Шэрон Кендрик - Растопить ледяное сердце
Однако Лукас не искал любви. В ее взгляде он хотел увидеть только наслаждение, высшую степень удовлетворения.
– Так лучше, – прошептал он, глядя в ее глаза. – Скажи, чего тебе хочется. Что мне сделать?
Неужели он ждал, чтобы она указала ему свои эрогенные зоны и любимые позиции? На самом деле она хотела от Лукаса только одного.
– Поцелуй меня, – попросила Джессика, потому что эта просьба была самой близкой к просьбе о любви.
Глава 13
Берегитесь исполнения желаний.
Стоя у окна спальни, Джессика смотрела вниз, где в саду Лукас рубил дрова и складывал их в быстро растущую поленницу. Зрелище впечатляло: взмах сильных рук, блеск топора на солнце, удар и треск расколотого полена. Под влажной кожей играли рельефные мускулы мощных плеч и спины.
У Джессики пересохло горло. Сколько раз она представляла себе эту картину в те моменты, когда давала волю безудержной фантазии. Она мечтала, чтобы Лукас по собственному желанию вернулся в ее жизнь и в ее постель. Теперь это свершилось. Более того, их отношения не скованы жесткими рамками ее карьеры и капризами его богатого босса. Теперь Лукас сам невероятно богат, а ее карьера закончена. Чего еще можно желать?
Почему же ее мучают вопросы, на которые нельзя найти ответа? С тех пор как Лукас переехал в ее коттедж, они жили как супружеская пара и делали все, что обычно делают супруги: вместе готовили еду, ходили за продуктами. Поначалу странно было видеть Лукаса в продуктовой лавке среди местных жителей и заезжих туристов. Люди бросали дела и провожали его глазами. Впрочем, их можно понять: в кожаной куртке и потертых джинсах, высокий и смуглый, он выделялся в толпе, как пришелец из иного мира.
Так оно и было. Лукас прошел через жестокость и насилие, боль и отчаяние, наложившие на него явственный отпечаток, отличающий от других. Неудивительно, что остальные мужчины меркли в сравнении с ним и ничего не значили для Джессики.
Она очень быстро привыкла к его присутствию. Ей нравилось быть частью пары: с мужчиной интереснее смотреть страшные фильмы или играть в настольные игры, которым она научила его, причем скоро Лукас начал чаще выигрывать у нее. Она полюбила засыпать и просыпаться в объятиях его горячих рук. Они занимались любовью где и когда хотели.
Тем не менее Джессика не переходила неких условных негласных границ между ними: они никогда не говорили о будущем и не употребляли слово «любовь». На первый взгляд Лукас принял новые условия жизни в доме, остававшемся все-таки ее домом, а не их общим. Он ничего не вкладывал в жилье и не предлагал этого делать. Впрочем, Джессика, как ни старалась, не могла представить Лукаса Сарантоса доживающим свой век в сельском коттедже.
Несмотря на желание делегировать полномочия своим управляющим, скоро бизнес начал потихоньку вторгаться в их жизнь, как щенок, льнущий к ногам с требованием поиграть с ним. Началось все с телефонных звонков, электронных сообщений, требующих ответа, телеконференций, в которых надо было участвовать.
Чтобы не мешать, Джессика обычно уходила в сад и слышала глубокий голос Лукаса, часто говорившего по-гречески. Она смотрела на сухую землю и думала, когда же появятся первые ростки нарциссов – признаки наступающей весны.
В этот раз после такого звонка она только успела распрямить спину после прополки сорняков, когда почувствовала теплую руку Лукаса на обтянутых джинсами ягодицах. Джессика тихо ахнула от удовольствия.
– Все под контролем?
– Конференция прошла успешно. Потом позвонил брат. – Лукас сделал паузу. – Мой близнец.
Джессика посмотрела внимательно, чувствуя особый акцент на этом слове. Она понимала почему. Для Лукаса все еще непривычно осознавать, что у него есть брат-близнец – успешный бизнесмен Алек Сарантос. Удивительно, но внешне различать братьев удавалось с трудом, а ведь они узнали о существовании друг друга совсем недавно.
– Как он?
– В порядке. Он сейчас в Лондоне.
– Вот как! – Джессика продолжала улыбаться, хотя само слово «Лондон» таило для нее угрозу. Казалось, что другой мир, к которому она не принадлежала, медленно надвигается на нее. – Отлично.
– Видишь ли, он приглашает меня поужинать с ним. Я думал задержаться в Лондоне на несколько дней: надо сделать кое-что, раз уж в любом случае буду там. – Лукас прищурил глаза. – Ты можешь поехать со мной.
Джессика ласково провела ладонью по его небритой щеке, чувствуя, как жесткие волоски покалывают подушечки пальцев. Она могла бы сопровождать его в Лондон, однако поездка потребует немедленных сборов и панических сомнений по поводу того, что надеть. Джессика внесет неловкость во встречу новоиспеченных братьев, помешает их воссоединению. Она будет сидеть в номере гостиницы, ожидая возвращения Лукаса из офиса, или убьет время в музеях и на выставках, чтобы потом похвастаться перед ним.
Неожиданно перед Джессикой возникла пугающая картина будущего, когда сексуальное влечение потеряет остроту. Вероятно, Лукас начнет чаще ездить в Лондон, и каждый раз по возвращении им будет труднее найти общий язык. Разве не так обычно развиваются события? Сколько времени пройдет до того, как Лукас объявит о том, что снова перебирается в свой номер в роскошном отеле? В глубине души Джессика всегда знала, что не вписывается в его жизнь.
Не пора ли начать привыкать к неизбежному расставанию, не теряя гордости и достоинства?
– Тебе нужно пообщаться с Алеком без посторонних, – сказала она. – Я останусь здесь.
Лукас сжал губы. В глазах промелькнуло странное выражение.
– Как хочешь.
Неужели для него было важно, поедет она с ним или нет? Она могла бы прямо спросить об этом, но все равно, хоть и в завуалированной форме, это прозвучало бы как вопрос: «Какие чувства ты испытываешь ко мне, Лукас?»
Уверенная в себе женщина не побоялась бы выяснить это раз и навсегда. Так поступила бы женщина с богатым сексуальным опытом. Джессика настолько привыкла любой ценой избегать душевной боли, что скорее прошлась бы босиком по скалам, чем рискнула услышать обидный ответ.
– Когда ты уедешь? – спросила она, шагая рядом с Лукасом к дому.
– Прямо сейчас. Зачем откладывать? Но я должен еще кое-что сделать.
– Что именно?
– Сейчас узнаешь.
Лукас переплел свои пальцы с ее, провел прямо в спальню, нетерпеливо сдернул с нее одежду и со странной улыбкой прижался губами к ее губам в жадном, требовательном поцелуе. Он вошел в нее быстро, без прелюдий. Прижимаясь к его горячему телу, Джессика испытывала глубокую печаль, словно не выдержала испытание, которое бессознательно сама назначила себе.
После его отъезда в доме наступила тишина. Впервые за несколько недель Джессика осталась одна. Долгие, ленивые недели с Лукасом, казалось, пролетели в одно мгновение. Она непроизвольно оглядывалась, ожидая увидеть его, и удивлялась, как быстро привыкла к присутствию Лукаса.
