Волчья натура. Зверь в каждом из нас - Васильев Владимир Николаевич

«Бойкий, видать, пенсионер, — подумал Генрих, всматриваясь в снимок. — По редакциям бегает…»

Он отложил общественную газету и взял спецвыпуск «Криминальной хроники». Здесь тоже было на что посмотреть.

Фотография найденного на одной из свалок трупа. Мужчина лет тридцати — тридцати пяти. Стаффордширский терьер.

Испанец. С перерезанным горлом. Тот, кто сломал ногу напарнику, Франсуа д'Арсонвалю, и вывел того из игры. А вот с самим Испанцем обошлись суровее. Убили.

Генрих задумался. Кто? Понятно, кто-то из агентов, причастных к поискам волчьих следов. Только не сибиряки — эти бы не стали убивать, закрыли бы в накопителе службы безопасности и тянули бы помалу из него информацию.

И конечно, это не европейцы — Генрих остался единственным действующим европейцем-разведчиком в Алзамае.

Сомневался Генрих и насчет того, что Испанца убрали русские. Хотя минимальные шансы все же сохранялись. Допустим, прижал Испанец их негласного агента в темном углу. Да только агент оказался расторопнее и насадил Испанца на железный нож… Костью так горло не располосуешь, кость скорее для колотых ран. А вот мертвое железо…

Алзамайские газетчики правильно сделали, что не поместили этот снимок в общественной прессе. Обыватель плохо переносит кровь. Человеческую кровь.

Вторая фотография: застывший на лавочке мужчина со стеклянным взглядом. Тоже мертвый. Генрих его прежде никогда не видел. Отчего помер-то? Ага, укус ядовитого насекомого. Ля-ля, три рубля… Ага, калифорнийский скорпион. Калифорнийский. Америка?

Генрих оторвал взгляд от газеты и крепко задумался.

Америка. Вот кому выгодно выводить евразиатских разведчиков из игры. Причем выводить надежно, наверняка, насмерть. Насовсем.

Значит, Испанец работал на одну из евразиатских держав?

Поразмыслив, Генрих пришел к выводу, что нет, не обязательно. Строго говоря, Испанец вообще мог работать не на правительство какой-нибудь страны, а на абстрактного хозяина. Заполучи какой-нибудь маньяк с деньгами возможность активировать ген волка — и, пожалуйста, почва для нового передела мира готова. И это будет не игрушечная склока тридцать седьмого года, не кабинетная схватка изощренных дипломатов. Это будет бойня, как до биокоррекции, и крови прольется море. А каковы будут последствия бесчисленных психических травм, вообще невозможно представить. Собственно, у человечества появился вполне реальный, но очень невеселый шанс вновь скатиться в средневековье.

И еще одно. Безопасники Сибири арестовали накануне вечером двух братьев в «Привокзальной». Эта парочка мозолила глаза Генриху с первого дня, но он так и не понял, что они за публика. Действовали они в интересующем направлении, но невероятно грубо, примитивно и очень по-дилетантски. Сначала Генрих подумывал: а не взять ли их в оборот? Потом решил — нельзя. Скорее всего они просто приманка. Два дурика мутят воду, а в стороне прячется крупная рыба и внимательнейшим образом фиксирует всех, кто на дуриков клюет. Того же Испанца, к примеру. Очень накрепко зафиксировали, ничего не скажешь…

Генрих подошел к окну, не переставая размышлять. Ситуация складывалась слишком уж неопределенная.

Волки, это почти наверняка, располагают селектурой (или механической техникой), которая превосходит по возможностям земные образцы. Чего один только летающий грузовик стоит… Изначальные посылки оказались неверными — вместо изолированной и отсталой группы волков-дикарей дело предстоит иметь с организованной и серьезно экипированной группой… непонятно кого. Невольно задумаешься о летающих тарелках.

«Кстати, — вдруг пришло в голову Генриху, — а ведь убийство Испанца вполне может оказаться и волчьей работой. Тот мужик на лавочке — вряд ли, уж слишком по-земному он убит. Скорпион за шиворот. А вот Испанец — совсем другое дело. Ножом по горлу».

Надо на всякий случай быть готовым к тому, что волки — сугубые механисты. Пользующиеся мертвыми вещами. Изготовленными, а не выведенными и выращенными.

