Олег Языков - Учебный отпуск. Часть 1. Гром над Балтикой.
— Это невозможно, товарищ Сталин! Для полковника Сталина в эскадрилье нет штатной должности!
— Нэ надо рубить с плеча… Всегда полэзно чуть-чуть подумать, товарищ Туровцев… Или ви хотите сказать, что нам следует разжаловать полковника Сталина в капитаны?
— Никак нет, товарищ Сталин! Я ему звезды на погоны не давал, не мне это и предлагать. Скажу вам откровенно, почему я считаю невозможным использовать полковника Сталина в качестве боевого летчика нашей эскадрильи. У него нет необходимых навыков и опыта, он излишне много пьет, у него неустойчивое психическое и нервное состояние, слабая личная дисциплина. Он не готов к боестолкновениям с высококвалифицированными фашистскими летчиками!
— А ви, стало быть, готовы? — чувствовалось, что отец обиделся.
— А я, товарищ Сталин, к этой должности и к этому опыту от самого Сталинграда, через бои, ранения и смерть друзей шел. Да и на фронте, в боях, я не пару недель провел, товарищ Сталин… — уступать и прогибаться ради "счастья" получить Васю в напарники я не хотел.
— Харашо, нэ будим об этом… Ви правы, товарищ Туровцев, но ведь это не все, что ви хотели сказать?
— Не все… Я не могу себе даже представить, что в моей эскадрилье, в результате моего попустительства, может погибнуть недостаточно подготовленный к бою с фашистскими асами сын руководителя партии и страны… Василий Сталин – не просто полковник ВВС, он еще и определенная политическая и пропагандистская карта, товарищ Сталин!
Сталин долго молчал. Так долго, что я даже переложил трубку из вспотевшей правой руки в левую. Оглядевшись, я увидел совершенно обалдевшего Рыбкина, телефониста и контрразведчика Диму.
— А ну, брысь все отсюда! Мухой! — зажав микрофон телефонной трубки рукой, шуганул я сослуживцев, сделав страшные глаза и нахмурив брови.
— Харашо! — неожиданно прорезался ИВС. Почему-то его грузинский акцент стал более отчетливым. Злится, что ли? — А что ви предлагаете, товарищ Туровцев? Ви же тоже командир и руководитель? И ви нэ можете нэ понимать, что у полковника Сталина должна быть определенная фронтовая биография? Которая нэ будет бросать тень на… как ви сказали? На "руководителя партии и страны"? Ваши предложения, товарищ Туровцев?
Теперь завис я. В мозгу лихорадочно крутились варианты ответа Верховному. У-ё-ё! Ну, за что же это мне – такие вот игры! Крути барабан и угадай букву, мать его… У-у-ё! Ё… А хотя… Да! Есть такая буква! Есть!!!
— Есть одно предложение, товарищ Сталин! В бой я его не возьму, ему нельзя ни быть убитым, ни попасть в плен… В плен – особенно! Это ясно. Но в нашей эскадрилье, как мне кажется, есть одна должность, которую я могу предложить полковнику Сталину… Если он согласится, конечно. Нам придан военно-транспортный самолет "Дуглас". Вот командиром экипажа этого самолета полковник Сталин и мог бы стать. Со своей стороны скажу так – я его подтяну в пилотаже и несколько раз слетаю с ним… Над нашей территорией и под прикрытием эскадрильи, конечно. Думаю, полковнику Сталину будет не лишним иметь 3–5 сбитых немецких самолетов на своем боевом счету. Для будущего служения Родине в новых должностях… Большего для него я сделать не могу. Эскадрилья должна решать свои задачи, а не решать проблемы полковника Сталина, товарищ Верховный Главнокомандующий!
Ждать ответа Сталина почти не пришлось.
— Харашо, товарищ Туровцев… Вижу – ви по-своему упрямый, но искренний человек… И, главное, — думающий человек и руководитель. Это хорошо! В этом вопросе я склонен вам доверять… — пауза, сипение трубки. Гляди – он уже трубку успел раскурить, пока я тут метался, как белка в колесе.
