Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 2
– Брат говорит, что нейронные модуляторы служили официальным досугом у колонистов во времена, когда человечество пыталось покорить космос, – сказал Арк-Ми, наблюдая за трипующей небожительницей.
– К черту твоего брата! – отмахнулась Анакс. – Помоги лучше сломать этой наркоманке что-нибудь и вызвать медицинского помощника. Системе наплевать, за что платит игрок. Я оплачу нейронный корсет, и так мы доставим игрового клона твоему брату. В противном случае нас остановит первый патруль силовиков…
Анакс уложила небожительницу на спину и велела Арк-Ми держать руку женщины.
– Главное – не применять официальное оружие, иначе система сообщит о происшествии силовикам, – бормотала Анакс, примеряясь, как лучше нанести удар.
Арк-Ми отвернулся. Хрустнули сломанные кости. Трипующая женщина не очнулась, лишь тихо застонала, но почти сразу успокоилась. Анакс активировала модуль легенды. Медицинский помощник оценил повреждения небожительницы и сообщил о цене лечения. Анакс выругалась, увидев суммы за лечение, сильно завышенные в районах Рая, но вместо того, чтобы отказаться, оплатила необязательную транспортировку пострадавшего. Медицинский помощник сообщил о том, что сломанные кости будут восстановлены в течение получаса, но в ближайшие дни следует избегать нагрузок.
Нейронный корсет окутал тело небожительницы. Анакс взяла модулятор, надеясь, что трип не прервется в дороге, и женщина, придя в сознание, не поднимет крик. Прохожие, признавая в Анакс представителя банды «Двухголовых драконов», смущенно отводили взгляд.
– Чертов нейронный корсет сжирает кредиты быстрее, чем самая дорогая аптечка на средних уровнях, – ворчала Анакс, наблюдая, как истощается ее счет. – Боюсь даже представить, какие цены на самых высоких уровнях.
– Главное, чтобы корсет работал исправно, – сказал Арк-Ми, вспоминая силовиков, с которыми они разминулись пару минут назад.
Анакс заверила, что во время бунтов ни один из игроков не может быть объявлен в розыск, но после встречи с боевыми синергиками Арк-Ми ждал любых неприятностей.
Глава седьмая
Воздух в мастерской был горячим, неподвижным, вязким. Ариша не чувствовала боли, но морщилась, наблюдая, как старый инженер по имени Джорл интегрирует в онемевшую руку старый нейронный модуль невидимости. Родители Саломеи хотели присутствовать на операции лично, чтобы поддержать внучку, но Лафин настоял на том, чтобы они остались в его квартире, продолжая готовиться к предстоящей экспедиции.
– Кто такой Малик? – спросила девочка старого инженера Размерности.
– Малик? – Джорл покосился на Лафина.
Седовласый друг едва заметно кивнул, подтверждая, что девочка говорит именно о призрачном лидере террористической организации «Мункара и Накира».
– Родители моей мамы боятся Малика, – сказала Ариша, продолжая наблюдать за работой Джорла.
Процедура интеграции была старой, с использованием в её базе механических инструментов вместо нейронных. Чтобы провести операцию, Джорл отключил защитную медицинскую программу Ариши, блокировав связь с основной сетью. В противном случае нейронный доктор счел бы интегрируемый модуль инородным телом, активировав процесс отторжения. Да и подключение к системам основного жидкого чипа оказалось бы невозможным.
Лафин наблюдал за работой друга и думал, что Джорл выбрал странный путь – в то время как человечество давно стало частью нейронных сетей, не представляя другого существования, Джорл увлекся старыми технологиями. Взять хотя бы его прерыватели, из-за которых он потерял работу в Иерархии, – система, способная взломать общепринятое нейронное восприятие. Лафин вспомнил доклад Джорла на заседании клириков, когда рассматривались перспективы прерывателей.
– Мы приучили людей к обману. Убедили в непогрешимости системы, заставив слепо верить своим глазам. Люди не чувствуют разницы между реальностью и нейронными образами… – дальше Джорл говорил, что прерывателями смогут пользоваться хранители в качестве оружия в борьбе с адептами «Мункара и Накира», а при дополнительном финансировании существует возможность интегрировать изобретение в разработки резонансных инженеров, расширив вооружение хранителей в Квазаре…
Может быть, перспективы у прерывателей и были, но клирики приняли решение завернуть проект, выслушав вступительную речь Джорла. Все остальное было формальностью…
– А ты боишься Малика? – спросила Ариша, продолжая сосредоточенно следить, как тонкие иглы устанавливают дополнительный жидкий чип на лучевую кость, чуть ниже проксимального сустава. Небольшая нейронная проекция демонстрировала разворачивавшийся под плотью и кожей процесс, позволяя контролировать несовершенную технологию, используемую тысячи лет назад.
– Боюсь ли я Малика? – Джорл снова бросил короткий взгляд на Лафина. – Скорее, клириков.
– Клириков? – Ариша нахмурилась. – Мой отец служит клирикам. Он – хранитель и хочет забрать меня у матери. Думаешь, мне тоже нужно бояться клириков?
– Тебе? Нет. Дети вообще не должны бояться взрослого мира. Для страхов у них есть свои вымышленные злодеи и чудовища.
– А если ребенок нейропат? – как-то по-взрослому серьезно спросила Ариша. – Отец говорил, что это накладывает на детей особую ответственность.
– А ты сама как думаешь?
– Никак не думаю. Я ведь еще ребенок, верно?
– Верно, – Джорл не смог сдержать улыбки.
Установка жидкого модуля оставила несколько шрамов на детской руке: шесть от хирургических игл и один, вспыхнувший алым ожогом, когда активировался главный блок, фиксируя модуль, делая частью костного скелета.
– Жжется! – бросила Ариша недовольный взгляд на старого ученого.
Джорл спешно увеличил воздействие на нервные окончания. Ариша растерянно уставилась на вздувшуюся обожженную кожу.
– Раньше, чтобы скрыть шрамы, люди наносили на тело татуировки, – сказал Джорл, отвлекая девочку. – Это были трехмерные рисунки, соответствующие установленному модулю, но сейчас благодаря современным нейронным медицинским программам от шрама не остается и следа.
– А если я захочу сделать рисунок? – спросила Ариша. – Или как ты это называл? Та-ту-и-ровка?
– Хочешь татуировку? – Джорл, не отрываясь, следил за приборами, уменьшая блокировку нервных окончаний в соответствии с уменьшением причиняемой операцией боли.
– Если ты говоришь, что раньше все так делали, то почему мы должны поступать иначе?
– Потому что раньше так было принято, а сейчас есть хорошие нейронные медицинские программы, к тому же мы не хотим, чтобы кто-то посторонний знал о твоем дополнительном модуле.
