за перила ложи, прямо в Сублатуса, повалив цезаря на землю.
- Я жив и один на арене, - крикнул Тарзан, обращаясь к публике. Согласно правилам игр, я - победитель.
Даже цезарь не осмелился опротестовать единодушный восторг толпы, приветствующей воплями и бурными аплодисментами отважного победителя.
XV. ПРИГЛАШЕНИЕ
За кровавыми днями следовали тревожные ночи в тесных камерах, где полчища крыс и блох не давали пленникам ни минуты покоя. В начале игр в камере Тарзана находились двенадцать пленников, сейчас же на каменной стене раскачивались три опустевших кольца, и человек-обезьяна каждый день спрашивал себя, кто следующий?
Никто не упрекал Тарзана в том, что ему не удалось освободить их, поскольку никто не принял его обещания всерьез. Они даже помыслить не могли о бегстве с арены во время игр. Такое просто не укладывалось в их головах.
- Мы верим в твою искренность, - сказал Прекларус, - но мы лучше тебя знаем местные условия.
- Нужно дождаться благоприятных обстоятельств, - ответил Тарзан. - Я уверен, что подходящий момент настанет.
- Как же, настанет, - с горечью промолвил Аста. - Нас в Колизее окружают полчища легионеров.
- Я имею в виду тот момент, - продолжал Тарзан, - когда на арене соберутся победители. Тогда мы бросимся в ложу цезаря и вытащим его на арену. Сделав Сублатуса своим заложником, мы сможем потребовать, чтобы нас выслушали. Я не сомневаюсь в том, что мы добьемся своего и обретем свободу в обмен на цезаря.
- Но как попасть в императорскую ложу? - спросил Метеллус.
- Можно подняться по склоненным спинам, как по ступеням, подобно тому, как делают солдаты, когда штурмуют стену. Может, кое-кого из нас и убьют, но часть обязательно прорвется и сумеет стащить цезаря вниз.
- Желаю тебе удачи, - сказал Прекларус. - Клянусь, я уверен в твоем успехе. Жаль только, что не смогу пойти с тобой.
- Разве ты не пойдешь с нами? - удивился Тарзан.
- Но как? Меня отсюда не выпускают. Видимо, держат здесь совсем не для участия в играх. Они что-то задумали, но вот что именно, непонятно. Тюремщик сказал мне, что я не участвую ни в одной схватке.
- Мы найдем способ увести тебя, - сказал Тарзан.
- Ничего не получится, - с грустью заявил Прекларус, качая головой.
- Погоди, - оживился Тарзан. - Ты ведь был начальником охраны Колизея, верно?
- Да.
- У тебя были ключи от камер? - допытывался человек-обезьяна.
- Да, - ответил Прекларус, - и от наручников тоже.
- И где эти ключи? Хотя излишне спрашивать. Наверняка отобрали при аресте.
- А вот и нет, - возразил Прекларус. - Откровенно говоря, в тот вечер их при мне не было. Когда я переодевался, то оставил их в комнате.
- Наверное их обнаружили...
- Их действительно стали искать, но не нашли. Тюремщик потребовал их у меня через день после моего ареста, но я сказал ему, что ключи забрали солдаты. Дело в том, что я спрятал их в тайнике, где храню свои ценности. И если бы тюремщик узнал про тайник, то взял бы не только ключи, но и все, что там хранится.
- Хорошо! - воскликнул человек-обезьяна. - С ключами проблем нет.
- Но как ты их достанешь? - спросил Прекларус, недоверчиво улыбаясь.
- Не знаю, - отозвался Тарзан. - Знаю лишь, что мы обязаны ими завладеть.
- Мы знаем также, что должны обрести свободу, - вмешался Аста. - Но знать - это еще не означает быть свободным.
Их разговор был прерван появлением в коридоре группы солдат. Немного погодя перед камерой остановился взвод дворцовой охраны. Тюремщик открыл дверь, и вошел человек в сопровождении двух охранников с факелами в руках. Это был Фастус.
Обведя глазами темницу, он спросил:
- Где Прекларус?
А когда увидел его, произнес:
- А, вот ты где! Прекларус промолчал.
- Встать, жалкий раб! - взвизгнул Фастус. - Всем встать! Как вы смеете сидеть в присутствии наследника цезаря!
- Ты достоин называться разве что свиньей, - съязвил Прекларус.
- Хватайте их! Бейте их палками! - завопил Фастус, обращаясь к солдатам, стоящим за порогом камеры. Начальник охраны Колизея, ставший свидетелем всей сцены, загородил собою дверь.
- Назад! - приказал он легионерам. - Здесь приказы отдают только цезарь и я, а ты, Фастус, пока еще не цезарь!
- Скоро я им стану, - отрезал тот властным голосом, - и для тебя это будет поистине печальный день!
