Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)
– А твой отец, Сола, сейчас здесь? – спросил я.
– Да, – ответила она, – но он не подозревает, что я его дочь, и не знает, кто выдал мою мать Талу Хаджусу. Только мне одной известно имя моего отца, и лишь я, Тал Хаджус и Саркойя знаем, кто навлек страшные муки на ту, которую он любил.
Мы некоторое время сидели молча, и Сола погрузилась в мрачные мысли о своем ужасном прошлом, а я был полон жалости к несчастным существам, чьи бесчеловечные, жестокие законы привели их к жизни, полной злобы и ненависти. Наконец Сола снова заговорила:
– Джон Картер, если когда-то по холодному, мертвому дну Барсума и ходил настоящий человек, так это ты. Я могу доверять тебе, и, поскольку это знание может когда-нибудь помочь тебе, или моему отцу, или Дее Торис, или мне самой, я хочу назвать тебе имя отца, не налагая на тебя никаких обязательств. Когда придет время, скажи правду, если решишь, что так будет лучше. Мое доверие обоснованно: на тебе не лежит проклятие говорить правду и только правду, ты можешь солгать, как и любой другой джентльмен из Виргинии, если ложь спасет кого-то от тоски или страданий. Моего отца зовут Тарс Таркас.
XVI
Мы замышляем побег
Остаток пути до Тарка прошел без особых событий. Мы еще двадцать дней провели в дороге, пересекли два морских дна и миновали множество разрушенных городов, в основном не таких крупных, как Корад. Дважды мы переходили прославленные марсианские водные пути, или каналы, как их называют земные астрономы. Когда наш караван приближался к этим полосам возделанной почвы, вперед посылали воинов с мощными полевыми биноклями, и, если в окрестностях не рыскали большие отряды краснокожих марсиан, мы осторожно подходили к водным путям, стараясь, чтобы нас не заметили, разбивали стоянку до темноты и затем уже перебирались на другую сторону. Широкие полосы распаханной земли пересекали эту местность через равные интервалы. Один переход длился пять часов без остановки, а на другой ушла целая ночь, так что мы едва успели выбраться за высокую стену, ограждавшую поля, как над нашими головами встало солнце.
Поскольку эти полосы мы преодолевали во тьме, я не мог увидеть слишком много, разве что ближайшая луна, в ее бешеном и неустанном беге по барсумианским небесам, время от времени освещала пятна ландшафта, открывая взгляду огороженные стенами поля и низкие, хаотично разбросанные строения, очень похожие на земные фермы. Здесь было много деревьев, высаженных весьма аккуратно, и некоторые из них достигали огромной высоты; в каких-то постройках держали животных, и они, почуяв чужих, выдавали свое присутствие отчаянным визгом и храпом.
Лишь однажды нам встретился человек, и было это на перекрестке широкого белого тракта – такие пути рассекают каждый возделываемый район точно по центру, вдоль меридиана. Тот парень, должно быть, спал. Когда я приблизился к нему, он приподнялся на локте и, едва бросив взгляд на процессию, с криком вскочил на ноги, бешено помчался прочь и с ловкостью перепуганной кошки перепрыгнул через стену. Таркиане не обратили на него ни малейшего внимания; они ведь не были на тропе войны, и единственным признаком того, что парня все-таки заметили, стало ускорение шага. Караван поспешил к стене, идущей вдоль пустыни, – здесь был вход в царство Тала Хаджуса.
Мне так и не довелось поговорить хоть разок с Деей Торис, и она не подавала виду, что была бы рада видеть меня в своей повозке, а моя глупая гордость удерживала меня от попыток сближения. Я искренне верю, что в отношениях мужчины и женщины действует особая логика, прямо противоположная той, которой руководствуются джентльмены в своем кругу. Слабость и простоватость часто могут очаровать противоположный пол, тогда как боец, способный без страха встретить тысячу реальных опасностей, будет сидеть где-нибудь в углу, словно напуганное дитя.
Через тридцать дней после того, как я свалился на Барсум, мы вошли в древний город Тарк, у чьих прежних обитателей, давно забытых, зеленая орда украла даже имя. Тарк населяли около тридцати тысяч марсиан, и они делились на двадцать пять общин. В каждой был собственный джед и младшие вожди, но все они находились под властью джеддака Тала Хаджуса. Пять общин занимали разные районы города, и еще некоторое количество народа рассеялось по другим опустевшим поселениям древнего Марса в той области, которой управлял Тал Хаджус.
Мы вышли на огромную центральную площадь в начале дня. Никто не потрудился радостно встретить прибывшую домой экспедицию. Те, кто случайно оказался поблизости, в официальном приветствии произносили имена воинов или женщин, с которыми были лично знакомы. Но когда стало известно, что отряд привел двоих пленников, интерес к вернувшимся сразу возрос, и мы с Деей Торис стали центром внимания любопытных.
Вскоре нам показали наши жилища, и все время до вечера мы устраивались на новом месте. Я поселился на широком проспекте, что шел к площади с юга, на той самой главной артерии, по которой отряд промаршировал к площади от городских ворот. Дом стоял у дальнего конца площади и был целиком предоставлен мне. Великолепная архитектура, которой славился Корад, восхищала меня и здесь, только она была еще более грандиозной и блистательной. Я и не думал, что такое возможно. К примеру, моя квартира вполне подходила для величайшего из земных императоров. Однако странные местные жители совершенно не интересовались роскошью и удобством, им важны были лишь размеры здания и внутренних покоев. Чем просторнее жилище, тем оно престижнее, считали марсиане. Именно поэтому Тал Хаджус занимал самое большое в городе здание, которое некогда наверняка было общественным, но при этом совершенно не годилось для проживания; второй по величине дом принадлежал Лорквасу Птомелу, в следующем – поселился джед ниже рангом, и так далее, до конца списка из пяти военачальников. Воины жили в домах тех вождей, к чьей свите они принадлежали, а если предпочитали автономию, могли найти собственное жилье среди тысяч свободных квартир; каждой коммуне выделялся свой сектор города. И выбор дома должен был соответствовать этому делению, хотя такое правило не распространялось на джедов, для них предназначались резиденции, выходившие на главную площадь.
Когда я наконец привел в порядок свое жилье или, скорее, присмотрел за тем, чтобы это было сделано, время уже близилось к закату, и я поспешил наружу с намерением выяснить, где расположилась Сола со своим питомцем. А еще я был полон решимости поговорить с Деей Торис и убедить ее в необходимости помириться, пока не отыщется способ бежать отсюда. Я тщетно искал Солу и Дею до тех пор, пока верхний край огромного красного солнца почти не исчез за горизонтом, а потом вдруг заметил уродливую голову Вулы в окне второго этажа на противоположной стороне той самой улицы, где поселился я сам, только ближе к площади.
