Артур Кларк - Да не настанет ночь
Когда случился третий головокружительный рывок, сердце мальчика почти перестало биться. На мгновение вся окружающая обстановка неузнаваемо изменилась. Затем неведомо откуда пришла твердая уверенность: искажение — не иллюзия, все по-настоящему. Вокруг менялся сам космос, и этот процесс каким-то образом отражался на сознании Элвина.
Внезапно гудение генераторов сменилось ревом, сотрясшим корабль. Звук был вдвойне страшным — Элвину еще не доводилось слышать, как протестует машина. Но миг спустя это закончилось, и от абсолютной тишины зазвенело в ушах. Генераторы сделали свое дело и отключились до конца путешествия.
Впереди мерцали бело-голубые звезды, таяли в ультрафиолетовых лучах. Однако благодаря то ли достижениям человеческой науки, то ли капризу природы Семь Солнц оставались видны, хотя теперь их положение и цвет немного изменились. Корабль мчался к ним по темному туннелю, вне границ пространства и времени, со скоростью столь громадной, что разум отказывался ее постичь. И если вовремя не остановится, то вскоре минует центр Галактики и канет в бескрайнюю бездну.
Ни Элвин, ни Теон не могли осознать истинной величины космоса. Великие саги о звездных рейсах полностью изменили представления человека о Вселенной, и даже теперь, миллионы столетий спустя, древние традиции еще жили. Легенды шептали о кораблях, бороздивших космос от края до края, и миллиарды километров между светилами ничего не значили при подобных скоростях. Элвину же этот полет казался немногим более значительным, чем его первое путешествие в Люс, и, возможно, даже менее опасным.
— Элвин, — сказал Теон, глядя на светящиеся все ярче Семь Солнц, — вряд ли это естественное созвездие.
Тот кивнул.
— Я думал об этом много лет, но мне подобное до сих пор кажется фантастикой.
— Возможно, здесь обошлось без человека, — продолжал Теон, — но не обошлось без разума. Природа не может сотворить столь идеальный круг из звезд одинаковой яркости, но разных цветов, соответствующих семи основным участкам спектра. И во всей Вселенной нет ничего подобного центральному солнцу.
— По-твоему, для чего это было создано?
— Ну, можно предположить много причин. Допустим, это сигнал, чтобы любой чужой корабль, прибывший в нашу Вселенную, знал, где искать жизнь. Не исключено, что там находится центр галактического управления. А может быть — и почему-то мне кажется, это и есть настоящее объяснение — перед нами просто величайшее произведение искусства. Впрочем, что толку гадать? Скоро мы узнаем правду.
15. ВАНАМОНДЕ
С каждым часом расстояние между Семью Солнцами все увеличивалось, пока они не заполнили целиком черный туннель, по которому мчался корабль. Затем шесть внешних звезд поочередно исчезли во тьме, осталось одно центральное солнце. Лишь частично пребывая в надпространстве, оно продолжало сиять жемчужным светом, выделявшим его среди всех прочих звезд. С каждой минутой оно горело все ярче, пока не превратилось из точки в крошечный, но растущий прямо на глазах диск...
Последовало предупреждение — на миг кабину заполнил низкий, как при ударе колокола, вибрирующий звук. Элвин вцепился в подлокотники кресла, хотя понимал, что это ничем не поможет.
Снова ожили генераторы и появились ослепительные звезды. Корабль выскочил в привычное Элвину пространство, во Вселенную солнц и планет, в естественный мир, где ничто не может двигаться быстрее света.
Мальчики уже находились в системе Семи Солнц, на небе теперь господствовало огромное кольцо из разноцветных шаров. И небо это стало совершенно другим. От знакомых Элвину и Теону звезд и созвездий не осталось и следа. Млечный Путь больше не был едва различимой туманной полоской на краю неба — они находились в самом центре творения, и его огромный круг делил Вселенную надвое.
Корабль продолжал мчаться к центральному солнцу, остальные шесть звезд походили на расставленные в небе цветные маяки. Рядом с ближайшей виднелись крошечные искорки планет — наверняка громадных, судя по тому, что они были видны с такого расстояния. Зрелище было намного более величественным, чем любое творение Природы, и Элвин понял: Теон прав. Эта идеальная симметрия Семи Солнц бросала вызов беспорядочно рассеянным вокруг звездам.
Теперь стало ясно, почему центральное солнце сияло перламутром. Огромная звезда, наверняка одна из самых ярких во Вселенной, куталась в газовое облако, которое смягчало ее излучение и придавало ему характерный цвет. Туманность принимала постоянно ускользавшие от взгляда формы, но чем дольше мальчики смотрели, тем обширней она казалась.
Элвин терялся в догадках, куда ведет его робот. Следует ли он неким содержавшимся в древней памяти данным или получает направляющие сигналы из космоса? Вскоре мальчик заметил по курсу бледную искорку, почти затерявшуюся в лучах центрального солнца, окруженного совсем уж тусклыми точками других планет. Не имеющее себе равных путешествие близилось к концу.
От прекрасного мира, залитого лучами разноцветных звезд, их теперь отделяло лишь несколько миллионов километров. Планета никогда не знала ночи — по мере того как она поворачивалась под центральным солнцем, на ее небосклоне поочередно возникали другие светила. Теперь Элвин понял смысл предсмертных слов Учителя: «Как прекрасны разноцветные тени на планетах вечного света».
Вскоре мальчики смогли различить континенты, океаны и едва заметную дымку атмосферы. Однако очертания суши вызывали подспудное недоумение. В конце концов путешественники сообразили, в чем дело: границы суши и воды выглядели удивительно правильными. Не такими природа создает континенты — но вряд ли формирование этой планеты было сложной задачей для тех, кто сотворил ее солнца.
— Это вовсе не океаны! — воскликнул Теон. — Смотри!
Но Элвин не сразу понял, что имел в виду его друг. Когда планета приблизилась, вдоль границ континентов обозначились едва заметные полосы на фоне того, что он сперва принял за моря. Он хорошо знал, что означают подобные линии — видел их в пустыне, окружавшей Диаспар.
Стало быть, путешествие оказалось напрасным.
— Эта планета такая же сухая, как и Земля, — пробормотал он. — На ней больше нет воды. Эти полосы — залежи соли на месте испарившихся морей.
— Они бы никогда не позволили такому случиться, — ответил Теон. — И все-таки, похоже, мы опоздали.
Разочарование его было столь горьким, что Элвин не произнес больше ни слова, молча глядя на огромную планету. С впечатляющей медлительностью она поворачивалась под кораблем и все росла, росла... Теперь можно было разглядеть здания — крошечные белые вкрапления повсюду, кроме бывшего океанского дна.
