Бертрам Чандлер - Вернуть вчера
— Вот так, — сказал я. — Хорошо… — И потом: — Так держать!
— Есть, так держать!
Я настроил поляризатор.
— Анна, — сказал я, — там внизу какой-то зеленый кружок на белом фоне. Это и есть Плзень?
— Да. Сады под стеклянным куполом.
— А где космопорт?
— К северу от города. Там, где красный проблесковый маяк.
Я почетче навел на резкость, но смог разглядеть лишь крохотную искорку. И находилась она далеко от центра экрана.
— Активировать гироскоп, — снова приказал я. — Курс на порт… космопорт… Так держать!
— Есть, так держать.
Подкрутив ручку увеличения перископа, я отыскал еще один зеленый купол, размером поменьше. Включил подсветку квадратов масштабной сетки и вращал шкалу до тех пор, пока не удалось выставить против нее оба купола. Они неуклонно удалялись друг от друга.
— Подготовить главный двигатель, — приказал я.
— Приготовить главный двигатель.
— Гравитация — один.
— Гравитация — один… Готово.
— Пуск!
Мне уже не раз пришлось пожалеть о том, что громкость звука в шлемофоне ничем не регулировалась, и оставалось лишь надеяться на то, что Анна, находясь в машинном отделении, не оглохнет от шума двигателей и будет в состоянии слышать мои команды. Оторвавшись от экрана, я взглянул на тоненькую стрелку высотомера и увидел, что она неуклонно ползет вниз, к цифре "один". Я снова перевел взгляд на экран, и увидел, что взаимное удаление двух моих ориентиров практически прекратилось.
— Отключить двигатель! — закричал я.
Ответа Анны я так и не расслышал, но грохот и скрежетание внезапно смолкли.
— Двигатели поворота — секундная готовность!
— Двигатели поворота — секундная готовность!
Купол Плзеня теперь находился в самом центре экрана; другой, меньший, купол все еще удалялся от него, но это движение было почти незаметно невооруженному глазу. Гравитация: 0.3. Я задумался. Ускорение: 0.25? А какой показатель боковой девиации?
Но прежде, чем предпринимать еще что бы то ни было, мне первым дело было необходимо подключиться к новому баллону с воздухом. Сделать это мне удалось без особого труда, хотя поначалу в какой-то момент я уже был готов запаниковать, когда клапан нового баллона не открылся с первой попытки, но зато потом ощутил почти детскую радость, выбросив старый баллон за борт, через разбитый иллюминатор.
И с еще более детской непосредственностью подумал о том, что, наверное, все-таки вовсе необязательно загромождать отсеки управления кораблей всяким электронным хламом, потому что можно прекрасно обойтись и без него.
Глава 15
Пять часов спустя, за которые мне пришлось израсходовать еще два баллона воздуха, я уже не ощущал былого восторга. Чтобы понять это, попробуйте вообразить себе, что вы жонглер, и ваша задача заключается в том, чтобы удерживать равновесие, водрузив себе на кончик носа бильярдный кий, на противоположном конце которого возвышается заставленный посудой поднос. А теперь представьте себе, что вам приходится выполнять этот трюк не пять минут, а в течение пяти часов. И в довершение ко всему, для пущего усложнения задачи, реакция ваша при этом довольно заторможена.
Именно так все и было на самом деле.
Мне было бы гораздо легче, будь у меня возможность манипулировать гироскопами и двигателями поворота собственноручно, непосредственно из отсека управления. На деле же все команды отдавались мною устно и адресовались Анне Бенц, которая, в свою очередь, передавала их по цепочке дальше, не слишком расторопному и сообразительному Никки. Я не раз думал о том, чтобы облачить Никки в скафандр и общаться с ним напрямую, без посредника, но в таком случае, ему пришлось бы крутить ручки приборов руками, затянутыми в неуклюжие перчатки. Выходом из положения смог бы стать скафандр со съемным шлемом и перчатками, но, к несчастью, на борту "Лунной Девы" имелись лишь недорогие модели, которые годились разве что для учебных тренировок и испытаний.
Но более всего я страдал от того, что в моем распоряжении не было радара. В таких условиях снижение происходило практически вслепую — и чем дальше, тем становилось все более и более рискованным. По иронии судьбы, именно отсутствие данного инструмента делало посадку обязательной. Будь у меня радар, я смог бы вывести корабль на оптимальную, стабильную орбиту вокруг Венцеля, а там глядишь, и помощь бы подоспела. Но при сломанном радаре вариант с посадкой был наименьшим из нескольких зол.
И радиосвязь тоже пришлась бы как нельзя кстати. И это было вполне осуществимо, если бы только в диспетчерской космопорта Плзень проявили изобретательность и догадались бы перейти на частоту рации скафандра сразу же, как только стало очевидно, что наш главный передатчик не отвечает. Однако, как выяснилось позднее, таких светлых умов среди них не оказалось, и они продолжали тщетно крутить ручки приемников, пока наконец какого-то прозорливца не осенила сногсшибательная мысль, что, возможно, экипаж "Лунной Девы" был вынужден облачиться в скафандры. Однако к тому времени мне уже не мог помочь ни один диспетчер, а потому неожиданно раздавшийся в наушниках незнакомый голос не вызывал во мне никаких иных чувств, кроме раздражения.
Раздражения?
Весьма опасная тенденция.
— Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Порт Плезнь вызывает "Лунную Деву". Как меня слышите? Как слышите? Прием.
Я не ответил на запрос.
— Анна, запустить второй и третий двигатели разворота. Секундная готовность.
— Запустить второй и третий. Секунда.
— Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Что у вас случилось? Прием.
— Главный двигатель — ноль-тридцать пять…
— Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Что у вас случилось? Прием.
— "Лунная Дева" — Порту Плзень. Заткнитесь же, черт вас побери! Анна, главный двигатель — ноль-двадцать пять.
— Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Вы отклоняетесь от курса. Скорректируйте траекторию снижения. Прием.
У меня начали слезиться глаза, но я не сводил взгляда с экрана перископа. Там уже были видны увенчанные куполами административные здания, над которыми возвышалась башня центра управления полетами. Мне была довольно отчетливо видна посадочная площадка — круглый островок серого бетона, казавшегося почти черным на фоне ослепительно белой пыли. И я также видел, что на ней уже стояло несколько кораблей — один большой, очевидно, принадлежавший "Лунным Извозчикам", и два судна поменьше. Будь площадка свободна, я, может быть, и рискнул бы осуществить посадку на твердую поверхность. Будь у меня чуток побольше сил, я, пожалуй, и рискнул бы. Однако, я уже попросту был не в состоянии удерживать на скользком от холодного пота кончике своего носа этот шатающийся во все стороны бильярдный кий с водруженным на него подносом с грузом посуды. Край посадочной площадки начал сползать за пределы экрана перископа. Я не препятствовал этому. Он исчез с экрана, и теперь под нами расстилалось безупречно белое море пыли. Уже очень близко. Было даже заметно, как под действием тяги нашего главного двигателя, на его поверхности вздымаются серебристые фонтанчики и разбегается во все стороны мелкая рябь.
