Фредерик Браун - Призрак шимпанзе
— Около семи.
— Семи… — Кейт как бы эхом вторил ей, на деле изумляясь все больше и больше. Так что же она хотела сказать: семь утра или семь вечера? Хотя ясно, конечно, утра, поскольку второй вариант означал почти что начало отуманивания города.
Внезапно разгадка сама собой пришла ему в голову. Он понял смысл ответа и лишь пенял на себя, что о такой простой вещи не смог додуматься раньше и сам.
Само собой разумеется, рабочие часы и должны были быть иными в мире, где господствовало отуманивание, где с наступлением ночи люди рисковали головой на каждом углу улицы и где стала невозможной какая-либо ночная жизнь. Ну ясно же, что рабочий день в этих условиях должен был строиться так, чтобы позволить людям иметь хотя бы минимум личной свободы.
Понятно, что пришлось менять весь распорядок жизни, если каждому необходимо вернуться домой до наступления темноты и даже задолго до нее для пущей безопасности. Рабочий день в таких обстоятельствах должен был начинаться где-то в шесть — семь утра — через час после того, как лучи восходящего солнца растворят черный туман, — и длиться до часу или двух пополудни. Тем самым на личные дела оставалось послеобеденное время, которое, видимо, заменяло прежние, отведенные под развлечения вечера.
Да, это неоспоримо так и должно было быть. Кейт упрекнул себя, как же он не подумал об этом, читая книгу об отуманивании.
В любом случае эта новость как-то взбадривала. Она означала, что Бродвей отнюдь не обязательно обезлюдел и потерял былую оживленность, как он это представлял себе вначале. Вероятно, по-прежнему идут спектакли, дают концерты, устраивают ревю — только все это теперь происходит не вечером, а после обеда. А утренние зрелища организуют пораньше. Вместо ночных клубов и баров, видимо, появились послеполуденные.
И все прыгали в кровать уже к семи — восьми вечера, чтобы проснуться в четыре — пять утра и подготовиться к заре.
А поскольку восходы и заходы солнца в разное время года происходили не в одно и то же время, то, естественно, менялись и часы рабочего дня. Поэтому-то для текущего месяца установили тринадцать часов как срок обязательного закрытия офисов. Наверняка решением местных властей, поскольку Мэрион явно недоумевала, чего это он все еще торчит здесь, в издательстве.
— Ваша фамилия, случаем, не Блейк? — осведомился он. — Мэрион Блейк?
— Да, но я не… — Ее глаза округлились.
— Мне так все время и казалось, что я вас узнаю, но полной уверенности не было, — импровизировал Кейт.
Он лихорадочно размышлял, стараясь восстановить в памяти все, что когда-то Мэрион выбалтывала ему о себе, о своих подружках, о том, где живет, чем занимается в свободное время.
— На одном из балов некая Эстелла — забыл ее фамилию — представила нас друг другу… кажется, это было в Квинсе? — рассыпался он мелким смехом. — Да, в тот раз я был именно с ней. Смешно и досадно, что никак не могу вспомнить ее фамилию, хотя цепко удержал в памяти вашу, а ведь и танцевал-то с вами один-единственный раз.
— Правильно! — расцвела Мэрион. — Хотя, хоть убей меня, не припоминаю этого эпизода. Действительно, живу я в Квинсе и частенько хожу там на танцы. И подружка у меня есть по имени Эстелла, а по фамилии Рейнбоу. И уж всего этого вы никоим образом выдумать просто так не могли.
— Ничего нет удивительного в том, что вы не припоминаете меня, — подхватил Кейт. — Сколько уже месяцев прошло с тех пор! Меня зовут Карл Уинстон. Ясно одно, тогда вы произвели на меня сильное впечатление. Я даже запомнил ваши слова о том, что вы работаете в одном из издательств. Только в каком именно — это как-то забылось. Вот почему я никак не ожидал вас увидеть здесь. Кажется, постойте, вспомнил… вы ведь пишете стихи, правда?
— Ну, назвать это стихами трудно, мистер Уинстон, — всего лишь рифмоплетствую.
— Зовите меня просто Карл, — напористо продолжал Кейт, — поскольку, как выяснилось, мы с вами давние друзья, пусть вы и не припоминаете меня. Вы уже кончили работу?
— Да. Уже закрывались, а тут пара писем осталась нераспечатанной. Мистер Борден сказал, что если я отвечу на них сегодня, то он разрешает мне прийти завтра утром на полчасика попозже.
Она метнула взгляд на настенные часы и с несколько натянутой улыбкой произнесла:
— Кажется, я проиграла в этой сделке, поскольку письма оказались длинными и у меня ушел на них почти час времени.
— Зато я выиграл, — радостно возвестил Кейт, — поскольку разыскал вас. Может, забежим вместе в бар?
Она заколебалась.
— Ну разве что пропустим по стаканчику. Дело в том, что в два тридцать мне надо обязательно быть в Квинсе. У меня там назначена встреча.
— Ну и отлично, — возликовал Кейт. Он и в самом деле был рад, что Мэрион была занята, поскольку за коктейлем он вполне мог выведать у нее все, что ему требовалось, а вот вешать ее себе на шею на все послеобеденное время ему не улыбалось.
Они спустились на лифте, и Кейт оставил за Мэрион право выбрать, куда им пойти. Она предпочла уютный маленький бар на углу Мэдисон-сквер, где ему никогда до того не приходилось бывать.
Им подали два коктейля «Каллисто» (Кейт в вопросе заказа благоразумно последовал примеру Мэрион, которая попросила принести именно этот напиток). Потягивая слишком приторное, хотя и вполне терпимое на его вкус питье, Кейт обронил:
— Помнится мне, что в тот раз во время танца я проболтался вам, что немного пописываю… пока это были скорее журнальные репортажи, но теперь я созрел для чего-то более серьезного. Впрочем, честно признаться, я уже настрочил несколько рассказов.
— О! Так, значит, это и было целью вашего визита к нам.
— Так оно и есть, — скромно потупился Кейт. — Я хотел бы переговорить с Уинтоном или с мистером Борденом, если не с мисс Хэдли, чтобы узнать, какого рода новеллы им сейчас нужны, а также выяснить желательный для них объем.
— Так в этом вопросе и я могу быть вам кое в чем полезной! Сейчас у них более чем достаточно ковбойских историй, а также детективов. Правда, мисс Хэдли нужны для ее женского журнала рассказы покороче, а для приключенческого журнала требуются произведения самых различных форм.
— А как насчет фантастики? Чувствую, что она мне удается наилучшим образом.
Мэрион Блейк удивленно взглянула на него:
— О! Так вы, значит, уже прослышали об этом?
— О чем конкретно?
— О журнале фантастики, который Борден намерен вскоре начать выпускать.
Кейт открыл было рот, но тут же спохватился, чтобы не сказать чудовищную глупость. Он не должен подавать вида, что чему-то удивляется. Проглотив глоток коктейля, он задумался.
