Эдгар По - Эдгар По (биография)
С 19 ноября 1827 года по И декабря 1828 года рядовой Эдгар А. Перри, он же Генри Ле Рене, он же Эдгар Аллан По, нес гарнизонную службу в форте Моултри, что на острове Салливана, в составе восьмой батареи 1-го артиллерийского полка армии Соединенных Штатов. Казарма, где он жил, помещалась в одном из бастионов старой крепости, охранявшей вход в гавань. Остров - продуваемый всеми ветрами безрадостный клочок песчаной суши, навеки врезавшийся ему в память за долгие дни, проведенные там, - По сделал впоследствии местом действия рассказа "Золотой жук", которое описывает так: "Остров этот имеет весьма странный вид. Состоит он почти целиком из морского песка и тянется в. длину почти на четыре мили. От материка его отделяет едва приметный пролив, вода в котором с трудом пробивается сквозь густой камыш и илистые наносы - излюбленное гнездилище болотных куропаток. Растительность там, как можно ожидать, скудная или, во всяком случае, низкорослая. Деревья сколько-нибудь значительной величины нигде не видны. Лишь на западной его оконечности, где высится форт Моултри в окружении разбросанных там и сям жалких деревянных лачуг, в которых летом ищут спасения от городской пыли и духоты жители Чарлстона, встречается изредка колючая карликовая пальма. Зато весь остров, за исключением только западной части и узкой полоски слежавшегося до каменной твердости песка на взморье, покрыт буйными зарослями душистого мирта. столь высоко ценимого английскими садоводами. Кусты его нередко поднимаются на пятнадцать-двадцать футов от земли, образуя почти непроходимую чащу. наполненную тяжелым, дурманящим благоуханием".
То, что По имел очень много свободного времени в бытность свою в форте Моултри, не вызывает сомнений, ибо полк береговой охраны, которому была придана его батарея, нес службу в отдаленном и пустынном месте, забытом и ботом, и военным начальством, да еще в ту пору, когда Америка жила в мире и согласии со всеми соседями. В расположении части не было ни парков, ни газонов, уходом за которыми могли бы заниматься солдаты, а то обстоятельство, что до Чарлстона было часа два пути на веслах или под парусом, лишало охоты к светским увеселениям даже молодых офицеров и избавляло нижних чинов от мно-^
гочисленных и утомительных повинностей, какие выпадали на их долю в "парадных частях". Перечень развлечений, которые могла предложить близлежащая деревушка, ограничивался оглушительными лягушачьими концертами в заросшем тиной пруду и нудными церковными службами. Единственной наградой солдатам были увольнения в город, однако дорога туда и обратно, как уже говорилось, отнимала немало сил и времени. Поэтому большую часть своего досуга По. отдавал изучению диковинок местной природы, плаванию, чтению и литературным занятиям; иногда он также беседовал с более просвещенными из офицеров или подолгу бродил по острову среди песчаных дюн и миртовых зарослей.
Форт Моултри просыпался в 5.30 утра; после завтрака и поверки проводились непродолжительные строевые занятия или отработка артиллерийских приемов. Неспешное течение времени отмечали выстрелы пушки на восходе и закате солнца да пение сигнальных рожков, трубивших подъем и отбой и трижды в день сзывавших солдат к столу. В остальные часы оставалось только играть в карты или метать кости. Впрочем, даже от столь необременительных ратных трудов По вскоре благополучно освободился, вызвавшись исполнять обязанности гарнизонного писаря, приближавшие всякого, кто ими занимался, к офицерскому кругу и позволявшие легко войти в милость к командирам. Немудреное полковое делопроизводство отнимало у него не более трех-четырех часов в день, остатком которого он мог распоряжаться по собственному усмотрению.
Таковы те немногие сведения о жизни По в форте Моултри, которые пощадило забвение. Все, кто знал его в этот период, умерли, не оставив о нем никаких воспоминаний. Сохранился лишь полковой архив, содержащий самые необходимые и лаконичные записи. Но если о реальных событиях тех дней мы не знаем почти ничего, о чувствах и мечтах, владевших По, нам известно больше, ибо памятником им служит "Аль-Аараф".
Это самое крупное из стихотворных произведений, написанных По. Сюжет его и общее построение мало чем примечательны, однако сила поэтического выражения изумительна. Поэма эта блистает богатством фантазии, изысканным мелодическим рисунком и утонченной образностью, которые делают ее достойной более почетного места в творчестве По, чем то, какое ей обыкновенно отводится. Впоследствии она послужила источником вдохновения для многих других молодых поэтов, да и сам автор продолжал возвращаться к нему в течение многих лет. Несмотря на многочисленные звучащие в нем реминисценции, волшебной красотой своих строк "Аль-Аараф" затмевает все, что было создано до этого американскими поэтами. Об этом произведении еще пойдет речь в дальнейшем, а пока следует рассказать о немаловажных известиях, полученных По из родных мест.
Все пережитое после ухода из дома Джона Аллана и размышления о будущем, для которых пребывание в форте Моултри предоставляло много возможностей, укрепили По в решимости добиваться успеха на литературном поприще. Однако он завербовался в армию сроком на пять лет, а это означало, что лучшая пора его молодости должна была пройти в стенах казарм и на гарнизонных плацах, в обстановке, не слишком благоприятствующей творчеству. Вот почему в конце 1828 года Эдгар вновь установил связь со своим опекуном, написав ему письмо или дав о себе знать через общих знакомых, и обратился к Джону Аллану с просьбой помочь ему уволиться из армии. Подписанное Алланом прошение требовалось некоему лейтенанту Ховарду, который с участием отнесся к молодому солдату, пообещав все устроить, если получит письменное подтверждение примирения между Алланом и По. Сношения между Ричмондом и фортом Моултри осуществлялись при посредстве некоего Джона Лея, который, надо полагать, был другом семьи Алланов.
Хотя теперь ему было известно местонахождение Эдгара, Аллан написал не ему, а Лею, выразив мнение, что служба в армии пойдет его воспитаннику на пользу, и дав понять, что не видит необходимости вмешиваться в его судьбу.
Ничто не могло бы изобличить бессердечие Джона Аллана больше. Письмо это, переданное мистером Леем лейтенанту Ховарду, унизило и разочаровало уже преисполнившегося надежд По, расстроив его планы и бросив тень сомнения на все, что он говорил своему командиру.
С возобновлением связей между опекуном и воспитанником в отношении Джона Аллана к "сыну актеров" обнаруживается еще одна сторона - снобизм. Унаследовав от дядюшки большое состояние, он поднялся на более высокую ступеньку в общественной иерархии и, похоже, испытывал опасения, что осуществлению дальнейших его честолюбивых планов помешает то обстоятельство, что Эдгар служил в армии простым солдатом. Потомок шотландских контрабандистов, судя по письмам, считал, что, возвратись По домой в любом, более низком, чем офицерское, звании, на голову его опекуна неминуемо падает часть "позора", который тем самым навлечет на себя воспитанник. И все же он полагал, что военная карьера - это как раз то, что нужно По. А потому "лучше ему оставаться там, где он теперь, до окончания срока службы".
