Жозеф Рони-Старший - Удивительное путешествие Гертона Айронкестля
Он приказал не давать животным пастись здесь. Но этот приказ был излишен: верблюды, козы, а еще более ослы принюхивались к голубым злакам и фиолетовому клеверу с недоверием. Горилла проявляла неистовое беспокойство, круглые глаза обезьяны смотрели вокруг не отрываясь.
- Животные подохнут от голода! - ворчал сэр Джордж.
- Еще не так скоро!-ответил Гертон, указывая на корм, которым снабдили верблюдов и ослов.
- Да, вы предусмотрительны, - заметил Гютри, - но этого запаса хватит самое большее на вечернюю и утреннюю кормежку.
- Но это животные пустыни: раз их накормишь, и они в состоянии терпеть несколько дней.
Гютри беззаботно пожал плечами. Подул медленный и тихий ветерок. По всей равнине зазвенели слабые голоса: тонкие звуки скрипок, наивных арф, короткозвучных мандолин сливались в какую-то чарующую, смутную симфонию.
- Можно подумать, что мы на концерте Трильби! - заметила Мюриэль.
- Домовых! - прибавил Маранж.
Когда они приближались к фиговым и пальмовым островкам, звуки делались громче, как приглушенный орган.
Желтый туман, сгущаясь на западе, казалось, продолжал аметистовую и сапфировую равнину - топазовой. Там-сям мелькала голая полоска земли красного цвета с металлическим отливом, на которой не росли даже лишаи.
Пролетали громадные мухи, самые крупные из которых были величиной с синиц. Их рыжеватые рои неслись за караваном и вились над животными, жужжа, как жуки. Многие садились на ослов и бегали по ним с фантастической быстротой, но скоро было замечено, что они безвредны. Маленькие птички, едва больше жужелицы, выпархивали из кустов и резко чирикали, покачиваясь на стебельках. Мухи преследовали их. Они были не столь ловки, но все-таки иногда овладевали пичужками и скрывались с своей добычей в чаще высоких трав.
- Это ужасно! - воскликнула Мюриэль, увидавшая, как одна муха схватила пичужку.
Гютри захохотал:
- Настал их черед! Сколько времени птицы глотают мух! А для нас это лучше, чем если бы они были ядовиты.
Равнина все тянулась, блистающая и страшная.
- Мы долго можем терпеть голод и жажду? - спросил сэр Джордж.
- С востока на запад протекает река, - ответил Гер-тон, и мы должны встретить ее... Мы дойдем до нее этой ночью или завтра. К тому же в наших мехах воды больше чем наполовину.
Среди дня караван остановился на одной из этих каменистых красных полосок, где растительность отсутствовала.
- Здесь мы можем быть уверены в том, что не нарушим ни одного из таинственных законов - заметил Гертон в то время, как черные приготовляли завтрак.
Благодаря закрывавшей солнце туче, можно было расположиться вне палатки. Нависала тревога. Эта земля казалась страннее всего, что они могли вообразить.
- Дядя Гертон, - сказал Гютри, когда подали завтрак,что же с нами будет, если окоту нельзя есть растения? У меня такое ощущение, что мы подвергаемся большей опасности, чем с Коренастыми.
Но проглотив большой кусок копченого мяса, он стал смеяться, так как ничто не могло лишить его доли радости.
- Успокойся! - ответил Гертон. - Мы найдем зеленые растения или растения частично красные и зеленые... И наш скот сможет их есть. Если б все растения или части растений были запретными, "табу", как же бы жили здесь животные?
- Но пока наши верблюды, ослы и козы не могут сорвать ни одного стебелька с этого громадного пастбища.
- О! - воскликнула Мюриэль, указывая на странное существо, видимо, наблюдавшее за собеседниками. Это была жаба величиной с кошку. Глаза цвета золотистого аквамарина были устремлены на путешественников. Тело ее было покрыто волосами. Но больше, чем размерами и волосатостью ее, путешественники были поражены ее третьим глазом, помещавшимся на маковке и вращающимся во всех направлениях...
- Вот чудо-то! - воскликнул Филипп.
- Почему? - возразил Гертон.-Разве не имеется такого глаза, правда, в зародыше и скрытого, у большей части земноводных? По всей вероятности, этот атрофированный глаз функционировал у предков наших земноводных.
Жаба сделала прыжок, какой сделал бы заяц, и исчезла в расселине камня.
- Очевидно, под землей вода, - заметил сэр Джордж, - чем и объясняется процветание фиолетовых и голубых трав...
С писком пролетали мимо маленькие птички. Одна из них села неподалеку от Мюриэль. Загипнотизированная видом людей, она не слышала, каж подлетела гигантская муха, внезапно бросившаяся на нее, готовясь ее проглотить.
- О, нет, нет! - в ужасе воскликнула молодая девушка.
Она вспугнула насекомое. Но птичка, раненная в месте соединения крыла, откуда брызнули капельки крови, слабо попискивала, Мюриэль осторожно взяла ее в руки.
В своем крошечном тельце пичужка вмещала красоту заката, золотистый блеск берилловых облаков, пурпур, сверкание аметиста и топаза. Ни у одной ванессы не могло быть крыльев нежнее оттенком, а красная головка, усеянная малахитовыми точками, казалась созданной из какого-то неведомого, драгоценного вещества.
- Какие вышивальщики, акварелисты или ювелиры смогли бы на таком крошечном пространстве создать такой шедевр!..
- А жестокая природа допускает, чтоб этот шедевр поглощали мухи!.. - сказал Филипп.
Весь этот день караван двигался на юго-запад. Бесконечная равнина со своими голубыми и фиолетовыми травами, со странной музыкой, которую издавали растения, когда в них пробегал ветерок, все тянулась под золотистыми и янтарными облаками.
- Страшное однообразие! - объявил Гютри. - Мне опротивел голубой и фиолетовый цвет. Меня от него тошнит.
- Утомительные цвета! - поддакнул сэр Джордж.- Нам нужно было бы иметь желтые или оранжевые очки.
- А ведь у меня есть, а я о них забыл! - сказал Гертон. Забыл с самого начала пути. Но это извинительно, когда у всех нас такое великолепное зрение. Ни одного близорукого, ни одного дальнозоркого.
- Ни одного с гиперметропией, ни одного астигматика, пошутил Сидней.
Приближался вечер. Снова раскинули палатки на островке красной земли.
- На этом глаз отдыхает! - сказал Филипп.
- Да, но река? - спросил сэр Джордж. - Конца этой равнины не видать. Завтра вечером наши меха будут пусты.
- И животным мы не сможем дать пить больше одного раза, и то в полпорции! - поддакнул Гютри.
- Бог милостив! - ответил Гертон. - Наверное под почвой есть вода, - и он указал на двух колоссальных жаб, юркнувших в расселину почвы.
- Добро! Строго говоря, шакал может еще здесь пролезть, но не человек! - сказал Филипп.
- В особенности не я!-зубоскалил гигант.
Это были люди с крепкими жилами и неунывающими душами. Несмотря на угрожающую местность, они наслаждались ужином. Черные были задумчивы: тайный страх мутил их воображение.
