Дмитрий Янковский - Правила подводной охоты
– Не подпустит она к себе, – вздохнул Краб. – Ну, может метров на десять, не ближе.
– Не подпустит, – подтвердил Куст. – У нее нервы на взводе, поскольку достойной цели рядом нет, а мы крутимся под боком. Один алгоритм велит взрываться, другой запрещает. Дилемма.
– И что? – осторожно спросила Рипли.
– Да ничего, – фыркнул Краб. – Жахнуть может в любой момент. Эти «Берты» вообще психованные. «Майкрософт», одним словом.
Жаб не спеша спустился по лесенке, спрыгнул на песок и подошел к акустику.
– Так, – твердо сказал он. – Хорош цену себе набивать. Я ведь по морде по твоей вижу, что решение у проблемы есть. Ты мне условия решил ставить?
– А чего твоя кухарка уставщину вводит? – в голосе Куста послышались нотки обиды.
– Хочешь, чтобы я тебе кое-что другое ввел? – интонации взводного снова сделались зловеще-змеиными.
– Барракуда, – сквозь зубы процедил акустик и опустил глаза.
– Ну? – Жаб взял его пальцами за плечо. Командир был похож на сжатую пружину. Нет, на мину, готовую взорваться. Или даже на донную платформу с рисунка на стене кабинета. Тихий, внешне спокойный, но готовый вспылить с непредсказуемыми последствиями для окружающих. Я был поражен, как они отличаются друг от друга – акустик и Жаб. Вроде не очень большая разница в возрасте, и опыта достаточно у обоих, но взводный превосходил акустика, как бог тварь дрожащую. Неужели офицерские погоны дают такое немыслимое превосходство?
– Ну, есть один способ, – произнес Куст. – У «Берты» майкрософтовские мозги, а у них с многозадачностью туго. В бою я не пробовал, но на симуляторе мне удавалось довести такой мозг до состояния полной и окончательной невменяемости.
– Как?
– Есть такая штука, как ложная цель.
– Знаю, – кивнул Жаб. – Но надо быть идиотом, чтобы ее сейчас применить. Мина нервничает и, если почувствует в пределах досягаемости крупную цель, рванет не задумываясь.
– Не рванет, – Куст поднял взгляд. – Я малость усовершенствовал эти буйки, теперь программа имитирует рыбацкий катер, а не тяжелый танкер, причем меняет амплитуду сигнала и фазу, создавая у мины иллюзию движения цели, хотя буек стоит на месте.
– А смысл? – Жаб отпустил плечо собеседника.
– Ну, представь себя на месте мины, – фыркнул акустик. – Ты слышишь сначала один рыбацкий катер, затем второй, третий, пятый, десятый. Каждая из целей, да и все вместе, слишком скромны для взрыва, но отнимают у тебя массу вычислительных ресурсов на просчет траекторий. Все двигаются под разными углами и разными скоростями, тебе постоянно надо за ними следить, чтобы не пропустить что-нибудь важное.
– Но у «Берты» большая вычислительная мощность.
– И все-таки ограниченная. Слава богу, наши предки так и не раскошелились на применение в биотронике квантовых алгоритмов.
– Не нравится мне твой план, – вздохнул взводный. – Вялый он какой-то.
– Не нравится, не кури, – улыбнулся Куст. – Все будет нормально.
Я не понял, при чем тут план и курение, но тут же до меня дошло, что план может быть производной от английского «plant», то есть трава. Значит, охотники даже не скрывают от начальства, что курят наркотики! Это меня здорово озадачило. Снова вспомнились ящики с загадочным содержимым и цифры на скомканном листе.
– У меня есть в запасе один фокус, который на симуляторе срабатывал каждый раз, – добавил Куст. – Два буйка ложных целей у меня особенные. Чабан написал программку, которая имитирует внезапное раздвоение целей и движение их по сложным, даже физически невозможным траекториям. Мина, загруженная просчетом десятка целей, начинает считать и эти, отчего сходит с ума раньше, чем дает команду на взрыв. А тут и Краб на подхвате. Щелкнет своей хромированной клешней, и все.
– А вдруг система не зависнет? – нахмурился Жаб.
– Броня «Ксюхи» выдержит взрывную волну.
– Об этом даже не думай! Если Одессу сметет, я тебя прямо здесь утоплю.
– Тогда мой план не так уж плох.
– Ладно. Согласен. Сколько времени у тебя уйдет на запудривание мине мозгов?
– От получаса до двух часов сорока минут. Услышав это, Краб зло сплюнул в песок.
– И мне все это время надо будет болтаться под водой? – спросил он.
– Нет, – язвительно сказал Куст. – Посидишь на бережку, позагораешь. А потом, когда мина крякнет, не спеша наденешь скафандр и лениво пойдешь щелкать клешнями.
– Иди ты сам! – вспылил Краб. – Газового аппарата хватит только на сорок минут.
– А у тебя что, катетер отсох? – развеселился акустик.
Сапер не ответил, снова сплюнул и залез по лесенке к нам на броню.
– Сколько человек тебе понадобится, кроме Краба? – спросил Жаб.
– Чем больше, тем лучше. У салаг первый допуск, у кухарки, насколько я знаю, нулевой. Значит, они пусть с газовыми аппаратами запускают буйки. А Краб в это время с жидкостным снаряжением подберется к краю расщелины и там прикинется булыжником. Потом поглядим.
От такой расстановки сил боевая лихорадка вновь начала накатывать на меня волнами. Теперь уже не осталось ни малейших сомнений в том, что через несколько минут мне придется принять участие в серьезной и совсем не учебной операции.
Жаб посмотрел на нас снизу вверх, прикрыв лицо ладонью. Я уже был готов подчиняться ему, как собака.
– Всем, кроме Куста, строиться на броне! – неожиданно рявкнул он, направляясь к амфибии.
Мы с Пасом первыми вытянулись по струнке, Рипли тоже оставила в покое бинокль и встала левее нас. Краб лениво втиснулся между мной и Рипли, чтобы отделение стояло по ранжиру. Жаб загрохотал ботинками по скобам лестницы и через секунду с неожиданной легкостью взлетел на броню.
– Смирно! – прохрипел он. – Вольно.
Я отставил ногу и закинул руки за спину, чувствуя, как кровь все сильнее разгоняется по жилам.
– Итак, слушайте боевое задание. – Жаб принялся прохаживаться вдоль кромки крыши, заставляя нас поворачивать головы, чтобы уследить за ним. – Рипли, под твоим началом салаги должны установить сеть ложных целей. Места установки я буду называть по полярным координатам, центром координат считается моя кабина. Ясно?
– Так точно! – по-уставному ответила наша начальница.
– Вы работаете в воздушных аппаратах. Салаг предупреждаю особо, что правом первого допуска пользоваться на время операции вам запрещается. Если кто погрузится глубже Рипли, яйца выкручу. И вообще – никакой самодеятельности. Ясно?
– Так точно! – хором ответили мы с Пасом. Мое сердце готово было выскочить через горло.
– Краб. Погружаешься с жидкостным аппаратом и по дну пробираешься к расщелине. Как только достигнешь ее, ложишься на грунт и ждешь дальнейших команд. Все свои идеи держать при себе, на связь в активном режиме не выходить. Только слушаешь, ясно?
