Роджер Желязны - Игра крови и пыли (сборник)
Выйдя во двор, подошел к столику у фонтана, где мозаичные дельфины колыхались под струями воды, стекавшими маленькими речушками с горы Олимп в рост человека, и поклонился сидевшей даме, которая с бесстрастным лицом следила за его приближением. Она медленно поднялась. Невысокая, заметил он, на целую голову ниже его, темные волосы прошиты нитками седины, глаза синие-синие. Бледный шрам, пересекая левую щеку, терялся в волосах над ухом.
— Алисе, я полагаю? — спросил он, осторожно поднося ее руку к губам.
— Да,— ответила она, опуская руку,— Алиса.— Женщина произнесла имя немного иначе, чем это сделал слуга.
— И это все?
— Достаточно для моей цели, сэр.
Он тоже не смог распознать ее акцент, и это встревожило его.
Он улыбнулся и сел напротив. Ее взгляд, он заметил, был прикован к маленькому шраму в виде звездочки у его правого глаза.
— Сверяетесь с описанием? — спросил он, наливая себе чашку чая.
— Не будете ли вы столь любезны, чтобы дать мне поглядеть на ваше левое запястье? — спросила она.
Он откинул рукав. Ее взгляд с жадностью упал на красную нить, обвивавшую запястье.
— Вы — тот, кого я ищу,— сказала она торжественно.
— Возможно,—уклончиво отозвался он, отхлебывая чай.— Вы моложе, чем кажетесь на первый взгляд.
Она кивнула.
— И в то же время старше,— сказала она.
— Попробуйте шербет,— предложил он, накладывая лакомство из вазы в розетки.— Он весьма неплох.
3
Фиксирую точку. Дотрагиваюсь до сифона и кости. Там, за полированным медным зеркалом, потягивая холодное питье, она щебечет по-гречески, что день жаркий и что так приятно найти тенистый уголок в этом караван-сарае, на пороге моего обиталища, где так приятно отдохнуть,— вся эта болтовня не способна обмануть меня своей хорошо просчитанной небрежностью. Окончив трапезу и встав из-за стола, они не направятся обратно на улицу с ее верблюдами, пылью, лошадьми, криками торговцев. Я знаю это. Они повернутся, словно непреднамеренно, в направлении зеркала. Она и этот ее монах. Милые дамы, будьте свидетелями...
4
— Я могу позволить себе купить ваши услуги,— сказала она, протягивая руку к мягкому кожаному мешку, лежавшему на кафельном полу возле ее стула.
— Вы торопите события,— отозвался он.— Сначала я должен понять, чего именно вы от меня хотите.
Она пронзила его своими синими глазами, и он почувствовал знакомый холодок близости смерти.
— Вы убийца,— просто сказала она.— И убьете любого, если цена вас устроит. Так мне сказали.
Допив чай, он вновь наполнил чашки.
— Я сам выбираю, принять или не принять заказ,— ответил он.— Я не берусь за все, что мне предлагают.
— Какие соображения руководят вашим выбором? — спросила она.
— Я редко убиваю невинных,— ответил он,— исходя из моего собственного определения невинности. Кроме того, меня может оттолкнуть определенная политическая ситуация...
— Убийца с совестью,— заметила она.
— Можно сказать и так...
— Что-нибудь еще?
— Мадам, вообще-то я некоторым образом удалился на покой,— ответил он,— вот почему мои услуги так дороги. Услуги головореза здесь с готовностью окажут многие. Я сам могу порекомендовать вам несколько компетентных индивидуумов.
— Иными словами, вы предпочитаете сложные случаи, бросающие вызов вашему мастерству?
— «Предпочитаю» немного не то слово. Я не вполне уверен, как это можно выразить лучше — во всяком случае, по-гречески. Хотя у меня есть тенденция оказываться в подобных ситуациях, ибо высокооплачиваемая работа, похоже, подпадает под эту категорию, а я принимаю только такие заказы.
Впервые за это утро на лице ее появилось бледное подобие улыбки.
— Мой заказ подпадает под эту категорию,— сказала она,— в том смысле, что еще никому не удалось преуспеть в той миссии, которая мне требуется. Что касается невинности, вы увидите, что ею здесь и не пахнет. Политика здесь тоже ни при чем, он не из этого мира.
Он проглотил кусочек дыни.
— Вы заинтересовали меня,— сказал он.
5
Наконец они поднимаются. Монах поправляет маленький лук, закрепленный на спине, и кладет руку ей на плечи. Они пересекают патио. Они уходят! Нет! Неужели я ошибся? Я вдруг понимаю: я хотел, чтобы это была она. Та часть меня, которая, как я думал, полностью переродилась, поглощенная другими, внезапно восстает и стремится принять командование на себя. Мне страстно хочется крикнуть. Я не знаю, какой крик готов вырваться у меня: «Приди!» или «Беги!». Да это и неважно. Во всяком случае, не сейчас, когда это не стало частью ее. Не сейчас... Они уходят.
Но.
На пороге она, помедлив, что-то говорит своему спутнику. Я слышу только слово «волосы».
Когда она возвращается, я вижу в ее руке расческу. Она быстро подходит к зеркалу, которое, поблескивая, висит на стене справа от нее. Когда она сбрасывает вуаль и начинает поправлять свои темные локоны, я понимаю, что их цвет ненатурален.
6
— Не из этого мира,— повторил он.— Откуда же тогда, позвольте спросить?
— С планеты на другом конце Галактики,— ответила она.— Значат хоть что-то для вас эти слова?
— Да,— признался он.— Кое-что значат. Но почему вы пришли именно ко мне?
— Он здесь,— сказала он.
— Того, кого я должен убить?
— Да. Сначала мы не стремились к убийству, наоборот, мы хотели спасти его.
— «Мы»?
— Чтобы управлять аппаратами, доставившими нас сюда, потребовалось восемь моих личностей — оригинал и семь копий. Клонов.
— Понимаю.
— В самом деле? Так вы здесь тоже чужак?
— Давайте сейчас сосредоточимся на вашей истории. Вы сказали, что вас здесь восемь?
Она покачала головой.
— Я последняя,— объявила она.— Остальные семь погибли, пытаясь выполнить ту же задачу.
— Кто вы — оригинал или клон?
Она засмеялась. Потом вдруг ее глаза увлажнились, и она отвернулась.
— Я копия,— сказала она, помолчав.
— И вы все еще живы,— заметил он.
— Это не означает, что я не делала попыток. Я отправилась туда после того, как все остальные потерпели неудачу. Я тоже не справилась. Я была тяжело ранена. Но мне удалось вырваться — в последнюю секунду.
— Как давно это произошло?
— Почти пять лет назад.
— Долгий срок жизни для копии.
— Вы в курсе?
— Я знаю, что многие культуры, использующие клонов для определенных заданий, практикуют вживление специальных устройств, прекращающих существование клона после того, как задание выполнено,— своего рода защита оригинала от... неловких ситуаций.
