Пол Андерсон - Тау - ноль
— С какой целью?
— У меня было несколько бесед с Шарлем Реймоном. Он выдвинул великолепное предложение — жизненно необходимое, я бы сказал. Когда нас окружает неуверенность, когда отчаяние всегда рядом и ждет, чтобы нас сломить… средний человек на корабле должен чувствовать, что его жизнь в руках компетентных людей. Конечно, никто не считает капитана непогрешимым.
Но существует бессознательная потребность в ореоле непогрешимости. А я… у меня есть слабости и недостатки. Мои суждения о людях не могут выдержать ежедневной проверки под столь высоким напряжением.
Линдгрен сгорбилась в кресле.
— Чего констебль хочет от вас?
— Чтобы я перестал действовать на неформальном, личном уровне.
Оправданием будет то, что меня не следует отвлекать рутинными делами, ибо мое внимание должно быть поглощено тем, как безопасно провести нас сквозь скопления и облака галактики. Это разумное оправдание, его примут. В результате я буду обедать отдельно, у себя в каюте, за исключением церемониальных случаев. Я буду заниматься физическими упражнениями и принимать восстановительные процедуры тоже здесь, в одиночестве. В числе моих личных посетителей будут только высшие офицеры, вроде вас. Мы будем соблюдать официальный этикет. Через своих помощников Реймон сообщит всем, что ко мне должны обращаться согласно правилам формальной вежливости.
Короче говоря, ваш приятель Ларс Теландер должен превратиться в символического Старика.
— Заговор в стиле Реймона, — резко сказала она.
— Он убедил меня, что так будет лучше, — ответил капитан.
— Не подумав, как это отразится на вас!
— Я справлюсь. Я никогда не был компанейским парнем. У нас на корабле много книг в микрофильмах, которые мне всегда хотелось прочесть. Теландер искренне посмотрел на нее. — Вам тоже отведена роль, Ингрид. Вам придется заняться человеческими проблемами. Организация, медитация, облегчение… это нелегко.
— Я не могу делать это в одиночку, — ее голос задрожал.
— Можете, если необходимо, — ответил он. — Вы убедитесь, что можете очень многое осуществлять или предотвращать. Это вопрос правильного планирования. Мы научимся этому по мере развития событий.
Он замолчал в нерешительности. Лицо его выдавало неловкость, даже на щеках проступил румянец.
— Ээ… в связи с этим… еще одна проблема…
— Да? — сказала она.
Звонок в дверь выручил его. Капитан принял столик на колесиках с принадлежностями для кофе и начал разливать его, стараясь находиться у Ингрид за спиной.
— Ваше положение, — сказал он. — Я имею в виду, ваше новое положение.
Необходимость придать офицерам новый статус… Вы не должны вести жизни затворника, как я — но некоторые ограничения… ээ… существуют…
Он не мог увидеть ее подлинной реакции. Ингрид сказала веселым голосом:
— Бедняга Ларс! Вы хотите сказать, что первый помощник не должна так часто менять партнеров по постели?
— Ну, я не предлагаю вам… мм… целибат. Я сам должен, разумеется, воздерживаться впредь от подобных вещей. В вашем случае… ну, стадия экспериментов для большинства из нас прошла. Формируются постоянные пары.
Если бы вы могли связать себя с кем-нибудь…
— Я могу поступить лучше, — сказала она. — Я могу остаться одна.
— Это не т-требуется, — запнулся он.
— Благодарю. — Она вдохнула аромат кофе и прищурилась. — Нам с вами вовсе не обязательно быть стопроцентными аббатом и монахиней. Время от времени капитан нуждается в приватной беседе со своим первым помощником.
— Ээ… нет. Вы хорошая, Ингрид, но не нужно. — Теландер стал мерить шагами узкую каюту, туда и обратно. — В такой маленькой и стесненной общине, как наша, не может быть тайн. Я не хочу казаться лицемерным. Я бы… Я был бы счастлив иметь вас в качестве постоянного партнера… но это невозможно. Вы должны быть связной между всеми и мной, а не моим непосредственным союзником. Понимаете? Реймон объяснил это лучше, чем я.
Ее оживление прошло.
— Мне не нравится, как он вами манипулирует.
— У него есть опыт поведения в критических ситуациях. Его аргументы весомы. Мы с вами можем обсудить их заново в деталях.
— Так и поступим. Они могут быть логичны… каковы бы ни были его мотивы.
Линдгрен сделала глоток кофе, поставила чашку на колено и возбужденно заявила:
— Что касается меня, все в порядке. Мне и так надоели эти детские забавы. Вы правы, моногамия становится популярной, и выбрать женщинам практически не из кого. Я уже думала о том, чтобы остановиться. Ольга Собески считает так же. Я попрошу Като поменяться с ней половинами кают.
Пришло время для спокойствия и здравомыслия, Ларс, возможность подумать о некоторых вещах, — теперь, когда мы действительно подошли к этой столетней отметке.
* * *«Леонора Кристина» нацелилась основательно в сторону от Девы, но еще не на Стрельца. Только после того, как она пройдет почти полпути вокруг галактики, величественная спираль ее траектории устремится в его сердце. В настоящий момент туманности Стрельца были впереди по курсу корабля, слева.
То, что лежало за ними, только подразумевалось. Астрономы ожидали обнаружить там объем чистого пространства, с рассеянными пылью или газом, содержащий скученное сборище древних звезд. Но никакой телескоп не проникал за облака, которые окружали эту область, и никто до сих пор не выбирался наружу, чтобы взглянуть.
— Если только туда не отправилась экспедиция после нашего отбытия, предположил пилот Ленкеи. — На Земле с тех пор прошли столетия. Они, должно быть, творят чудеса.
— Но наверняка не посылают зонды к ядру, — возразил космолог Чидамбарна. — Тридцать тысячелетий, чтобы добраться туда, и столько же, чтобы послать обратно сообщение? В этом нет смысла. Я полагаю, что человек будет медленно распространяться от окраины к ядру, колония за колонией.
— Если только они не создали корабль, который движется быстрее света, — сказал Ленкеи.
Чидамбарна нахмурился.
— Это фантазия! Если вы хотите переписать заново все, что мы узнали со времени Эйнштейна — нет, со времени Аристотеля, принимая во внимание логические противоречия, которые влечет существование сигнала с неограниченной скоростью, — пожалуйста, продолжайте.
— Не мое дело. — Стройная гибкость борзой, присущая Ленкеи, вдруг показалась изможденностью. — В любом случае я не хочу, чтобы существовал корабль быстрее света. Мысль, что другие могут летать от звезды к звезде, как птицы — как я из города в город, когда мы были дома, — тогда как мы заперты в этой клетке… Это было бы слишком жестоко.
