Рэй Олдридж - Освободитель (сборник)
Он взбежал по нескольким ступенькам, потом повернулся, когда Мокрассар прорвался в дверь со страшным грохотом. Как только он ударил по контрольным переключателям на предплечье, он услышал шум и увидел, как тень метнулась в сторону по дальней стороне амфитеатра.
Мины взорвались с сильным звонким треском. Взрывы срезали основания колонн, словно их смело невидимой рукой.
Мокрассар на миг остановился, потом рванулся вперед. Крыша падала на него так медленно, словно Мокрассар мог убежать от нее, в чем Руиз был почти уверен.
Огромный насекомообразный воитель, казалось, заполнил собой всю вселенную. Руиз больше ничего не видел. Он попытался выстрелить из своего огнемета, но Мокрассар отскочил в сторону так искусно, что выстрел не попал даже поблизости.
Руиз почувствовал, что из ног его ушла вся сила. Он уже падал на ступеньку позади него, когда падающая плита крыши наконец погребла под собой Мокрассара. Пыль поднялась столбом, но прежде Руиз увидел, что плита похоронила под собой одну из нижних ног Мокрассара, а остальная часть камней падала на это существо, которое выло и пыталось вырваться.
Когда пыль наконец улеглась, Руиз увидел, что слой камня в два метра глубиной покрывал пол амфитеатра и ничто под ним не двигалось.
Машина застонала, словно из тысячи глоток вырвался разноголосый вой. Кореана закрыла уши.
– Что такое? – закричала она.
Задрожала земля, и поднялся, а затем утих, низкий рев.
– Он убил твоего насекомого воителя. Ох, он такой сильный, такой сильный, я чувствую, что пришел мой смертный час.
Машина снова завыла, и этот звук заставил Кореану задрожать всем телом.
– Заткнись, – сказала Кореана. Машина послушалась. – Он тебя не разрушит до тех пор, пока я здесь.
Машина стала мерзко смеяться, пока Кореана не заорала, чтобы та прекратила хохот.
«Что теперь?» – спрашивал Руиз себя. Он посмотрел вниз на лабиринт из алькова. Ничто не двигалось внизу, если не считать стен, которые плясали медленный галлюцинаторный танец мозгового огня.
– Твой враг укрылся с Машиной вместе под бронированной шапкой, которая есть у Машины. Ты должен удалить ее оттуда, прежде чем установишь заряды.
– Как?
– Ты должен придумать подходящий план. Разве не в этом твое великое искусство? – сказал генч бесстрастно.
– Нет, – сказал Руиз, – мое искусство куда менее достойно восхищения. Планы были только средствами, чтобы достигнуть цели.
– Тем не менее, – сказал генч, – исследуй свои прежние контакты с этой работорговкой. Какие обманы до сих пор срабатывали с ней? Правда, люди живут слишком мало, чтобы успеть вынести какие-либо уроки из своих ошибок.
– Я достаточно долго жил, – ответил Руиз с досадой. Он пытался сосредоточиться, чтобы закрыться от мерцающих иллюзий мозгового огня, – хотя он не смел больше закрывать глаз.
К его изумлению, в голову ему пришла идея. Это была опасная идея, она полностью зависела от того, насколько глупа была Кореана, но в ней было одно великое преимущество: если этот план не удастся, он перестанет страдать.
– Скажи мне, – сказал он генчу, – ты способен солгать Машине?
Генч очень долго не отвечал. Руиз стал даже искать предпосылки для нового плана, когда генч наконец заговорил.
– Возможно. Ты можешь поверить в ложь? Позволишь ты мне на время воспользоваться твоим мозгом?
Руиз повернулся к генчу и подумал, какое же все-таки он неземное чудовище, насколько он чужой по всем признакам. Глазные пятна генча остановились, прекратив бесконечно вращаться и бегать по шишковатому черепу.
– А почему бы и нет? – сказал Руиз.
Руиз услышал, как судорожно втянул воздух клон Низы.
Кореана смотрела через решетку во внутренней часовенке Машины, сжимая осколочное ружье в потных руках. Она почти привыкла к тому, что омерзительное тело Машины почти касается ее спины.
– Он уже идет? – спросила Машина хриплым шепотом.
– Нет, – ответила было Кореана, но как раз в тот момент, когда она говорила, она услышала, как Руиз прокричал своим холодным низким голосом.
– Не стреляй, – сказал он из какого-то укрытия в глубине лабиринта. – Меня поймали. Я выхожу вместе с моим победителем.
Машина испуганно хихикнула.
– Убей его, как только ты увидишь его на открытом пространстве.
– Конечно, – ответила Кореана.
Она забросила за плечо осколочное ружье и зарядила огромный огнемет, который был привязан к ее левому предплечью. Если Руиз Ав будет стоять неподвижно и позволит ей стрелять в перпендикулярной плоскости, то огнемет у нее достаточно сильный, чтобы пропороть его броню и превратить его грудь в месиво.
– Порядок, – прокричала она, подавляя злорадство.
Он вышел из укрытия, и в первый миг она не могла даже отреагировать. Это было похоже на кульминацию великолепного сна. Он стоял у нее на виду, неподвижно, скрестив руки над головой, по-видимому, безоружный. Лицевая пластина его шлема была откинута назад, и она прекрасно видела его смуглые черты. Из лабиринта выполз боком генч и пристроился сзади Руиза Ава. Мозговой огонь для Кореаны высветил Руиза Ава ярким светом, показавшим ей добычу во всей его хищной красоте.
Лицо его было полно странной пустоты, как она заметила, настраивая прицел своего огнемета на его красивые, такие теперь уязвимые, черты. Палец ее напрягся на спусковом крючке.
Она была настолько полна сверхъестественного облегчения и радости, так довольна тем, что она выживет в этой страшной борьбе, что она почти не заметила тонкого щупальца, которое пронизало висок Руиза Ава. Она чуть не убила его. Потом она увидела щупальце и рывком убрала палец с гашетки.
Генч поймал его. Это была правда. Она засмеялась, триумф смыл ее страхи прочь. Они повернулась к Машине, чтобы убедиться в своей правоте.
– Это правда? Генч его взял в плен?
– Вполне возможно. Да, похоже на то. Но не рискуй. Убей его, пока можешь, – вонючее дыхание Машины принесло ей приступ головокружения.
Она услышала эти слова и взяла из них тот смысл, который ей хотелось услышать, хотя в них она слышала и эхо слов совершенно другого существа, слов, которые она когда-то игнорировала, и потом горько об этом пожалела.
– Ни в коем случае, – весело сказала она и вышла из Машины, чтобы взять его себе.
Руиз тупо стоял и смотрел, как Кореана Хейкларо вышла из мономолевого убежища Машины. Он не видел ее лица – только яркое свечение глаз сквозь узкую армированную прорезь ее шлема. Он не приближался к ней настолько тесно с тех пор, когда она загрузила его в воздушную лодку, давным-давно, в казармах Черной Слезы.
