Сергей Михайлов - Посольство(СИ)
После ужина полковник собрал своих офицеров, командиров взводов. Пригласил Ника Бреге - он теперь старший в дипломатическом корпусе - и, как это ни странно, позвал Глемаса. Стараясь показать, что это пустая формальность, он старался сам не обращаться к МРОБовцу. Хотя они за миллионы километров от Империи, но все симпатии и антипатии привезли с собой. Армия не любит Министерство, и ничего с этим не поделаешь. Гронберг давно привык к такому отношению и не обращал внимания. Совещание ничего не решило. Все сошлись на предложенном Бреге - ничего не предпринимать, выждать некоторое время и посмотреть, как поведут себя хозяева. Глемас согласился с этим и, сославшись на усталость, ушел.
Перед сном он прогулялся по территории. Забор везде был одинаков, внутри ограждения ходил только патруль, и для тренированного человека покинуть парк труда не составляло. Главная загадка - что там за забором? Как их охраняют? 'Ладно, наступит ночь - увидим'. Он пошел спать.
Через три часа гронец открыл глаза - внутренний будильник не подвел. Он приподнялся на топчане; все спали, лишь у дверей на стуле боролся со сном дежурный офицер. Рядом с ним на маленьком столе коптил тусклый светильник. Гронберг встал, надел брюки, натянул сапоги, сунул нож, приготовленный еще на корабле, за голенище и, набросив только тонкий нижний свитер, пошел к выходу. Дежурный поднял на него покрасневшие глаза. Заметив, что тот не одет, он потерял интерес, опустил голову и продолжил свою борьбу дальше.
Глемас вышел на улицу. У выхода два факела, воткнутые в держаки, разгоняли темноту ночи. Но шагов через десять колеблющийся свет пламени сдавался, и ночь полностью владела округой. Он прошел по натоптанной дорожке в сторону общего солдатского нужника. Отправив свои надобности, он вышел, но не вернулся в казарму, а, почти на ощупь выбирая дорогу, шагнул в кусты. "Надеюсь, у Алгатца хватит ума не поднимать тревогу, - подумал он, пробираясь к забору. - Но и предупреждать нельзя - начнутся разборки с начальством, начнут будить полковника, и тогда точно все сорвется". Глемас и сам не смог бы сказать наверняка, что он хочет увидеть за стеной. Просто весь его прошлый опыт заставлял иметь как можно больше информации, самой разной, любой - никогда не знаешь, что пригодится, а что окажется бесполезным.
Он застыл в кустах и прислушался. "Сейчас бы нормальный броник, бластер и вибронож, - помечтал он. И сам себя укорил. - Еще флаеры огневой поддержки, и семнадцатый батальон в полном составе".
Вдали, у ворот, иногда раздавались голоса, видимо, про строгости караульной службы здесь не знали. О чем говорили, разобрать было невозможно, но гронец и так, не слыша, мог сказать, о чем болтают солдаты, коротая ночь: о появившихся гостях, из-за которых приходится не спать ночами; о доме; о хреновом начальстве и, конечно, о женщинах. До сих пор, кстати, ни одной женщины в рядах охраны он не заметил. Похоже, воюют тут только мужчины. Поэтому их так мало.
