Константин Якименко - Десять тысяч
– Нравится ли вам наша еда, принцесса?
– Вполне.
– А ваша комната? Вы ей довольны?
– Нет, – сказала Инна. Продолжила мечтательно: – Я бы предпочла, чтобы вот здесь было окно. И чтобы в него было видно небо с облаками. Такими себе обычными белыми облаками. И чтобы это окно можно было открыть, высунуться в него и просто подышать. Просто с наслаждением подышать – долго, очень долго, охренительно долго – столько, сколько захочется…
– Но это невозможно, – сказал он. – Вы ведь знаете. Если хотите, можно было бы заказать картину или витраж…
Она перебила:
– А выйти отсюда? Это тоже невозможно?
– Но вам это совсем не нужно, принцесса! Вам здесь будет очень хорошо, поверьте мне!
– А если мне всё-таки очень-очень нужно?
– Вы говорите глупости, – сказал Гарольд. – Неужели вы сами не понимаете, что говорите глупости?
– Нет. Не понимаю, я ведь дура от рождения.
– Извините, – пробормотал он, и странно было видеть столь мужественное лицо и одновременно слышать столь виноватый голос. – Ничего не могу сделать.
Инна вскипела, вскочила с кровати:
– Я что – твоя рабыня, да?!
Он совсем съёжился:
– Принцесса, вы… как вы можете так говорить? Я… да… ведь всё совсем наоборот! Это я, Инна – я ваш раб навеки, ваш покорный слуга!
Она усмехнулась злорадно:
– Ты – мой раб?
– О да, принцесса!
– И ты выполнишь любое моё приказание?
– Сию минуту!
– Замечательно. Тогда немедленно отведи меня к выходу!
Гарольд вдруг упал на колени. Бухнулся головой об пол, обхватил руками её ноги и принялся исступлённо целовать – так истово верующий может целовать святого в надежде на искупление грехов. Инна не знала уже, смеяться ей или плакать. Тупо глядела на него, часто-часто моргая. Наконец выговорила через силу:
– Прекрати. Сейчас же прекрати!
Он встал, покорно уселся обратно на стул. Она произнесла:
– Я же не об этом тебя просила! – и испугалась, что вот-вот расплачется.
– Я знаю, принцесса.
Инна закрыла лицо руками и держала их так долго – страшно долго, как показалось ей. Повторяла сама себе: не судьба. Забудь и про давно надоевший, но теперь такой желанный институт, и про заботливую, всегда беспокойную маму… и про него, когда-то сильного, а сейчас такого беспомощного и беззащитного, тоже забудь… Господи боже, прости мою душу грешную… или как это правильно говорится? Нет, не знаю, да и вообще, кого я хочу обмануть, я же никогда в бога не верила – раньше не верила, и теперь не верю, очень хотела бы поверить – а не могу, всё равно не могу, хотя так, наверное, было бы легче… Когда отняла руки, Гарольд был всё в той же позе на том же месте – глядел на неё неотрывно. Она спросила:
– Хочешь помочь мне?
– Мечтаю об этом!
– Оставь меня одну. Прямо сейчас.
– Как вам будет угодно, принцесса!
Гарольд исчез за дверью – Инна упала на подушку.
А чем тебе плохо? – спросила сама себя. Разве это не есть то самое «стандартное счастье», о котором ты мечтала? Тебе ничего не угрожает, тебе не надо беспокоиться о пропитании, о завтрашнем дне, у тебя полный шкаф роскошных нарядов, ты можешь быть уверена, что однажды какой-нибудь идиот не изнасилует тебя на улице – ведь этот граф-мушкетёр всегда будет тебя защищать… Возможно, он даже организует тебе пианино, и ты будешь играть на нём в зале с потрясающей акустикой – для него и для гостей, пускай и ненастоящих, но так ли это важно? Что тебе ещё надо, Инночка? Чего тебе не хватает?
Она так и не ответила на вопрос. Встала на ноги, прошлась по комнате; поспешила опереться на стену, чтобы не упасть. Нет, ну что это за дела, надо набираться сил! Походила немножко туда-сюда – голова кружится, но ноги вроде держат. Выглянула в дверь, в коридор: как будто никого. Что ли рискнуть? Инна колебалась всего несколько секунд. Вышла, огляделась: точно, никого поблизости. И тихо… Сообразила, что собирается бродить по замку в одной ночной рубашке. А впрочем, подумала, ладно: я всё равно буду стараться, чтобы меня никто не увидел, а так уж во всяком случае удобнее, чем в каком-нибудь из тех платьев, да и шума меньше.
Инна шла по коридору, поминутно хватаясь за стену. Кругом стояла тишина – впрочем, тишина, кажется, была неизменным атрибутом любой части этого пространства, будь то подземная канализация, кристаллическое поле или замок графа Западных Земель. Миновала три по счёту больших двери; почему я иду именно туда? – спросила себя. Почему вперёд, а не в одну из этих дверей? Ответа не нашла, но продолжала двигаться. Только бы сейчас кто-нибудь не появился!
Никого не было. Широкий коридор закончился, оставив ей маленькую прямоугольную белую дверцу, никак не вписывающуюся в интерьер замка своего рода «служебный вход» не для посторонних. Что ждёт её там? А что бы ни было! – она решительно потянула круглую ручку на себя. Дверца распахнулась без труда, открыв взору Инны винтовую лестницу. Она вспомнила подъём на крепостную стену: там ступени были огромные, будто для великанов, а здесь – маленькие, аккуратные, деревянные… Ступеньки вели вверх и вниз. Конечно же, вверх! – она даже не сомневалась в этом. Держась за перила, быстро преодолевала подъём, стараясь по возможности не шуметь. Но, кажется, её шаги здесь некому было услышать.
Кто знает, сколько этажей осталось позади – сложно считать их, идя всё время по кругу, особенно если нет никаких ответвлений. Инна и не старалась это делать. Скоро она уже была наверху. На лестничной площадке, рядом с чёрной прямоугольной дверью, на которой красовались выгравированные позолоченные цифры: «3235».
Ну вот, подумала она, ничуть не удивившись, опять такая дверь. А у меня даже нет с собой ключей – как мне её отпереть? Но раз уж я здесь… Было похоже, что дверь открывается вовнутрь, Инна толкнула и та отодвинулась легко и беззвучно. Впереди был полумрак, едва освещённый несколькими слабыми огоньками под потолком – не свечами и не факелами, а такими же лампочками, как в подземных ходах в начале пути. Она бросила взгляд влево… вправо… вроде никого. Шагнула вперёд – и едва не упала: пол оказался ниже на высоту целой ступеньки. Быстро подхватилась на ноги – шум почти не подняла, и ладно. Воздух в помещении был до невозможности спёртый – почти как в трубе, только, слава богу, без тамошней вони. Вонять, наверное, было просто нечему, но, очевидно, строители не утруждали себя проведением сюда хоть какой-нибудь вентиляции. Голова закружилась – Инна ухватилась за дверь, прикрыла глаза и постояла так с полминуты, приходя в себя, стараясь дышать ровнее. Кажется, уже лучше… Она оставила дверь, подошла к правой стене – та была совсем рядом: вход располагался в углу помещения. Бог ты мой, сколько здесь паутины! Тонкие сети свешивались с потолка в несколько ярусов – на первый взгляд возникало впечатление, что это единственная местная достопримечательность.
