Нэт Прикли - Знамение
Проходят дни.
Вот оно — место схватки. Глубокие борозды, клочки рубахи, разорванный ремень. Пахнет застарелой кровью. Один из окружающих людей внезапно нагибается, поднимает с земли нож и уверенно указывает в сторону Серых гор:
— На них напали оттуда!
Опять площадка на башне, отара овец под стеной, красное вечернее солнце почти касается горизонта. По дороге медленно, устало покачиваясь, двигается одинокая согбенная фигура.
— Кто это может быть? — хрипло удивляется чей-то голос. Нужно спуститься, посмотреть.
Найл слезает по приставной лестнице, торопится к воротам, распахивает калитку и ему на руки падает полуголый, изможденный, окровавленный человек.
— Это Маг, — шепчет пришелец, — он убивает всех.
— Мадиг, Мадиг вернулся, — начинают суетиться женщины в длинных балахонах, — нужно отнести его к господину.
Почти сразу после этого настает ночь. Найл во главе небольшого отряда идет по темной улице. Внезапно разносится испуганный детский крик. Найл выхватывает меч, кидается на голос, распахивает какую-то дверь, врывается в небольшую душную каморку. На раскиданной постели плачет маленькая девочка.
— Что случилось? — спрашивает правитель.
— Папа пропал, — горько всхлипывает девочка. Спал здесь, вдруг что-то мелькнуло, хлопнуло, и он исчез! — и опять заливается слезами.
— Прошлой ночью еще двое стражников во время дежурства пропали, — шепчутся воины. Это все Маг колдует, всех нас хочет извести.
— Еще неизвестно, кто кого изведет! — прикрикивает на них Найл, но уверенности в его голосе нет.
И опять он на башне, но уже не столько вглядывается вдаль, сколько косится по сторонам — люди исчезают каждый день, порою прямо со стены, в полном вооружении.
— Там, там! — слышится снизу. По дороге, неимоверно пыля, несется мальчишка.
Вскоре Найл вместе с другими воинами бежит через вереск, останавливается у неглубокой ямы. В ней лежит стражник: в рубахе, обшитой пластинами, с мечом на поясе. Руки отрублены по локоть, ноги — по колени.
— Ну все, — звучит в сознании уверенный голос. С этим нужно кончать.
И вот он шагает по дороге, впереди, на сколько хватает глаз, вьется нескончаемая змея из вооруженных копьями и мечами людей. Справа и слева, прямо по вересковым кустарникам двигается несметное число смертоносцев.
Проходят дни, и армия втягивается в горные ущелья. Люди двигаются по дороге, пауки бегут по отвесным стенам. Все в напряжении, ждут, когда появится враг. Близится вечер, войско останавливается на привал.
Небо тем временем начинают застилать тучи, с грохотом мечутся между ними огненные молнии. Слышится вкрадчивый шорох, постепенно переходящий в тяжелый гул. Воинов охватывает беспокойство, они встают, разбирают оружие. Бодряще пахнет свежестью. Гул нарастает и внезапно из-за поворота ущелья выкатывается огромный вал воды.
Люди в ужасе кричат, смертоносцы начинают корчится от боли — вал ударяет в серую массу живых тел, и спустя пару минут вниз по течению мчатся только трупы: безмолвные свидетельства страшной трагедии.
Маг победил.
Закончив свое повествование, Посланник тяжело вздохнул и облизнул пересохшие губы. В шатре висела ошеломленная тишина.
— Вы там были, мой господин? — отважился кто-то на вопрос.
— Нет, — покачал головой правитель. Это «память» предков из-под Черной башни.
— Значит, мы идет отомстить Магу?! — вдруг закричал мальчишка, сидевший рядом с пострадавшим паучком. Ну, мы ему покажем! Навек дорогу к нам забудет!
— Расскажи еще что-нибудь, Посланник, — требовательно подергала за тунику девушка, в которой правитель узнал Юлук, дочку Риона и Юккулы.
— Расскажу, — кивнул Найл. — Только сперва нужно сделать очень важное дело: подготовить для будущего «память» о нас.
— А чего о нас помнить? — удивилась девушка, — С нами ведь ничего особенного не случалось!
— Вот тут ты не права, — усмехнулся Найл. — Всего год назад была великая битва с народом из-за озера, в которой участвовали Дравиг, я, Нефтис, Шабр. Потом был великий переход через пустыню без воды, схватки со стрекозами, встреча с Богиней. Нет, нам есть о чем вспомнить. Когда мы выгоним всех пришельцев, и наши потомки будут спокойно жить в домах, охотиться и спать в мягких постелях — они должны знать, какой ценой достался этот покой.
— А где прячется Маг? — требовал ответа мальчишка. Нам еще далеко до него осталось?
— Как тебя зовут? — спросил в ответ правитель.
— Завлок.
— Так вот, Завлок, Маг от нас никуда не денется. Но торопиться, мчаться напролом не стоит: можно опять попасть в ловушку. Именно об этом нас предупреждает «память», сохранив историю о первом походе. Всему свое время.
— Но ведь ты должен рассказать Пурту про последний год, Посланник? — продолжала спрашивать в самое ухо Юлук. — Когда ты будешь это делать?
Найлу показалось, что от дружного разноголосого гама голова его стала распухать, как воздушный шар после кормежки порифид.
— Давайте отложим до утра! — взмолился правитель. Завтра будет трудный день, нам нужно отдохнуть.
И, хотя подростки продолжали шуметь, он решительно развернулся и направился в закуток принцессы.
— Я все слышала, — кивнула Мерлью. — Отлично придумано!
Договорить ей не удалось: край шатра отодвинулся от скалы и в проеме показался Дравиг.
— Рад видеть тебя, Посланник, — и смертоносец поприветствовал правителя давно забытым церемониальным приседанием.
— И я рад видеть тебя, Дравиг, — Найл с сожалением покосился на так и не доеденную лапу землеройки.
— Хочу еще раз выразить свое восхищение твоим талантом шивада, — продолжал вежливую речь старый паук, явно не решаясь перейти к сути своего вопроса.
— Вся заслуга принадлежит покойному Мудрому Хебу, вспомнившему эту историю для меня в подземелье Черной башни.
— Мне кажется, прошлое, сохраненное в «памяти» несколько отличается от того, что сейчас рассказал ты, Посланник, — аккуратно сформулировал свою мысль смертоносец.
— Да, — признал Найл, — мне пришлось кое-что добавить, чтобы восприятие получилось более ярким. Наши дети не знают, ни кто такие воины, ни что такое города. Пришлось показывать все значительно подробнее, чем запомнил Мудрый Хеб, уточнить описания, детали.
Дравиг надолго задумался. Смертоносцам совершенно непонятно значение слова «фантазия», зато они способны фиксировать в памяти все до мельчайших деталей вещественного миря и малейших нюансов в колебаниях души. Как можно добавить несуществующую ранее деталь в уже сохранившийся в памяти мир — это оказалось выше паучьего понимания.
