Джордж Энгланд - Мрак и рассвет
Глядя на них сквозь сломанные перила, защищающиеся отчетливо слышали приглушенное животное бормотание, скрип зубов. Крепкие лапы с острыми когтями сжимали копья, огромные дубины и просто камни.
Дымящиеся факелы отбрасывали на стены причудливые шевелящиеся тени. Казалось, что из каждого угла, каждой черной зияющей двери выползают все новые ужасные существа. Вдруг Штерн вытянул голову вперед.
- Вожак! - прошептал он, и в тот же момент Беатрис прицелилась.
Они ясно видели его перед собой в центре бурлящей толпы. При мерцающем свете факелов монстр казался еще более ужасным и отвратительным. Раздробленная челюсть свисала с одной стороны лица. Он яростно раздувал ноздри и втягивал в них воздух, стараясь определить место, где скрывались люди. Люди, которые были уже не богами, а простыми смертными. В одной руке у чудовища был большой смолистый еловый факел, другая его рука сжимала рукоять каменного топора, один удар которого мог проломить любой, даже самый креп кий череп.
Все это в одно мгновение промелькнуло перед глазами Штерна. Револьвер Беатрис громыхнул у него над ухом.
В замкнутом пространстве выстрел прозвучал, как взрыв. Колдун замер на месте. Дикая боль, удивление, а затем злоба исказили его лицо. Губы искривились. Вожак взвыл и поднял топор.
- Еще! - закричал инженер.- Убейте его, убейте!
Беатрис опять нажала на курок. Однако с диким криком колдун уже мчался вперед. За ним, визжа и рыча, неслись остальные монстры.
Аллан подтолкнул девушку к лестнице.
- Поднимайтесь наверх! Поднимайтесь же!
Он повернулся и швырнул вторую бомбу.
Яркая вспышка ослепила Штерна. Огромной силы взрыв, подобный внезапно проснувшемуся вулкану, отбросил инженера назад. Ослепленный, задыхающийся в дыму и густой пыли, он начал осторожно двигаться к лестнице, бережно прижимая к себе оставшиеся бутыли. Что с Беатрис? Этого он не знал. В ушах стоял оглушающий гром. Но и сквозь него Аллан расслышал, как где-то внизу с грохотом обрушилась стена или рухнуло перекрытие. Густые клубы дыма заполнили все здание. Наконец Штерн очутился у окна и жадно вдохнул свежий воздух.
- Беатрис! - крикнул он, едва отдышавшись.
Вокруг стояла звенящая тишина. Не слышно было ни воя, ни шагов преследователей. Мертвая тишина. Даже тамтамы не стучали больше в лесу...
- Беатрис! О Господи! Беатрис, где вы?!
При звуке ее голоса, раздавшегося неподалеку, сердце молодого человека забилось чуть спокойнее.
- Слава Богу! С вами все в порядке? Я испугался... Я не знал...
Девушка подбежала к нему.
- Хватит! Здесь больше нельзя взрывать! Иначе здание может рухнуть в любой момент!
Штерн улыбнулся. Беатрис, его Беатрис жива и здорова. Она снова с ним.
- Я брошу оставшиеся бутыли! - закричал Штерн, как полоумный.- Может быть, там еще остался ктонибудь живой!
Инженер стал одну за другой бросать бутыли в окружавшее небоскреб пространство.
Семь ярких вспышек высветили лес, и эхо взрывов прокатилось до Полисейд.
Словно гигантской метлой, лес был стерт с лица земли. На его месте остались лишь обломки деревьев и вырванные с корнем кусты.
Лес просто перестал существовать.
Когда последняя бутыль вылетела в окно и вновь воцарились тишина и мрак, Штерн заявил:
- Боги! Для них, для тех, кто остался там живым, мы теперь боги! И мы останемся ими навсегда! Что бы ни случилось, они знают теперь, кто мы такие! Огромные божества, сеющие ужас и смерть! Даже безоружные, когда нам встретится хоть тысяча этих мартышек, мы ничем не рискуем. Боги!
Вновь воцарилась тишина. Но вдруг Штерн увидел, что девушка плачет.
Забыв все на свете, свою боль, слабость, многочисленные раны, Аллан нежно обнял Беатрис, шепча ей на ухо ласковые слова утешения, которые, наверно, еще ни один мужчина не говорил в подобных ситуациях любимой женщине.
Все кончено
Спустя некоторое время, уже успокоившись и полностью придя в себя, молодые люди выглянули в окно.
- Смотрите! - воскликнул инженер, показывая рукой.
Несколько мерцающих огоньков медленно и как бы неохотно удалялись от них на восток, к темной полоске широкой реки. Они исчезали один за другим. Около пятнадцати из них достигли, наконец, берега Джерси и скрылись в густом лесу.
- Ну что же,- сказал Штерн,- нам тоже пора отправляться в путь. Скоро рассветет. Утром мы должны быть уже далеко отсюда.
- Как? Мы покидаем город?
- Да. Нам не стоит больше оставаться здесь. Это здание стало опасным для жизни. Оно может рухнуть в любой момент. Но даже если это и не произойдет, мы не можем больше жить в нем.
- Но куда же мы пойдем?
- Пока не знаю. Все вокруг разрушено. Ручья больше нет. Леса тоже нет. Все это не для нас с вами. Трупы начнут разлагаться, и в таком случае заражение неизбежно. Нам необходимо как можно скорее покинуть это место.
- А наши сокровища? - тревожно спросила Беатрис.- Наши инструменты, утварь, еда, одежда? Все собрано с таким трудом! Как мы сможем без них обойтись?
- А ничего и не осталось. Я уверен, что пятый этаж этой части здания разрушен. Таким образом, у нас ничего нет и, следовательно, нам не о чем беспокоиться.
- Сможем ли мы прожить без наших инструментов, без всего того, к чему уже успели привыкнуть?
- Почему бы и нет? Везде, где бы мы ни остановились, мы всегда сможем протянуть несколько дней, питаясь дичью, которую я смогу поймать в силки или подстрелить с помощью тех патронов, которые у нас еще остались. А потом...
- Что?
- Как только мы немного обживемся, я смогу вернуться в город и поискать что-нибудь в развалинах. Потерянное нами ничто по сравнению с теми огромными богатствами, которые еще таит в себе Нью-Йорк. Ресурсы этого города поистине неисчерпаемы! Мы спаслись, и это главное. Все остальное приложится. Будущее рисуется вам сейчас немного мрачными красками, Беатрис, но через несколько дней... Все переменится, вот увидите!
- Аллан.
- Что, Беатрис?
- Я полностью доверяю вам и отдаю себя в ваши руки.
- Тогда в путь! Дорога будет долгой.
Часа два спустя, не обращая внимания на, приглушенный волчий вой, при бледном свете луны на безоблачном небе, Аллан и Беатрис достигли берега реки у восточной окраины бывшего Сентрал Парка.
Они шли окружным путем, опасаясь встретить коголибо из оставшихся в живых коротконогих вампиров. Они предпочли идти не через лес Мэдисон, или скорее через то, что от него осталось, а направились на запад, повернув затем к северу, чтобы обойти изломанные, вывернутые с корнем деревья.
Безмятежно несущая в океан свои волны широкая река была как бальзам для исстрадавшихся душ путников. Боль, смерть, руины, мрачные трагедии минувшей ночи и прошедших веков как бы отошли на второй план. Заросшие невысоким лесом берега, залитые лунным светом, казалось, были написаны рукой умелого художника. Разбивающиеся о песок маленькие волны пели лишь о жизни, любви и красоте.
