Андрей Анисимов - Доступ к телу
Дача показалась аспирантам странной. Гостиная и терраса завалены баулами и тюками с китайским тряпьем, картонными коробками с турецкой обувью. Свободными оставались две спаленки на втором этаже и маленькая кухня на первом. Запущенный сад, поросший крапивой и сорняками, оставлял для прогулок только две дорожки. Одна вела к калитке, другая – за дом, к бане и беседке. Неподалеку от них ржавела железная шашлычница и валялись накрытые полиэтиленовой пленкой дрова. Баня явно предназначалась для утех, поскольку в доме имелся вполне пристойный туалет с поддоном для душа. Газовая колонка подавала горячую воду и на кухню. Все это позволяло вдали от города ощущать себя вполне комфортно.
Как называлось место, куда их привезли, молодые люди не запомнили. Им попался какой-то указатель, то ли «Кратово», то ли «Катково», но после него автомобиль несколько раз сворачивал с главной дороги и менял направление. По окрестному пейзажу определить, где находится дача, не стоило и пытаться. Кроме заросшего старыми деревьями и сорняком сада, из окон террасы и кухни ничего не разглядеть. Вид на улицу дачного поселка открывался из окошек второго этажа. Но и там ничего приметного – дома, участки, высокие заборы. Единственный вывод, что сделали молодые затворники – людей вокруг немного, но они есть.
Первые сутки беглецы отсыпались. Ни Николай Тарутян, ни Вадим Дружников опыта загулов, подобных «Веселому дворику», не имели, и сексуальный марафон на фоне алкоголя потребовал от них не только физического, но и нервного напряжения. На вторые сутки они ощутили зверский голод и смолотили все припасы, что нашли в доме. На дачу их доставила подружка Сурена, а вовсе не его друг. Красивая девушка лет двадцати трех, весьма серьезная и малоразговорчивая, держалась строго. Предупредив друзей, чтобы они не особенно шлялись по окрестностям, и разрешив поедать все что найдут, тут же укатила. Задавать ей вопросы аспиранты постеснялись и не имели ни малейшего представления ни о месте пребывания, ни об истинных владельцах данной недвижимости. На третий день их все же посетили. Даже не их, а дачу. Пятеро армян прибыли на двух микроавтобусах, тут же возле беседки наладили производство шашлыков. Заманчивый запах жареной баранины щекотал ноздри, и когда на дорожке возник один из участников пира, аспиранты были готовы принять приглашение.
– Пацаны, покушайте с нами, – сверкнув золотом коронок, улыбнулся коренастый кавказец. Его плотное тело, сплошь поросшее шерстью, напоминало зверя. И оранжевые плавки на фоне темной растительности смотрелись особенно ярко. Друзья одновременно подумали, что гостеприимный армянин чем-то напоминает Фоню из их лаборатории. А напяль на примата подобные плавки, пародия оказалась бы устрашающей.
Приезжие пировали в беседке. Помимо пригласившего их волосатика по имени Хачик в трапезе участвовали еще четверо армян. Но те столь обильным шерстяным покровом не отличались. Зато двое из них могли похвастаться брюхом, способным вместить немерено продуктов и напитков, один поражал худобой и еще один был по-настоящему красив. Фигура атлета, тонкие черты лица и печальные темные глаза просились на полотно. Армяне назвали свои имена, но аспиранты, кроме Хачика, никого не запомнили. Говорили о баранине, которую ели. Оказалось, что ею торгует красавец с печальными глазами и берет семьсот рублей за килограмм.
– Недешево… – заметил Дружников.
– А ты знаешь, брат, сколько мне с этого остается?
– Откуда? Я же мясом не торгую.
– А ты считай. Полтинник с килограмма ментам по трассе, стольник санитарному врачу, четвертак бандитам на рынке, червонец дирекции. А мне же его еще купить надо. Фермер тоже не хочет бесплатно барана дарить. И это только по мясу. А знаешь, каково в Москве с нашей внешностью?
Тарутян знал. Дружников нет. Армянин принялся рассказывать о бесчинствах продажной московской милиции, а закончил обидой на весь русский народ:
– Для вас, что айзер, что грузин, что чечен – все на одно лицо. Особенно теперь, когда с Грузией война была. Каждый норовит обидеть.
Дружников торговцу посочувствовал, и тема себестоимости шашлыков, как и межнациональных разногласий, оказалась исчерпанной. Что нельзя сказать о торговле вообще. Из разговоров пирующих молодые ученые поняли – они попали в компанию рыночных торговцев. Как выяснилось, в отличие от красавца-мясника, остальные гуляки специализировались на шмотках, а дача служила им чем-то вроде подсобного склада. По мере выпитого алкоголя армяне все чаще переходили на родной язык. Дружников ничего не понимал, а Тарутяну профессиональный диалог торгашей не был интересен. Друзья поблагодарили за угощение и откланялись. Мужчины пять часов ели и пили, несколько раз порываясь вернуть аспирантов в беседку, но к ночи им подвезли девушек и гостеприимство южан закончилось. Среди стайки дев друзья приметили двух молодых близняшек, которыми Сурен потчевал их накануне. Перед сном, понимая, что на этом празднике жизни они лишние, квартиранты уселись пить чай в гордом одиночестве. Но неожиданно одна нимфа-близняшка заглянула и к ним. Кроме махрового полотенца, одежды на ней молодые люди не заметили.
– Я Оксана. Мальчики, вы меня помните? – спросила нимфа шепотом.
– Помним, – заверил Дружников, что было правдой только отчасти. Молодые ученые запомнили смех и грудки прелестниц, но не их имена.
– Мы бы к вам с полным удовольствием, да нельзя. Наше время эти козлы оплатили. Но мы можем до вас завтра сами подрулить. Хочете?
Аспиранты переглянулись:
– Хочем.
– Мальчики, будьте ласковы, только Сурену не гутарьте, и никому еще. А то у нас половину бабулек попрут. А так мы на себя робим, и вас гарно потешим. – Чмокнув обоих и оставив после себя жар распаренного тела и запах мокрых волос, нимфа растворилась в ночи.
Армяне гуляли в баньке. Из дома дев не разглядеть. Но звонкий смех хохлушек раздавался на всю округу, и Тарутян с Дружниковым присутствие веселых сестренок продолжали ощущать. После чая постояльцы поднялись наверх и уселись на тахту в одной из комнаток. Свое приключение в «Веселом дворике» они полностью обсудить не успели, да и гульба по соседству молодые организмы тревожила.
– Вадя, как ты д-д-думаешь, эти мужики всегда так живут?
– Ты армянин, тебе виднее…
– Причем т-т-тут это? Как будто русские п-п-проституток не пользуют.
– Среди моих знакомых нет. А тебе понравилось? Только честно.
– Трудно сказать. Когда д-д-делал, нравилось. Потом – не то стыдно, не то погано как-то. Вроде, хочешь отмыться и не можешь.
– Вот-вот, и со мной тоже самое. А ведь на них иногда и женятся.
– Особенно иностранцы. Я с-слыхал о таком часто.