Что же получается? Что волки перешли в наступление? Что они вовсе не намерены сидеть и ждать, пока целая туча агентов выйдет на их след? Сие, кстати, вполне объясняется волчьей натурой: лучшая защита — это нападение.

Наверное, для оставшегося без напарника Генриха самым разумным выходом будет затаиться. Ничего не предпринимать, только наблюдать, только смотреть и слушать. И выжидать удобный момент, буде таковой представится. Чтоб все-таки выполнить миссию, возложенную внешней разведкой Европейского Союза.

По лицу Сулима, как обычно, трудно было что-нибудь понять. Но Варга слишком хорошо знал своего шефа службы безопасности и умел читать его общее настроение по разнообразным мелочам — от незастегнутого нагрудного кармана до нервно шевелящегося большого пальца левой руки.

Сию секунду Сулим весьма озабочен — понял Варга. А это предвещает нехорошие новости…

Новости вообще бывают либо плохими, либо попросту отсутствуют. Поэтому Варга, хоть и говорил подчиненным, что новости — это хорошо, больше всего на свете любил, когда новостей не находилось. К сожалению, так получалось очень нечасто, и чем дальше — тем реже и реже.

— Ну, — заранее печально сказал Варга, — что еще стряслось, мон женераль?

Сулим с грохотом пододвинул кресло и без сил повалился в него, словно только что пробежал марафонскую дистанцию.

— Искомый нюф оказался именно Арчибальдом Рене де Шертарини? — предположил Варга. — И твои братья-варвары его прохлопали? Я угадал?

— Не знаю, — неожиданно спокойно ответил Сулим. — У братьев теперь много не спросишь.

— Что? — поразился Варга. — И их убрали?

— Пока нет. — Сулим слегка помрачнел. — Их взяли сибирские безопасники. Прямо в гостинице.

Варга озабоченно нахмурился. События пошли совсем не так, как они планировали. Во-первых, призванного обрабатывать всех потенциальных конкурентов Испанца убили гораздо раньше, чем было рассчитано. Во-вторых, не ожидалось, что безопасники Сибири решатся так быстро арестовать Шарадниковых… А те решились, значит, известно им куда больше, чем можно предположить. И теперь неизвестно, что сибиряки сумеют вытянуть из Шарадниковых. Даже при условии, что братья не особо много знают.

— Значит, о нюфе ты их не успел спросить… — вздохнул Варга, внимательно глядя на Сулима.

— Не успел, — подтвердил Сулим. — И скорее всего уже не успею.

— Думаешь, сибиряки их перевербуют?

Сулим на миг прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла.

— Я распорядился убрать их, босс.

— Убрать? — изумился Варга. — Но они же в руках безопасников, Сулим! Ты в своем вообще уме?

— В своем, босс. Один раз такая дерзкая акция имеет шансы на успех. Вот вторично пробраться в их управу будет уже невозможно — это бесспорно.

— И ты рискнул Лэснером ради этих двух олухов?

— Нет, босс. Я подумал, что рисковать в данном случае — непозволительная роскошь. Поэтому я послал Гнома, а не Лэснера.

Варга даже привстал от неожиданности и снова опустился в кресло, на этот раз — обессиленно, невольно скопировав недавнее движение Сулима.

— Ну, Сулим… Ну… Что ж. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Я тоже надеюсь на это, босс.

— Когда расчетное завершение?

Сулим взглянул на часы.

— Через двадцать семь минут.

— Мне нужна срочная связь с Гномом!

Сулим вопросительно взглянул на Варгу. Потом молча подал мастер-пейджер. Некоторое время Варга колдовал над портативной клавиатурой; потом, когда пейджер мигнул глазком, сообщая, что Гном получил и прочел сообщение, Варга удовлетворенно вздохнул.

— В следующий раз, Сулим, когда будешь отдавать подобные радикальные приказы, свяжись сначала со мной, хорошо?

Сулим невольно напрягся.

— В чем дело, босс? Я нарушил какие-то ваши планы? Вы отменили мой приказ?

— Нет. Не отменил. Просто дал Гному попутное поручение. Пустячное, но, на мой взгляд, перспективное. Сколько там осталось?

— Двадцать четыре минуты.