Абрам Кнопов - Проданная Луна
Рамирес помолчал и затем конфиденциальным тоном произнес:
- Позвольте вас поздравить, молодой человек. На пост председателя этой комиссии намечается ваша кандидатура. Надеюсь, черт возьми, вас устроит такой поворот в вашей карьере?
В другое время Диас был бы обрадован таким предложением, но теперь он с трудом разбирал, что ему говорил генерал. К удивлению Рамиреса, он не проявил никакого энтузиазма, сказав только:
- Благодарю. Я должен подумать.
Одна мысль все время мучила Диаса. Не выдержав, он спросил Рамиреса, указав на негритянское семейство:
- Скажите, генерал, что это за люди?
Рамирес рассмеялся.
- Вы не читали сегодняшних газет? - спросил он и протянул Диасу номер "Бабельского вестника".
Диас развернул газету. Крикливые заголовки что-то сообщали о Ренаре, но он ничего не понял.
- Можете не читать текста, - сказал Рамирес, . в этих сообщениях вы все равно толком ничего не разберете. Я сам вам расскажу, в чем дело. Представьте, Ренар и его помощник, негр, забыл, как его фамилия, выкинули номер, который чуть было нам дорого не обошелся. Впрочем, еще неизвестно, чем все кончится. Дело в том, что они решили передать свой препарат красным, а пока упрятали куда-то все материалы исследований. Ну не открытое ли это предательство, Диас? Я бы за это расстреливал без суда.
Диас вздрогнул. "
Жалкий, трусливый глупец, - подумал он о себе, - когда Ренару и Гаррету стало ясно, что их открытие собираются варварски использовать против человечества, они, не колеблясь, мужественно вступили в борьбу. А что сделал ты с тех пор, как узнал, что снаряды твои . наступательное оружие, несущее страшную гибель!"
- Ну, так Ренара арестовали, - продолжал Рамирес, - а негра, пытавшегося скрыться, поймали. Но негр оказался очень строптивым, и от него никак не удается добиться сведений, где хранятся материалы. Уж на что опытные в этих делах ребята из сыскного бюро - и те отказались. И вот тогда, - вы только подумайте Диас, . добиться от негра признания взялся Баррос! Старик задумал устроить спектакль в пустыне. Он договорился, чтобы сюда привезли семью этого негра, якобы для проведения над ними испытания, и предлагает ему выбор: или сообщить, где материалы, или совершить семейную прогулку по этой поляне. Но какова старая бестия! . восхищенно подмигнул он Диасу. - Подумайте, он превзошел самого Варгаса!
Чувство омерзения охватило Диаса. Он был бледен, лицо его выражало страдание.
Рамирес, заметив его состояние, удивленно спросил:
- Вы, кажется, больны, старина? Что с вами?
Диас ничего не ответил, он смотрел в другую сторону. По асфальтовой ленте мчалась закрытая полицейская машина.
Автомобиль быстро приближался и через несколько минут въехал на полигон.
Рамирес, не выпуская локтя Диаса, направился к небольшой группе людей, среди которых был Баррос. Сенатор волновался, чувствуя себя режиссером на премьере. Успех постановки зависел от поведения Педро.
Машина остановилась. Выскочивший из нее полицейский распахнул дверцу.
Педро, низко пригибаясь, вылез и, потягиваясь, расправил онемевшие мускулы. На руках у него были кандалы. Лицо, серое от бессонной ночи, говорило о невыносимом страдании.
Все присутствующие застыли в напряженном внимании, ожидая чего-то необыкновенного. Стало тихо. Лишь металлический звон цепей нарушал мертвую тишину пустыни. Педро осмотрелся; заметив Барроса, он перевел взгляд и вдруг увидел своих родных. В немом изумлении, совершенно не понимая, в чем дело, они широко раскрытыми глазами смотрели на Педро.
