Роберт Шекли - Десятая жертва (сборник)
— Ужасно рад слышать, — сказал Хоб. — Ну, а теперь, если вы уже закончили похваляться, может, все-таки расскажете, что именно вы узнали?
— Да ничего особенного! — обиженно сказала Берта. — Всего лишь имя того человека, которого ты пытался выследить. Ну, того, которого видели со Стенли Бауэром в Париже.
Берта изложила Хобу то, что рассказала ей Долорес. Официантка была на своем балконе, развешивала белье после стирки, когда к Аннабель пришел посетитель. Это было на следующий день после того, как Стенли улетел в Париж. Незнакомец был не очень высокий, но коренастый, смуглый, загорелый, и у него был, как выразилась Долорес, «дурной глаз», хотя что это значит, она не объяснила. Аннабель его, похоже, не знала, однако впустила. Долорес вышла на другой балкон с остальным бельем и услышала, как они разговаривают. Слов она не разобрала, но тон был явно недружелюбный. Мужчина повысил голос. Он говорил по-испански. Аннабель отвечала по-английски, похоже, возражала. Долорес была уверена, что слышала звук пощечины и плач Аннабель. Потом они снова заговорили, на этот раз тихо, но напряженно. Долорес уже думала, не сходить ли позвать на помощь — в полумиле от их дома находятся казармы гражданской гвардии, — но тут мужчина ушел, хлопнув дверью. Он сел в машину, оставленную на углу, и уехал к Сан-Антонио, в противоположную сторону от Ибица-Сити.
— Она не говорила, было ли на нем кольцо с изумрудом? — спросил Хоб.
— О кольце она не упоминала. Но когда я спросила про кольцо, она сказала, что да, оно вроде бы было.
— А имя?
— Единственные слова, которые сумела разобрать Долорес, — это когда Аннабель произнесла «Арранке, пожалуйста, не надо!» Это после того, как он ее ударил.
— Арранке?
— Это то, что она слышала. По крайней мере, ей так показалось.
— Вы молодец! — сказал Хоб. — До окончательной идентификации, конечно, еще далеко, но, по крайней мере, тут есть за что ухватиться.
— Хотите что-нибудь выпить? — спросила Берта. — Мне буквально не сидится на месте!
— Кофе, если можно.
Хоб прошел вслед за ней на кухню, выложенную кафелем. Пока Берта наполняла кофейник, Хоб сказал:
— Аннабель мне говорила, что встречалась с Этьеном. Вам об этом что-нибудь известно?
— А то как же! — сказала Берта. — Тебе с молоком? Садись, я сейчас расскажу. Этьен — имя французское, но этот мальчик из Бразилии. Он живет на острове. Первое, что тебе скажет любой, кого ни спроси, — это что он красивый.
— А второе?
— Что он богат. Или, скорее, что ему светит большое наследство. Дай сигаретку, я все расскажу.
Когда Аннабель и Этьен встретились на вечеринке в новом доме Урсулы Оглторп близ Санта-Гертрудис, между ними вспыхнула похоть с первого взгляда. Эти двое красивых людей без предрассудков были созданы друг для друга — по крайней мере, на ближайший месяц точно. На Ибице была весна, время, когда все, устав от зимних холодов, ищут приключений на лето. Этьен только что прилетел из Рио-де-Жанейро. Они с Аннабель взглянули друг на друга поверх узких бокалов с шампанским — и игра началась.
Они прошли весь круг удовольствий — ходили на дискотеки, устраивали пикники на пляже и попойки в старинных погребках Старого Города, лазили в пещеру Танит, любовались закатами над Ведрой, гуляли вдоль древней римской стены, глядя сверху на игрушечные теплоходы, стоящие в гавани на фоне зеленого моря.
