Елена Хаецкая - Поп и пришельцы
– Стафеев.
– А, – сказал Опарин. – То-то гляжу, рожа знакомая. Ха-ха.
– Иван Ильич, у вас есть с собой мобильный телефон? Надо вызвать бригаду. Незачем оставлять его до утра.
– Умный! – похвалил Опарин. Он полез в джип, долго там шарил, выбрался весь облитый водкой и наконец обнаружил телефон у себя в кармане. Долго тыкал, плохо попадая пальцем в крошечные кнопочки, затем неожиданно трезвым голосом закричал:
– Дежурный! Зеленчук, это ты? Бригаду в Поярково! Нет, срочно! Давай. Черт. – После чего вручил телефончик отцу Герману и с непонятной иронией изрек: – Едут.
Он побродил немного вокруг остановки, засунув руки в карманы и бормоча под нос. Потом возник из-за угла, в свете фар желтый и плоский.
– Вы верите в сны? – осведомился он у отца Германа.
– Нет.
– Странно.
– Почему?
– Я думал, вы верите в сны.
– Церковные люди не суеверны, если вы это имели в виду.
– Странно, – еще раз сказал Опарин и допил ту водку, которая не разлилась из бутылки. – А если сон от этого вашего ангела?
– Ангел не обидится.
– Это точно?
– Абсолютно.
Опарин помолчал и вдруг заорал, взмахивая руками:
– Я сойду с ума!
Бутылка сверкнула в свете фар, метнула тонкую струю – последние капли – и улетела на обочину, в мягкие объятия кустов.
– Я все это видел! – надрывался Опарин. – Понимаете вы? Я заснул в кабинете и увидел! Все! Вас, остановку, кролика, веревку! Я только не знал, кто там, внутри! Понимаете? Вы понимаете, что я все это видел?
– Да, – сказал отец Герман.
– Он понимает! – воззвал Опарин. – Он у нас все понимает!
Иван Ильич пошатнулся, нелепо скакнул, пытаясь удержать равновесие, и рухнул на траву. В то же мгновение раздался злой, громкий храп.
Стафеева забрали в город около пяти утра, а кровь засыпали листьями, так что пассажиры первого автобуса из Шексны только и заметили, что на остановке «намело». Около восьми Опарин очнулся, как-то разом и без всякой посторонней инициативы, покрякал, обтерся ладонями и поехал в хозяйство Драговозова – беседовать с женой убитого.
Алевтина Стафеева обнаружилась у себя дома, в термобигудях и халате с шелковыми драконами на спине. Зевая во весь рот, распахнула дверь – и вдруг замерла, увидев огромного, пугающего Опарина.
– Тебе чего? – спросила она.
– Стафеева Алевтина Викторовна? – осведомился Опарин. – Я к вам.
Еще на пороге он сунул Алевтине удостоверение, но в руки ей не дал и вдавил ее обратно в комнаты. Алевтина, сперва присмиревшая, быстро опомнилась.
– Если насчет Влада, то его нет, – сказала она неприязненно. – Сама второй день не дождусь.
– Вы его после освобождения видели?
– Какое! Сразу за водку – до меня и не добирался. Драговозов, конечно, в большом гневе. А кто знал, что Манушкин такой дурак?
– Следовательно, – уточнил Опарин, рассеянно любуясь прикнопленной к стене певицей с голой грудью и синим, с перламутровым отливом, лицом, – в последний раз вы видели своего мужа в день похищения им двух кроликов породы «маргарит»?
Алевтина кивнула и добавила в сердцах:
– Дурак!
Тут Опарин заглянул ей в глаза и молвил тихо:
– Что-то у вас, Алевтина Викторовна, все дураки.
Алевтина принялась сердито выдергивать из волос бигуди. «Все равно теперь утро всмятку», – пояснила она при этом.
– Что же вы, Алевтина Викторовна, не поинтересуетесь, где господин Стафеев?
– Пьяный где-нибудь спит, – сказала Алевтина Викторовна. – Учтите, я про этих кроликов ничего не знала. Он со мной мыслями не делился. А вы что там будете записывать? Запишите, что не знала. Или у вас микрофон есть?
– Стафеев мертв, – скучно выговорил Иван Ильич.
Алевтина опять замерла, а затем усмехнулась, тускло блеснув железным зубом.
– Ну вот зачем ты врешь? Как это он мертв? За кроликов, что ли?
– На самом деле мертв, – сказал Опарин без всякого сочувствия ко вдове с шелковыми драконами. Он полез в нагрудный карман и безошибочно обнаружил там полароидное фото – догадались ребята, сунули, когда забирали бедного Влада. Алевтина вгляделась, лицо у нее сразу обмякло и поблекло, из упругого стало как вчерашний воздушный шарик.
– Вот, и детей не прижили, – сказала она.
– Какие ваши годы, – произнес Опарин, отбирая у нее фото. На это Алевтина возражать не стала, а только еще больше погрустнела и посерьезнела.
Опарин вынул блокнот и подступился к главному.
– С кем у вашего мужа были отношения?
– В каком смысле? – насторожилась Алевтина.
Опарин на мгновение прикрыл блокнот.
– Его убили не просто так. Кому-то он изрядно насолил.
– Может, это Драговозов нанял? – предположила Алевтина.
– Кого? – не понял Опарин.
– Киллера! Или Манушкин? Его спрашивали?
– Кто-нибудь еще на ум не приходит?
Алевтина наморщила лоб – принялась думать. И тут, по некоторым мельчайшим признакам, Опарин понял, что она врет. Что она и его, Ивана Ильича Опарина, считает дураком. Он дал ей время составить приблизительный план действий, а потом, точно уловив момент, когда она собралась заговорить, надвинулся всем своим огромным телом и заревел:
– Умная? Умнее всех? Хочешь, чтоб и тебя бритвой? С кем у вас обоих были дела?
Алевтина отпрянула. Поспешно стала сооружать возмущенное выражение лица, но Опарин не оставил ей больше ни секунды. Вместе со стулом он подпрыгнул на месте и начал бесноваться – холодно и расчетливо:
– Дура! Хитрунья! Воровка! Подвела мужика под бритву! Для кого воровала? Говори!
– Я не воровала! – закричала вдруг Алевтина пронзительно. – Мы квартиру хотели купить в городе!
– Так. – Опарин придвинулся еще ближе.
Жизнь вокруг Алевтины неостановимо рухнула.
– Влад скупал консервы… – сказала она тихо.
– У кого?
– У Адусьева! Хрен собачий… – всхлипнула Алевтина. – Он ведь выболтал, да? Дурак! Адусьев продавал Владику просроченные банки, совсем просроченные – два, три месяца, понимаешь?
– Почем?
– По осьмушке цены.
– И куда их?
– А, не догадался… В столовую. Без меня они бы ничего не смогли. В суповой кастрюле кто разберет, каким месяцем на банке помечено… А они еще не тухлые, кстати.
– Стало быть, Алевтина Викторовна, вы брали на складе господина Драговозова свежие консервы, а при приготовлении пищи в столовой заменяли их просроченными, которые ваш муж приобретал у Адусьева по бросовой цене?
– Да, – сказала Алевтина.
– Ловко. И куда вы сбывали добытое?
– Обратно Адусьеву, но за полцены.
– А он реализовывал их у себя в магазине за полную стоимость?
Алевтина кивнула.
– Ловко, – сказал Опарин снова. – Вы задержаны за мошенничество, Алевтина Викторовна.