Как ни был подготовлен Педро к этой встрече, где-то в глубине его души теплилась надежда, что угрозы Барроса лишь иезуитский способ добиться от него нужных сведений. Но сейчас он понял, что надежды больше нет.
Он рванулся с такой невероятной силой, удесятеренной охватившим его гневом, что цепи не выдержали. Оттолкнув стоявших около него полицейских, Педро побежал прямо на Барроса. Лицо его, горевшее ненавистью, было страшно, белки глаз резко выделялись на черно-сером, измученном лице. Теперь он боялся только одного: как бы ему не помешали уничтожить этого человека.
Баррос побледнел; он с ужасом смотрел на приближавшегося негра.
Сержант полиции, вскинувший автомат, прицелился в бегущую фигуру, но не решался выстрелить.
- Какого черта вы мешкаете, сержант? - закричал испуганно Рамирес.
Раздался выстрел. Пуля задела плечо Педро, но он не обратил на это внимания. Еще несколько метров . и цель достигнута.
И тогда генерал Рамирес, поняв, что этот безоружный, но доведенный до исступления негр может наделать немало бед, поспешно вынул автоматический пистолет и хладнокровно всадил всю обойму в надвигающуюся черную массу. Педро согнулся и, пройдя еще несколько шагов, рухнул. Темные ручейки крови быстро исчезали, впитываясь в песок.
Невозмутимый генерал вложил пистолет в кобуру и, обращаясь к бледному и трясущемуся Барросу, заметил:
- Ваш психологический эксперимент, сенатор, кажется, не удался.
Диас бросился к Педро и вместе с подошедшим сержантом осторожно перевернул его на спину. Затем он приложил ухо к его груди. Педро был мертв. Одна из пуль попала в сердце. Диас поднялся и долго смотрел на убитого. Сердце его бешено колотилось.
Он очнулся от криков и причитаний старой негритянки, вырвавшейся от полицейских и бежавшей к убитому.
- Что с вами, молодой человек? - холодно спросил оправившийся от испуга Баррос. - Не находите ли вы, что эта чрезмерная чувствительность здесь совсем неуместна?
Диас с ненавистью посмотрел на него.
- Когда-нибудь, - медленно произнес он, . ученые объяснят, откуда на свете берутся такие негодяи, как вы. А этим делом я займусь сам и позабочусь, чтобы обо всем, что здесь произошло, стало известно.
Диас повернулся и решительно зашагал к машине. Баррос удивленно и злобно смотрел ему вслед. Затем он обернулся к Рамиресу и с глубокомысленным видом произнес:
- Надо полагать, что негр сам искал смерти, чтобы избавиться от мучений.
- Безусловно, - согласился Рамирес.
Глава 18
Нельзя сказать, чтобы Фонте Крус был очень уродлив. Просто тщедушный человечек со злобно бегающими глазками вызывал у всех чувство брезгливости и презрительной жалости. Он был предметом издевательских шуток, объектом насмешек, мишенью для остряков. Крус все сносил, но в груди его накапливалась тяжелая ненависть к своим обидчикам. Злобствующий пигмей болезненно завидовал физически крепким людям, их громким голосам, свободным манерам, смеху.
А женщины! Они смотрели на него с недоумением и насмешкой, словно на насекомое, и Крус невыносимо страдал от их взглядов. О, как он мечтал заставить этих людей, если не уважать себя, то хотя бы бояться. С годами мечта эта окрепла и превратилась в цель его жизни. И он твердо знал: его желание осуществимо. Есть безошибочное средство, проверенное, как таблица умножения. О, если бы он был богат, очень богат! Как изменилось бы все тогда! Разве осмелился бы кто-нибудь бросить на него дерзкий, насмешливый взгляд или презрительно рассмеяться в лицо? Нет, в глазах мужчин он видел бы заискивающее выражение, а женщины дарили бы ему нежные и пылкие взгляды. Со страстной верой фанатика Крус терпеливо ждал, когда жизнь даст ему возможность крупно сыграть.