Когда наслаждения острова начали им приедаться, они воспользовались авиабилетом Этьена на неограниченное число рейсов и отправились путешествовать. Биарриц, Сантандер, Хуан-лес-Пинс, а потом за Атлантику — на Ямайку и даже в Гавану. Но когда они вернулись, что-то между ними изменилось. Такому опытному глазу, как у Берты, сразу было заметно, что в их отношения вкралось разочарование. Аннабель ей не говорила, что именно получилось не так. Но через неделю после возвращения она порвала с Этьеном и начала встречаться со Стенли Бауэром. Вскоре Стенли улетел в Париж. А Этьен уехал на отцовскую виллу в горах над Сан-Хуаном, и в последнее время его было почти не видно. Вот как обстояли дела.
Глава 9
Приняв душ и переодевшись в свободный белый костюм, какие было принято носить летними вечерами, Хоб покинул свою фазенду и поехал в Санта-Эюлалиа. Не без труда найдя место для парковки, он направился к Сэнди, любуясь по дороге лиловым закатом. У Сэнди, как всегда, яблоку негде было упасть. Магнитофон играл барочные мелодии эпохи Возрождения. В бокалах с «Кровавой Мэри» и джином с содовой позвякивал лед. Зал был освещен рассеянным светом, льющимся из-под соломенных корзин, наброшенных на слабые лампочки вместо абажуров.
Хоб протолкался сквозь толпу и проверил почту, сваленную на стойке рядом с баром. Писем он не ждал, но кто его знает! Он с удивлением обнаружил полупрозрачный голубой конверт, пришедший из Парижа. Распечатав его, Хоб удивился еще больше. Там был чек на десять тысяч франков и записка от Жан-Клода. В ней с обычной лаконичностью Жан-Клода говорилось следующее: «Это часть оплаты за последнюю сделку агентства. Найджел уже должен был тебе все рассказать. Он обещал также заняться другим делом».
Найджел в Париже? Какая еще сделка? Какое «другое дело»? У Хоба голова пошла кругом. Нет, деньги получить приятно, спору нет — это вообще одно из наивысших наслаждений, знакомых современному человеку, — но все удовольствие портило неприятное ощущение, что происходит нечто важное, а он не в курсе.
Хоб еще раз пересмотрел всю почту, надеясь найти письмо с объяснениями. Ничего! Он окликнул Сэнди и спросил, не звонили ли ему в последнее время.
— Дорогой мой, — ответил Сэнди, — если бы звонили, я бы тебе сказал, ты же знаешь! Погоди, спрошу у бармена.
Он обернулся.
— Филип, Хобу никто не звонил?
— Никто, — ответил Филип. — А то я бы сказал.
— А можно позвонить? — попросил Хоб. — Дело, понимаешь, довольно важное…
В то время Сэнди был одним из немногих обладателей телефона в Санта-Эюлалиа, и не очень любил разрешать пользоваться им клиентам. Однако Хоб — это особый случай. Местные жители немного гордились его детективным агентством.
— Конечно. Только постарайся не занимать его слишком надолго. И не забудь спросить у оператора, сколько ты проговорил и сколько это стоит, если будешь звонить за границу.
Хоб поднялся наверх, в маленькую, выложенную кафелем комнатку, где обычно ночевал Сэнди, когда бар бывал открыт допоздна и ему не хотелось ехать на свою виллу в Сиесте. Хоб позвонил оператору в Ибице и попросил набрать номер квартиры Эмили Шумахер, где ныне обитал Найджел. Номер не ответил. Хоб попытался найти Найджела в его собственном доме в Кью-Гарденс в Лондоне. Безрезультатно. Тогда Хоб позвонил в Париж, в бар «Кит-Кэт», где принимали звонки для Жан-Клода. Но владелец сказал, что Жан-Клод сейчас в отъезде и куда уехал — неизвестно. Может, что передать? Хоб назвал себя и сказал, что ему срочно надо найти Жан-Клода. Не знает ли владелец бара хотя бы приблизительно, где он сейчас может быть? Владелец ответил: «Может, вы и в самом деле его начальник, мсье, но для меня вы — только голос в телефонной трубке. Возможно, вы действительно знаете Жан-Клода. В таком случае вы должны знать, что, если я вам скажу, где он сейчас, он меня убьет. Тем более я все равно этого не знаю, клянусь.»
