Ларри Нивен - КЛЯТВА ВЕРНОСТИ
Боннер нахмурился.
– Он мой заместитель…
– Накачанный по глаза успокоительным, – сказала Черчворд. – Я предлагаю позволить ему пойти и хорошо выспаться.
– Думаю, ты права. Хотя мы уточним одну вещь. Люди из Лос-Анджелеса не заберут Сандерса в тюрьму. Они могут допрашивать его, но только здесь.
– Все согласны?
Хором зазвучали слова согласия, однако Шапиро молчал. Адвокат выглядел встревоженным.
– Это будет нелегко сделать, Арт. Если они решат его арестовать, как мы сможем им помешать?
– В настоящий момент он слишком болен для перевозки. Доктор Файндер, позаботьтесь об этом. Поместите Преса в вашу больницу и держите его там. Никаких посетителей без моего разрешения, только не говори, что это мое разрешение, говори, что доктора Вайнтрауба. Это сработает, Джони?
Шапиро медленно кивнул.
– Я думаю да. Лучше было бы привлечь к делу пару психиатров. Мы должны иметь для этого вескую причину.
– Я не сумасшедший, – запротестовал Сандерс. – Черт побери, я не сумасшедший!
– Никто не говорит, что ты сумасшедший, – резко оборвал его Боннер. – Но лучше, если мы скажем, что ты «эмоционально расстроен, неуравновешен».
«А это действительно так», – подумал Тони Рэнд. – Прес, все в порядке. Ты просто затихни и бормочи что-нибудь время от времени. И знаешь, придумай несколько хороших историй для городских психиатров. Например, что ты видишь зеленых змей, выползающих из вентиляционных отверстий и летающих фиолетовых людоедов в твоей ванне. Если тебе не хватает воображения, я приду и помогу тебе.
Сандерс засмеялся. Боннер кивнул доктору Файндеру, и тот поднялся. Поднялся и Сандерс и позволил увести себя из комнаты.
– Это он заговорил, а не я, – сказал Фрэнк Мид после того, как дверь за Сандерсом закрылась. – И действительно он провалил дело.
– А что бы сделал ты? – спросил Боннер.
– Подождал бы, пока Служба Безопасности не поймает верхнего вторгнувшегося, – ответил Мид, – и применил бы усыпляющий газ.
– И позволил бы им взорвать подводящий водород трубы, – сказал Тони Рэнд.
– Не очень блестящая идея.
– Это лучше, чем начать войну с Лос-Анджелесом!
– Прошу вас обоих прекратить, – сказал Боннер. – Мы здесь для того, чтобы решить, как решить возникшую проблему. Мы здесь для того, черт возьми, чтобы решить, что нам делать сейчас! Вы поняли?
– Первое, что нам лучше сделать, это позвонить в офис коронера, – сказал Шапиро. – Чем дольше мы это откладываем, тем хуже это выглядит.
– Хорошо, – согласился Боннер. – Я поручу это Сандре. – Он замолчал на секунду, склонив голову в сторону. – Сделано. Сейчас у нас осталось меньше часа до того, как это вызовет против нас ярость.
– Следующее. Кто сообщит об этом члену совета Планше? Если у него есть хорошие друзья в Тодос-Сантосе, то МИЛЛИ об этом неизвестно.
– Маклин Стивенс, – сказала Барбара Черчворд. – Позвоните ему, и пусть он сообщит члену совета Планше.
– Хорошая мысль. Думаю, лучше мне это сделать сейчас. Прошу извинить меня. – Боннер вышел из кабинета в соседнюю комнату.
– Нам понадобиться заявление для прессы, – сказала Черчворд. – Я думаю, Сандра может привлечь к этому наших людей по связям с общественностью. Я согласую это с Артом.
Вот сейчас он это делает, подумал Рэнд. Телепатия. Ну, пожалуй, не совсем. Она говорит с МИЛЛИ, МИЛЛИ говорит Боннеру, и наоборот, но это так похоже на достоверный случай телепатии, какой я когда-либо увижу.
– Затем последуют экономические последствия различного рода, – сказала Черчворд. – Продажа товаров, произведенных в Тодос-Сантосе, в районе Лос-Анджелеса упадет, как камень. Я думаю, не грозит ли нам нехватка продуктов? Пока это не началось, неплохо было бы накопить запасы.
– Ты говоришь так, будто готовишься к осаде, – сказал Фрэнк Мид.
– Неплохая аналогия, – сказал Джон Шапиро, – и неплохая идея тоже.
Человек лежал, раскинувшись на бетонной лестнице, в десятке ступенек ниже входа в метро. Его лицо в синяках никогда не было привлекательным, а морщины образовали выражение постоянной угрюмости. Его череп был размозжен. Видимо, несчастного били головой о ступени. Его одежда была помятая и грязная, но дорогая. Новичок-полицейский, который обнаружил его, позеленел и, слегка покачиваясь, отошел в сторону. Лейтенант Донован вежливо его не замечал. Грабители, убившие его, забрали все. В карманах не было ничего, кроме карманной упаковки салфеток «Клинекс» и ручки «Маджик Маркер». Донован удивился, почему они оставили это.
Объяснять ограбление похоже на вычерпывание воды из спасательной лодки чайной ложкой, подумал он. Он не потратит много времени на этого. Он был на пути домой, когда увидел сдающий назад мясной фургон и подошел посмотреть, иначе он бы не подошел сюда. Ограбления – для детективов низшего ранга, а не для лейтенанта по расследованию убийств.
Интересно, что он здесь делал? Проклятый дурак. Надо же выйти из метро именно здесь. В поездах сравнительно безопасно, но не на этой станции. Проклятый дурак. Донован запретил себе жалеть их.
Но ему надо было предпринять действия. Все-таки это было убийство.
Свидетелей нет. Невозможно найти кого-нибудь из тех, кто проезжал в поезде. Они или откликнутся, или нет. Но была еще возможность. Здесь, на этой станции, был проход в недостроенную систему тоннелей. Там работали бригады из Тодос-Сантоса – если стоять очень тихо, то можно услышать жужжащий шум их большой тоннелепрокладочной машины, прожигающей себе путь до Сити Холлом. Может быть кто-нибудь из бригады выходил в туалет или еще за чем-нибудь. Маловероятно, но возможно. Он отметил, что нужно вызвать мастера рабочих тоннеля из Тодос-Сантоса.
Или, подумал он, я могу пойти туда сейчас и поговорить с ними. Это будет интересно. Я никогда не видел работающими эти большие машины, а хотелось бы посмотреть, и это такой же хороший случай, как любой другой.
– Сэр, – новичок-полицейский вернулся, все еще немного бледный. Он старался не смотреть на мертвеца. – Я кое-что обнаружил. Возьмите ту ручку, что была у него в кармане. – Они направились вниз по лестнице.
Жирные линии синего цвета, недавно сделанная надпись среди других, менее неприличная по сравнению с ними:
«СЧИТАЙТЕ ЭТО ЭВОЛЮЦИЕЙ В ДЕЙСТВИИ».
– Если это предсмертная записка, не похоже, что она указывает имя его убийцы, – сказал Донован. – Хотя ты прав. Она подходит к карандашу. Вероятно, он написал ее. Это еще одна причина для разговора с бригадой тоннельных рабочих из Тодос-Сантоса. Может быть они видели, как он пишет на их двери.
– Интересно, что это значит?
