Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае
- Я, Тед, прямо с самолета к тебе!
И шляпу-то снял. Ну, босс его посадил - рассказывай, Джордж, какая там заковыка со сделкой. А сам поднялся да стал взад-вперед по кабинету похаживать. И - узрел слово-то помадное. А Зоркий Орел - он почем знает, отчего вдруг босс за грудь рукой схватился, - он думает - того рассказ взволновал - ну и дальше живописует. А босс:
- Извини, Джордж, мне надо срочный звонок сделать!
И давай жене названивать - это тетке Лизкиной, Прелести Прерий-то нашей.
- Мэгги? Бросай все, срочно приезжай! Я говорю - сию минуту! Сразу ко мне!
Ну и через десяток минут Мэгги и заявилась - какой такой пожар? А босс говорит:
- Мистер Джонс, посидите, пожалуйста две минуты не двигаясь.
И подводит со спины супружницу свою - глянь-ка, мол, узнаешь почерк? А ещё бы ей не узнать, если она всю жизнь Лиззи за эту завитушку ругала у буквы "ф"!
Во-от. А дальше... Дальше, ребята, и рассказывать не хочется - полная катастрофа. Если б ещё одного Зоркого Орла пытали, он бы, может, и отбрехался. Ну, а Прелесть Прерий, конечно, раскололась. Совсем ещё дитя, что с неё взять! Так что и про то узнали, куда Зоркий Орел с утеса своего летает, и про наш крутой сервис, и про все остальное, и, конечно, старого хрыча Картера срочной телеграммой из Флориды достали. А он поначалу и в лавку-то свою не мог попасть - дверь открыть не может без ручки, а как колотить начал, русский один выглянул и говорит ему - научили мы их все же настоящему-то сервису:
- Ты куда прешься?
Ну и, говорить нечего, не мог, конечно, старый козел оценить нашей революции в части сервиса. Куда ему! Одно обидно - русских в магазине оставил, а нас, гад, вышиб. Пива с Джимом не допили. Оно так - судьба всех первопроходцев - долго их признание ищет. А только я смотрю - у жизни свои законы, - сервис-то наш крутой все шире распространяется, и неудивительно веление времени. Обидно только, что первооткрыватели-то вроде как в стороне, ну да уж что там. Вот, может, сейчас книжку эту пропечатают, так оценят наш вклад в движение менеджерской мысли.
А Зоркого Орла мы потом с Джимом встретили. Он нас и успокоил:
- Не волнуйтесь, - говорит, - ребята, я Теду Килти за вас сполна отплатил. За вас, за себя и за Прелесть Прерий.
- Как?
- А так - я его добермана подхолостил.
- Чего?!.
- А того - подманил на колбасу, усыпил снотворным да и подхолостил. А потом послал, значит, бандероль с запиской - "Приделай недостающее". Меня, правда, Прелесть Прерий отругала: "Ах, дядя Джордж, что ж вы мне не сказали - я бы ему в суп подбросила!" - да уж поздно было.
Что значит кончить Гарвард! Все-таки образование великая сила. Я так и сказал Джиму:
- Ну, Джим, видишь теперь, что значит высшее-то образование? Ты, небось, до такого бы нипочем не додумался!
- Э, Пит, - возражает мне Джим, - ты не путай. Я ведь не спорю, что у Зоркого Орла талант. Да только образование тут ни при чем, врожденные это способности. Еще неизвестно, как бы наш Орел раскрылся, если б его этим Гарвардом не калечили!
Не верит Джим в Гарвард.
У всех на языке вертелось множество вопросов, но всех опередил Конан-очкарик.
- Этот ваш Гарвард - вертеп порнографии и шпионерии, - брякнул он вдруг ни с того ни с чего.
- Почему вы так решили, любезный? - подпрыгнув на месте, осведомился Ходжа.
- Почему-почему, - сварливо отвечал лысый. - Дураку понятно. Этот, Зоркий Орел, - где он научился доберманов холостить? В Гарварде! А кого этому в первую очередь учат? Шпионов, это первая шпионская наука. Значит, что есть этот ваш Гарвард? Гнездо, где готовят шпионские кадры!
- Кент, - вылупил глаза Фубрик, - по-твоему шпионов учат, как доберманов холостить? Это откуда такие новости?
- Ха, да это малому ребенку известно, - сверкнул очками Конан. - Для шпиона это самое важное, хоть Шеллока Хомса спросите. Мало, что ль, я повидал шпионов!
Все молчали не находя слов. Фубрик в восхищении покрутил головой. Он заметил:
- А ведь парень-то не такой дурак, каким кажется. Почем мы знаем, может, шпионов и правда этому учат.
- Мадмуазель, - меж тем задал вопрос граф - его, как истинного француза и дворянина, во всех обстоятельствах не оставлял интерес к прекрасному полу. - Из истории вашего друга я понял, как состоялось ваше с ним знакомство. Но каким ветром вас занесло на Восток?
- Точно, детка, - согласился и Фубрик. - Расскажи-ка, что это с тобой приключилось?
Прелесть Прерий будто ждала этого. Она сию секунду заболтала, как будто секретничала с верной подругой:
- Ой, я сначала оказалась в Иокогаме, а потом меня украли в публичный дом, а потом один филиппинский дядька в меня влюбился и заплатил выкуп, и мы поехали в Гонконг, а на пароходе в меня влюбился капитан и старпом, он ужасно ревновал, и тогда мы с боцманом сели в шлюпку и...
- Ну-у, поехала! - остановил словоохотливую даму Фубрик. - Раньше-то, до того, что с тобой было?
- А у вас найдется маленькая рюмка бренди, чтобы бедной девушке немного согреться? - спросила бедная девушка.
Рюмка не нашлась, зато нашелся стакан, правда, не маленький и не с бренди, а с рисовой водкой. Бедная девушка немного согрелась и поведала невероятную историю.
ЗНАМЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА ..........
ЗНАМЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА
Жили мы с папой дружно, я водила к себе любовников, папа вечерами играл в карты или напивался и только иногда читал мне нотации, выговаривая, что я не прибрала к рукам какого-нибудь толстосума. Слог у него был прямо шекспировский, и слушать его было одно удовольствие - я себя чувствовала, как в театре. Но с деньгами у нас действительно становилось все хуже, потому что папе не везло в карты, и мы делали много долгов. И вот однажды, когда я принимала мистера Моррисона, - а он мне понравился, потому что у него были безукоризненные манеры и он мне напоминал этим папу, - папа как раз вошел ко мне в спальную со стенаниями:
- Доколе, о недостойная дщерь, ты будешь предаваться греховным утехам? Хватит уже ловить кайфы секса, пора взяться за ум!
По всему, папа был чем-то чрезычайно расстроен.
- Но, папочка, - пыталась возражать я, - ты же совершенно не представляешь всей интенсивности моих экстазов!
Однако папа меня не слушал.
- О небо! За что ты послало мне эти испытания? - возопил он наконец и стеная покинул нас с Сэмом.
Мистер Моррисон высунул голову из-под одеяла и попытался ускользнуть, но я его удержала.
- Подождите меня здесь, Сэм. Папа уже ко всему привык и ничего вам не сделает. Видимо, у него что-то случилось.
И накинув халатик, я пошла узнать, что такое стряслось.
- Лиззи, о моя глупая дочь, - отвечал наконец бедный папа. - Мы полностью разорены.
