Виктор Колупаев - Случится же с человеком такое!… (сборник)
— Папочка! — испуганно крикнула Таня. — Ты на домик наступишь!
Папочка поспешно сделал шаг назад.
— Я что-то тоже не слышал, чтобы из асфальта цветы лезли, — поддержал Игнатьева Чичурин.
— Так ведь здесь не слушать, а смотреть надо, — сказала Оля и исподлобья взглянула на взрослых: как расценят ее дерзость?
— Это космические корабли маленьких человечков, — пояснила Ира.
— Что же им, и не приземляться теперь? — недовольно спросила Марина.
— Ах, корабли звездных пришельцев, — с облегчением рассмеялся папа.
А в это время по воздуху опять чиркнула белая молния.
— Еще два домика нужно строить, — сказала Ира.
— Мы им вчера концерт устраивали, — качала Оля. — Они очень любят музыку. Просили сегодня вечером еще раз сыграть. Ты, папочка, дашь нам большой аккордеон?
— Это кто же такие «они»? — переспросил Чичурин.
— Маленькие человечки, — сказала Ира.
— Папа, разве ты их не видишь? — спросила Оля.
Папа внимательно посмотрел на асфальт. Ну что ж. Его дочери умели рисовать. Особенно старшая. А фантазии хватает у всех четверых. На асфальте были нарисованы дома, около десяти домов. Одноэтажные и двухэтажные. Из кирпича и бревен. С резными наличниками, крылечками, трубами, палисадниками, дорожками. Городок был цветной. Фантазия девочек странно и причудливо трансформировала привычные представления об архитектуре городов. Нечего было даже и пытаться понять стиль этого разноцветного городка. Это был особый детский стиль. Здесь одна стена могла быть выше другой, а крыша покрывать только половину дома, труба смешно заваливалась набок. Цветок мог быть выше дома, а маленькие смешные человечки…
Папа вдруг страшно удивился. Вот человечки-то были нарисованы не детской рукой. Фигурки застыли в самых разнообразных позах. Вот женщина, развешивающая занавески на окнах потешного домика. Садовник, поливающий клумбу. Бабушка в окружении внучат. Мужчины, собравшиеся в кружочек. Выписана была каждая морщинка на лице, каждая складка одежды. Выражения лиц были схвачены предельно реалистично. И хотя фигурки напоминали сказочные персонажи, в их изображении чувствовалась рука художника.
— Да, я вижу, — вымолвил наконец папа. — Город у вас получился красивый. Хороший город. А кто рисовал маленьких человечков?
— А ведь действительно красиво! — воскликнул Чичурин. — По такой красоте ездить колесами было бы как-то неудобно. Чего только не навыдумывает подрастающее поколение.
— Папа, ну а цветы-то хоть ты видишь? — спросила Оля, глядя исподлобья. Видно было, что она уже начинает сердиться на непонятливость взрослых. Ведь их за последнее время столько распустилось на асфальте.
— Постойте! — перебил Чичурин. — Я что-то припоминаю. Что-то мне последнее время мешает ездить по дорогам. Какое-то препятствие. Красное, синее, белое. В общем, цветное. Приходится руль чуть вправо, руль чуть влево поворачивать. Ну а что это такое, разглядеть нет времени.
— Это и есть цветы, — радостно сказала Ира.
— Папа, тут кругом цветочки. — Танечка снова вцепилась в локоть отца.
— Где уж взрослым обратить внимание на цветы! Они и другую-то цивилизацию не видят, — с гордым видом сказала Марина. Недаром ее называли энциклопедическим умом. Детским еще, конечно.
Папа оглянулся, заставил себя на несколько секунд забыть и свою комиссию, и совещания, и подготовку материалов к отчету, и всю эту ежедневную суету. Суету, необходимую, нужную, но все же не позволяющую ему вот так взять и просто оглядеться.
Что-то делалось вокруг!
Асфальт во многих местах горел, переливался, сверкал, искрился цветами. Самых разнообразных форм и линий. Все цвета радуги, казалось, собрались на асфальте.
Глядя на Игнатьева, повернулся на месте и Чичурин. Вдруг он заторопился, поспешно распрощался с Игнатьевым и его дочерьми и бросился к автомобилю.
— Поехал я! Через пять минут не выберешься отсюда! А дочери твои не дадут смять ни одного цветка. Что делается…
Его автомобиль осторожно развернулся и на самой маленькой скорости, делая зигзаги и иногда даже сдавая назад, выкатился из переулка на автостраду.
— Эти цветы нельзя мять, — голосом учителя, сказала Марина.
— Ну, конечно, конечно, — поспешно согласился папа.
— Папка, — сказала Оля, — мы ведь серьезно говорим.
— Этот цветок можно срезать и унести домой, но на его месте тотчас же вырастет другой, — сказала Ира.
— Это волшебные цветочки, — объяснила Танечка. Для нее еще многое было волшебным.
— Папа, ведь уже все, все ребятишки знают, что на Землю прилетели маленькие человечки, — сказала Ира.
— Встретились две цивилизации, а взрослые ничего не замечают. Ну надо же, — удивилась Марина.
— Они добрые, веселые, они любят музыку! А как они танцуют! — с восторгом выпалила Оля.
— Только им негде жить, — огорченно заметила Танечка.
— Постойте, постойте, — остановил их папа. — Давайте не все сразу, а по очереди. Ну хоть ты, Ира.
— Уже целую неделю на Землю прилетают корабли маленьких человечков. Когда они летят, их нельзя видеть. Только вот такие стрелы, как молнии. Папа зажмурился, потому что в метре от него пронеслась огненная стрела, и на асфальте распустился ярко-оранжевый цветок. — Это их корабли, продолжала Ира. — Так мы думаем. Когда они выходят из корабля, он превращается в цветок. Они хорошие, эти человечки. Они как будто нарисованные. А как они радовались, когда мы нарисовали им домики!
— Это рисунки и есть, — заикнулся было папа.
— Нет, нет, папочка, — перебила его Оля. — Они живые. Они двигаются, они разговаривают с нами. Это все они сами рассказали нам. А прилетели они с другой звезды, потому что там им негде стало жить. Их города раздавили автомобилями.
— Так они еще и двигаются? — удивился папа.
— Конечно, — сказала Марина. — Как они могут не двигаться, если они живые. Только они очень боятся взрослых и особенно автомобилей и замирают сразу.
— Сказка какая-то, — прошептал папа. — Скажите же им, чтобы они меня не боялись.
— Улиас, Мелла, Эльва! — крикнула Танечка. — Не бойтесь! Это наш папа!
И маленький городок ожил, наполнился движением, веселым шумом, какими-то непонятными звуками и восклицаниями. Плоские, двумерные маленькие человечки ожили в разноцветном сказочном двумерном городке.
— Они спрашивают, — перевела Ира, — позволят ли им жить здесь. Не раздавят ли их, как случилось с ними уже однажды?
— Я думаю, что не раздавят. Ведь вы не позволите?
— Нет, нет! — в один голос закричали девочки.