Глемас услышал шаги и невнятное ворчание. Вдоль стены шли двое, в руках у одного был факел. Разогнав на время темноту, патруль прошел в сторону ворот. "Как я вовремя, - обрадовался гронец. - Судя по поведению охранников, следующий обход будет не скоро". Он вышел на дорожку и, торопясь, пошел вдоль забора, стараясь уйти подальше вглубь парка. Шагая, он выбирал место, где можно перебраться через стену. Неожиданно он разглядел то, что ему было нужно. Куст рос прямо из-под забора. Основной ствол, толщиной в руку ребенка, раздваивался на уровне пояса гронца. 'Вот это подарок, - обрадовался он. - Непонятно, почему его не срубили - это ж прямой путь на волю. Наверное, потому, что здесь жили до нас солдаты, а им тоже, время от времени, надо незаметно выбираться в город. Хотя, может, и просто не обращают внимания, при ежедневном осмотре одного и того же глаз привыкает'. Гронберг натянул перчатки и, больше не задумываясь, подарок это или везение, вставил правую ногу в развилку. Упираясь в забор руками, оттолкнулся. Быстро перебирая ладонями, выпрямился на правой ноге. Его роста как раз хватило, чтобы ухватиться за край стены. Куст под ногой дрожал. "Как бы не сломался, - подумал Глемас. - Свалюсь, наделаю шуму". Но тренированное тело сработало как надо. Подтянувшись на руках, он перебросил ногу и застыл на мгновение, лежа на остром краю забора. Быстрый взгляд на ту сторону. Ничего торчащего он не заметил. Перевалившись, осторожно съехал, вися на руках. Ноги до земли не достали. Он разжал руки и мягко спрыгнул вниз. Все нормально - земля.
Он шел по улицам спящего города, старательно запоминая окрестности. Далеко уходить он не собирался - к утру надо быть в казарме. Гронберг решил: 'Обойду огороженный парк и пройдусь немного вдоль улицы'. Сначала он направился в сторону ворот, но тут пройти было нельзя - еще издали он увидел отсветы костров. Он перешел на другую сторону улицы и пошел вдоль длинной кучи отбросов. То, что это отбросы, было понятно по запаху. Метров через пятьдесят остановился. Ближе к воротам, прямо на проезжей части, стояли шатры, между ними тлели угли костров, и бродили тени. Когда входили, этого не было, значит, караул к ночи усилили или те солдаты, что жили в казарме в парке, ночуют теперь по полевому, на улице. Конечно, у них есть повод быть недовольными.
Глемас развернулся и, изображая припоздавшего местного жителя, торопливо зашагал обратно. Он уже хотел вернуться на ту сторону улицы, откуда начинал путь, но услышал в боковом проулке голоса - женский и несколько мужских. Там творилось что-то нехорошее. Голос женщины сначала возмущенный и сильный, перешел в жалобный. Женщина попробовала закричать, но, похоже, ей этого не дали. Она только захрипела. Голоса же мужчин звучали все более громко. Даже никого не видя, гронец представлял грязную сцену, что там сейчас происходила. В пьяных голосах мужчин слышалась угроза и похоть.
'Обычная ночь жизнь первобытного города', - попытался успокоить себя Глемас. Надо идти дальше. Но, вместо этого, развернулся и, стараясь ступать как можно тише, скользнул в темноту проулка. Черным пятном группа шевелилась прямо посреди проулка. Женщина уже не кричала и не хрипела, но продолжала сопротивляться. Это было понятно по ругательствам насильников и звукам ударов.
- Эй, - позвал гронец на всеобщем. - Можно присоединиться?
- Иди отсюда, оборванец! - прохрипел кто-то из кучи. - Если жить хочешь.
Больше МРОБовец не разговаривал. Он уже пригляделся и различал фигуры. Первым рухнул двинувшийся в его сторону - удар сапогом в живот заставил темную фигуру сломаться и захрипеть. Не теряя времени, агент добавил лежавшему еще удар в голову, чтобы точно не смог подняться. Удивленные выкрики дали понять, что нападения никто не ожидал. Из кучи поднялись еще двое. Оба выхватили мечи и, встав в стойку, двинулись к Гронбергу. "Солдаты, что ли? - мелькнуло у него в голове. - Слишком уж профессионально действуют". Но размышлять было некогда, первый из врагов понял, что гронец безоружен, и с ходу напал. С яростным криком он опустил меч на голову наглого оборванца. Уходя из-под удара, гронец метнулся в ноги насильника и, выхватив нож, воткнул его в низ живота противника. Уже автоматически рука сделала свое дело - вскрыла живот врага двумя надрезами, как говорил Кротов, отрабатывая этот удар на фантоме - конвертиком. Враг рухнул, заливаясь кровью. Глемас почувствовал, что и его руки залило, но нож в руке не заскользил - специальные перчатки и покрытие рукоятки сделали свое дело.