— Я уверен, что ваше предложение полковник Сталин с благодарностью примет. А Верховный Главнокомандующий Маршал Сталин будет рад первым поздравить Героя Советского Союза майора Туровцева со второй Золотой Звездой! Указ скоро будет подписан… Рад, что могу вам сказать это первым. Заочно я с вами знаком с того очерка… про Сталинград… Симонова. Рад, что я в вас не ошибся.
Как и писали о нем в своих мемуарах наши маршалы, Сталин, не попрощавшись, положил трубку. Уф-ф! Ёкарный бабай! Вот не хватало мне этого звоночка для полного счастья, твою мать!
Я вытер рукавом трудовой пот на лбу и без сил развалился на жестком стуле, стоявшем у стола с телефоном. За дверью, робкими мышками, скребся личный состав. Не до вас мне сейчас, ребята! Извините!
Прошло, наверное, минут пять, когда в приоткрытую дверную щель пролезла встревоженная мордочка Васи. Он умоляюще смотрел на меня, вроде – ну, что с тобой, друг? Тебе помочь?
— Все, Вася! Отныне ты снова Базиль! Тезка у тебя скоро появится, мать его за ногу.
Легкомысленный Базиль лишь улыбнулся.
— Коньяк тут есть, Базиль? Тащи! Глотку прополоскать нужно, да и кишки… хм-м… распрямить.
* * *Тем же вечером…
— …и запомни, полковник! Ты теперь – рядовой летчик, ясно?! Не слышу! Вот так-то… Мундир – снять! Отныне и до моего распоряжения для тебя устанавливается одна форма одежды – летный комбинезон без знаков различия! Ясно! Вот и хорошо, что "ясно", товарищ Сталин…
— Теперь, вы, клячи ассенизаторские… — я помолчал, придумывая что-нибудь особо страшное для "лос бандитос". — Отныне и до Победы на вас "наркомовская пайка" не распространяется. Ввиду вашего слабого здоровья, явно выраженного рахита и плоскостопия, водка для вас заменяется молоком. Не слышу криков одобрения!
Троица издала долгий и печальный звук. Так, наверное, стонали кандальники на пути по тракту на царскую каторгу.
— Во-во! Теперь слышу. Слышу и понимаю всю глубину вашей радости, товарищи летчики. Кру-у-гом! Шагом марш!
Старательно топая, "лишенцы" выскочили из моего кабинета. Я улыбался, как чеширский кот. Было, знаете ли, чему…
Глава 11
После телефонного звонка ИВС, в эскадрилье, да и во всем "парадно-придворном" полку, воцарилась тишина ожидания чего-то… Чего – никто не знал. Но – воцарилась!
"Лос бандитос" вели себя как шелковые, полковник Сталин, который Васёк, — аналогично. Все бегали и суетились тихо, как мыши. Лишь один старшина Петрович ходил гордо – как человек, который "проходит как хозяин необъятной Родины своей!" Кажется, он начал задумываться, а не перейти ли ему в авиацию окончательно… Уж больно понравилось бравому старшине как от его вопля четыре боевых офицера сиганули в окно.
А у меня, признаться, стало портиться настроение. Эскадрилья хронически опаздывала к намеченному мной сроку вылета на фронт… Заметьте – намеченному мной сроку. Никто нам точную дату не ставил, понимали, что боевое слаживание новой авиачасти, да еще со столь специфическими задачами, да еще на новой технике – дело непростое. Да и новые Яки еще только делались. Так что – начальство было готово и подождать немного. В расчете на результат. А мне ждать уже было трудно. Что-то свербело в душе. Тот метроном, о котором я вам говорил, стучал все громче и чаще. Время, мое время утекало меж пальцев. Воронов не зря тогда мне это сказал… Регистраторы все знали, только не говорили когда…
