Юрий Долгушин - ГЧ (Генератор чудес)
Мюленберг не слушал его.
— Я согласен, — перебил он, — но на некоторых условиях.
— Давайте обсудим. Если это не будут условия, заведомо неприемлемые…
— До окончания работы я не хочу видеть ни вас, ни ваших… сообщников. Постарайтесь понять меня. Между нами слишком мало общего. Режим, который вы поддерживаете, ваши методы террора, запугивания и деморализации народа — все это я считаю преступным. И вас — преступниками. Не Гросс и ему подобные, a вы, и вам подобные должны сидеть за решеткой, ибо вы несете моральную и физическую гибель нашей нации… Согласитесь, что при таких моих убеждениях всякое общение с вами неприемлемо для меня…
Все это Мюленберг говорил без тени страха, без раздражения или гнева. А он говорил страшные вещи. За каждую такую фразу, сказанную вслух, люди в лучшем случае лишались свободы. Вейнтрауб слушал молча, и только необычно окаменевшее лицо выдавало его смятение. Он опешил, растерялся. Был момент, когда он начал было, но сдержал движение — обернуться назад, — жест человека, опасающегося случайных свидетелей. Кроме того, он не мог понять, почему Мюленберг вдруг так спокойно заговорил с ним этим вызывающим тоном превосходства и силы. На что он надеется? Что он придумал?..
— Единственное, из-за чего я мог бы пойти на сделку с собственной совестью, это спасение доктора Гросса, — продолжал Мюленберг. — Вы должны освободить его. Я не требую этого сейчас, больше того, я прошу вас оставить его пока, на время моей работы, в заключении, но разумеется, прекратить всякие издевательства над ним.
Мюленберг спокойно взглянул на стоявшего перед ним ненавистного человека, переждал паузу, будто ведя обычный деловой разговор, и продолжал:
— Машина будет переделываться там же, в лаборатории Гросса. Можете ставить вокруг нее какую угодно охрану, если найдете нужным. Записи Гросса вы, конечно, возвратите мне. Людей я подберу сам. Все нужные материалы и аппаратура будут доставляться мне немедленно по телефонному требованию. Заказы на отдельные детали будут выполняться вами так же немедленно. Вот и все. Полагаю, что при таких условиях машина на десятикилометровую дальность действия будет готова максимум через три недели.
Вейнтрауб думал. Теперь он искал, нет ли в этих условиях какого-нибудь подвоха. Мюленберг понял это и, наконец, впервые взглянул на него.
— Я понимаю, что вас смущает, — сказал он. — Вы, очевидно, не привыкли иметь дело с людьми, которые говорят то, что думают, а не то, что им «полагается» думать… Сейчас я могу позволить себе эту роскошь потому, что вы не станете доносить на меня. Вам это невыгодно. Насколько я понимаю, вам поручено любыми средствами выколотить из меня машину доктора Гросса в усовершенствованном виде. Для этого вам нужен я. Дело в том, видите ли, что увеличить хотя бы на несколько метров дальность действия ионизатора, который мы вам демонстрировали, — нельзя. Метод, примененный здесь, исчерпан до конца, и вы ошибаетесь, полагая, что путем дальнейшего совершенствования конструкции ваши инженеры добьются большей дальности. Это теоретически невозможно. Мы с доктором Гроссом убедились в этом после трех лет бесплодных усилий. А Гросс есть Гросс! Сомневаюсь, чтобы в ваших лабораториях нашлись ученые такого масштаба…
— Позвольте, — испуганным шепотом перебил Вейнтрауб, — значит все разговоры о десяти километрах — выдумка, обман?
— Держите себя в руках… инженер, и будьте осторожнее в выборе выражений… — Мюленберг сделал вызывающую паузу, откровенно предлагая противнику реванш в этом поединке: он знал наверняка, что тот сейчас не в состоянии вывернуться, а убедившись в этом сам, еще больше скиснет. Никогда Мюленберг не думал, что можно так ясно чувствовать психику человека.
— Я говорю о методе, который использован здесь, — он кивнул по направлению к машине Гросса. — И повторяю: из этого ионизатора выжать больше ничего нельзя. Но совсем недавно Гросс нашел другое решение задачи, принципиально новое решение, поймите, вы должны знать, что это значит, если вы действительно инженер… Оно пришло в результате исключительной концентрации в одной голове специфических знаний теории, опыта собственных исследований и почти двадцатилетней целеустремленной работы. Теоретически это решение очень сложно, а конструктивно оказалось проще, чем этот ионизатор. Конструкция принадлежит мне. Она решает проблему дальности и на десять, и на двадцать, и больше километров. До горизонта! И она у меня вот тут, — он хлопнул сложенными пальцами по лбу. — Расчеты Гросса, которыми вы завладели, помогли вам восстановить старый ионизатор. Это была детская задача. Но расчеты, относящиеся к новой идее Гросса, вам уже ничем не помогут, потому, что там ничего не сказано о том, как и откуда берутся исходные данные, а в этом именно и заключается новая идея… Итак, решайте. Мои условия направлены к тому, чтобы как можно скорее, без помех окончить работу. Через три недели, думаю, не больше, мы снова встретимся здесь и испытаем новый вариант машины. Гросса вы освободите тогда же и доставите сюда, на это испытание. Давайте заключим джентльменское соглашение, это лучше и крепче всяких бумажных договоров. Если все окажется в порядке, я хотел бы получить возможность вместе с Гроссом навсегда распрощаться с вами, с Мюнхеном. Надеюсь, вы дадите мне эту возможность.
— Ну, конечно же! — Вейнтрауб с облегчением разразился потоком стандартных фраз. — Я прекрасно понимаю вас… Все условия будут выполнены, вы знаете, что скорость — в наших интересах… можете работать спокойно… Когда вы думаете начать?
— Завтра… если вы не задержите перевозку машины обратно в нашу лабораторию.
— Прекрасно! Это будет сделано завтра же утром. Ну, вы свободны. Я позабочусь сам о формальностях. — Он кивнул по направлению к арестантской карете. — Вы можете располагать моей машиной. Да, вот телефон… Звоните, как только понадобится что-нибудь.
Он наклонил голову, быстро, не глядя на Мюленберга, повернулся и отошел, понимая, что ответа на его прощальный жест не будет.
Шофер вернулся. Машина тронулась. Через несколько минут Мюленберг снова увидел изумрудную ленту Изара.
* * *
Внешне все выглядело по-прежнему. Во второй комнате стояла та же машина Гросса, правда, вся развороченная, будто раздетая, с обнаженным шасси, снятыми деталями, торчащими повсюду болтами и лапками открепленных проводов. Из чрева ее то и дело показывалась спина Ганса, голова его неизменно скрывалась где то внутри машины.
Ионизатор, снятый целиком, стоял отдельно в углу; он был уже не нужен. Новый монтировал сам Мюленберг в своей комнате. В этом, собственно и состояла главная работа.
![Абрахам Меррит - Лунный бассейн [Лунная заводь]](/uploads/posts/books/65198/65198.jpg)
![Юрий Долгушин - ГЧ [Генератор чудес]](/uploads/posts/books/64667/64667.jpg)
