Карл Шрёдер - Вентус
У него вдруг закружилась голова. Он открыл глаза. И увидел закат.
Он моргнул - и перед ним снова оказались столы с гостями, освещенные лампами. Джордан повернул голову. Высоко над головой по-прежнему горел закат. Перед глазами мелькнули стволы, листья и небо.
Джордан потряс толовой и выпрямил спину. «Это, должно быть, от вина»,- подумал он и не без усилий сосредоточил внимание на банкете.
Линден и Шейя по-прежнему ели с каменными лицами; их жены оживленно болтали с соседями по столу. Юрий, сидевший за главным столом, похоже, был совершенно спокоен. Однако в свете газовых ламп Джордан заметил, что волосы у него прилипли от пота ко лбу, а в зале было совсем не жарко. Хотя, с другой стороны, Юрий сидел рядом с огнем.
«И не только в буквальном смысле», - подумал Джордан и улыбнулся. Отец не раз говаривал ему: «У высокородных столько забот - не позавидуешь!»
Юноша откинулся на спинку стула и снова закрыл глаза.
Его обожженная рука раздвинула ветки. За ними оказалась лесная тропинка. Он со вздохом шагнул на нее, покачнулся - и схватился рукой за ствол, чтобы не упасть. Потом сел.
Армигер посмотрел на небо. Близилась ночь. Он шел без перерыва уже двое суток; ночь лишь немного замедляла его продвижение. Вначале он шагал чисто механически и совершенно бесцельно, но со временем свежий воздух и шум жизни пробудили в нем чувство родства с существами, которые росли и боролись кругом. Когда он, сощурясь, посмотрел наверх, глаза, начавшие понемногу исцеляться, различили высоко в небе призрачные колеблющиеся нити - очертания Лебедей Диадемы. Ветры до сих пор не знали, что он здесь. Его кольнула острая боль потери - они хоть и отдаленно, но сродни ему. Однако яркие цветы и жужжащие вокруг насекомые придали сил. Лебеди, как и его более полноценное «я», были недосягаемы.
Армигер впервые в жизни задумался о том, что значит быть смертным.
Остановившись у извилистой тропинки, он заставил себя осмотреть свое тело. До сих пор оно являлось для него лишь сосудом, который можно было разбить и заменить другим. Сегодня, шагая по лесам, он осознал, что отныне это его единственное тело; ресурсы ограничены и сосредоточены в непрочной оболочке.
Раны понемногу заживали. Проколотый язык вновь начал шевелиться, и при желании Армигер мог произносить слова. Пальцы обрели способность сжиматься и хватать. Ужасная дыра на груди закрылась; с нее слоями сходила кожа, обнажая новую розовую плоть. Армигер на ходу срывал и жевал листву, чтобы набрать потерянную массу, смутно чувствуя при этом, что человеческая природа тела протестует против такой еды. Он подавил протест, дав себе приказ переварить пищу и усвоить ее. Он же не человек, в конце концов; он Армигер, посланник бога.
Или бывший посланник. Сейчас, осматривая себя в сумеречном свете заката, он видел лишь израненного человека, чей организм обезвожен, а ступни покрыты кровавыми волдырями. В походах ему часто доводилось наблюдать, как люди в таком состоянии со слезами падали на землю и больше не вставали.
Пока Армигер воспринимал себя как полубога, проблемы этого тела казались ему банальными - как и слезы умиравших на марше солдат. В конце концов, они сами виноваты в своей глупости. В отличие от Армигера они не ощущали себя частью системы - армейской, экологической, планетарной, наконец. Что такое тело или даже разум? Пустяк! Система куда важнее. Армигер являлся сознанием системы; люди - тоже, но они об этом не знали.
Пока он ощущал связь со всемогущей силой, его создавшей, Армигер редко пользовался мозгом человеческого тела, в котором пребывал, разве только в тех случаях, когда пытался понять иррациональное поведение своих солдат. Это тело могло думать и чувствовать, однако Армигер не нуждался в его разуме, поскольку имел доступ к куда более мощному разуму господина, чьи мысли были и сознанием, и реальностью одновременно.
Раньше Армигер существовал как бог и разум, и тело было просто орудием; теперь у него остались только разум и тело. Он провел руками по своему туловищу, ощупывая раны и шрамы. В ноздри внезапно ударил зловонный смрад. Человеческие инстинкты, которые он так долго игнорировал, пришли в ужас от унизительного состояния, в котором находилось тело. Армигер впервые прислушался к этим инстинктам.
Так чувствовали себя его воины, сражаясь и умирая. Так воспринимали жизнь олени и лисицы, встреченные по пути. Их основными ощущениями были боль и одиночество.
Бог, который придавал ему цельность, исчез. Люди и животные на этой планете всегда существовали без бога. Как им это удавалось?
«Кто ты?» - спросил Армигер свою человеческую часть.
И с удивлением осознал, что стоит на коленях, обхватив себя руками, и плачет навзрыд. Он наконец познал, что такое человеческое горе, о котором так часто слышал.
- Каландрия!
Джордан схватил ее за плечо.
- Тише! - Она сердито прижала ладонь к его губам. Джордан возмутился. Ему нужна помощь. Он снова грезил наяву! И тут он услышал, какая кругом тишина.
Юноша оглянулся, поймав пару удивленных взглядов. Все остальные смотрели на главный стол. В зале говорил лишь один человек - Юрий. Он стоял, скрестив на груди руки и глядя в пустоту. Джордан впервые услышал его голос. Юрий говорил очень высоким тенором и так тихо, что его трудно было расслышать даже в этой напряженной тишине.
- …знаем о япсианской трагедии. Клан Боро не имеет права сидеть сложа руки. Мы обязаны вмешаться, поскольку наша семья представляет аристократию этой страны. Но мы также представляем собой аристократию других стран и должны избегать любых действий, которые могут быть восприняты как вмешательство во внутренние дела. Поэтому до сих пор я ничего не предпринимал. И поэтому созвал вас сегодня. Все три государства знают, что Боро встречаются в родовом замке, поскольку это наше гнездо, и политика тут ни при чем. О природе катастрофы в Япсии ходят разные слухи. Говорят, это наказание Ветров, которые посадили королеву Галу на трон. Но, во-первых, Гала была законной наследницей, так что трон она унаследовала бы и без их помощи. А во-вторых, она совершила массу злодеяний во имя так называемых реформ, многие из которых подкосили самые основы нашего общественного порядка.
Брендан Шейя бросил на Юрия свирепый взгляд.
- Выходит, «реформа» у вас - ругательное слово? - прогудел он.
Юрий поднял руку, склонил голову набок и сказал:
- Ничуть. Но мы должны понять, что Япсии угрожает власть бунтовщиков - в виде парламента. Несмотря на преступления королевы Галы, ни один здравомыслящий человек не захочет, чтобы его государство было обезглавлено. Иначе нам придется расхлебывать последствия, поскольку я уверен, что Ветрам не понравится то, что творится в Япсии. А мы, Боро, тоже являемся частью этой страны.
