Сергей Васильев - Цвет
Мне хорошо. Меня распирает от желания или крикнуть, или подпрыгнуть, или пойти колесом, а лучше всё сразу. В общем, сотворить нечто такое, от чего станет еще лучше и радостнее. А ведь произошла такая малость: со мной заговорила Ли Ло-вэй. И не важно, что она спросила какую-то форменную чепуху, что-то там о задании на выходные. Главное, что она вообще со мной заговорила! До этого я был для нее пустым местом. Ну, не совсем пустым, а чем-то вроде шкафа или стула, который стоит на проходе и мешает пройти.
Приятно быть не мебелью, а живым человеком. Если она спросила раз, то, вполне возможно, спросит и другой. Но Ли — девушка умная, не чета нам, разгильдяям. Чтобы вызвать ее интерес, надо знать что-нибудь, что она не знает, и успеть вставить это в разговор, пока она еще смотрит на тебя.
В чем я могу быть лучше других? Что этакого не знает и чем не интересуется ни один из моих сверстников? Ладно, посмотрим, что можно будет к месту сказать. А то брякнешь невпопад — только хуже сделаешь.
— Принес? — спрашивает она назавтра.
— Конечно! — я выкладываю перед Ли то, что обещал.
— О, тут много…
— Много, — глупо подтверждаю я. Хоть бы еще спросила. И спрашивала так без конца. Сегодня, завтра, всегда-всегда. А я бы отвечал…
— Илья!!
Так, Ли недовольна. Неужели я прослушал, что она мне сказала? Что-то важное? Или у меня настолько дурацкий вид?
— Что? — только и могу сказать с виноватым видом.
Ло-вэй сменяет гнев на милость:
— Я говорю — поможешь сумку донести? А то твои задания слишком тяжелые…
— Конечно! Разумеется!!
Мой энтузиазм, наверно, бьет через край, но ничего с собой поделать не могу. Уж я донесу! Это ж надо! Вот как случается!!
Голые эмоции и сплошные выражения вместо слов. Я еще не знаю, что за большой радостью приходит большая печаль. У меня и радостей-то раньше никаких не было.
Мы идем до ее домика. Она — впереди, а я — сзади, тащу две тяжеленные сумки. Ерунда! Главное, что я с ней рядом. Ну, почти. Короче, вместе. Вот. Мы — вместе. Идем. Клёво. А ведь Ли могла бы позвать любого. И любой бы согласился проводить ее. Но выбрала она меня! Значит, что-то она во мне нашла. Интересно, что?
Мы на секунду останавливаемся, и Ло-вэй открывает дверь в домик.
— Зайдешь? — легко спрашивает она. — Предков дома нет…
— Ага, — сиплю я. Это всё пыль — в горле пересохло. Я набираюсь наглости. — Водички бы выпить…
Ли хмыкает, улыбается и впускает меня в дом. Я осторожно захожу, оглядываясь.
— Не боись! — фыркает Ли. — Никто не укусит!
Не укусит. Ну, наверно. Я ей верю. Ведь это — Ли Ло-вэй! Она не может говорить неправду.
— Ай! — я вздрагиваю и застываю — что-то мокрое тычется мне сзади в шею.
Ли хохочет. «Это ж — цвирра», — сквозь смех выговаривает она. Тогда и я облегченно смеюсь. Кидаю сумки, куда Ли мне показывает, и отправляюсь вслед за ней на кухню. Я внимательно смотрю, как она мне наливает эту воду, которая булькает в прозрачном стакане тонкого стекла, как подает мне стакан, как я беру его, случайно соприкасаясь с Ли пальцами, и чуть не роняю от неожиданности.
Нужно владеть собой. Еще не хватает побить в гостях посуду и облить хозяйку.
— Ты пока попей, я сейчас, — быстро говорит Ли и убегает в комнату.
Я жду. Наверно хочет приодеться. Или, там, украситься. Девчонки — они все такие.
— Ну, как? — спрашивает она, появляясь.
У Ло-вэй на шее висит светло-зеленый ограненный камушек на серебряной цепочке. Большой камень, качественно обработанный.
— Красивый берилл, — брякаю я.
— Дурак, это — изумруд, — окатывает меня презрением Ли и хвастается. — Чжан подарил.
— Да нет, это точно — он, — продолжаю настаивать я. — Изумруд же тоже берилл, только определенного цвета — темно-зеленого. А у тебя — светлого.
— Ах, какой он умный! — зло возмущается Ли. — Если Чжан сказал, что изумруд, значит изумруд! Чжан всякую гадость мне не будет дарить! Давай, вали отсюда! Знаток, тоже мне…
Она распахивает дверь и показывает пальцем на выход.
А ведь сам виноват. Никто не тянул меня за язык, не просил рассказывать правду о камне. Ведь она и позвала меня для того, чтобы я восхищался, как знаток. А я разрушил все ее надежды.
Я выхожу на крыльцо домика Ли, смотрю в это тусклое небо, второй день моросящее мокрым гнусным дождиком, и понимаю, что так будет всегда. Я всегда буду всё портить. Всегда буду говорить ненужные глупости.
Неудачник…
Иголочки застыли и взгляд сфокусировался на них.
Интересная игрушка. Пережить еще раз счастливый момент, который случился давным-давно. Вспомнить его, прочувствовать. На это можно поймать любого.
Не меня.
Оказывается, я никогда не был счастлив. А то, что сначала казалось счастьем, тотчас сменялось чем-то другим. Всегда. Даже как-то грустно.
Я отодвинул игольчатый предмет в сторону, уперся руками в прилавок и выжидающе уставился на торговца.
— Не берешь?
— Нет, — в который уже раз ответил я.
— Ты сильный, — оценивающе сказал торговец. — Что дает тебе силу?
— Не знаю, — отрезал я. У меня не было желания разговаривать об этом.
— Хочешь что-нибудь другое? — торговец обвел рукой помещение лавки.
— Ты продаешь счастье? — усмехнулся я.
— Некоторые вещи вполне могут сделать человека счастливым…
— Если он любит эти вещи, — перебил я. — Ты думаешь, что-то может стать мне настолько нужным?
Торговец внимательно посмотрел на меня.
— Есть такая вещь. Доска для игры. Найдешь ее — будешь играть. Только выиграть на ней невозможно.
— Зачем тогда играть? — скривился я.
— Сыграешь — поймешь, — таинственно ответил торговец.
Ну, его! Нечего тут больше делать. Я невежливо повернулся спиной к торговцу и вышел в душный вечер.
Шандар приподняла голову и недовольно сказала:
— Долго прохлаждался. Я Лену домой отправила, нечего ей тут париться.
— Хорошо.
— Что там было? — Шандар не отставала.
— Ничего не было. Разговаривали.
— Тебе виднее. Хоть бы о безопасности подумал.
Я вздохнул и нехотя сказал:
— Он долго уговаривал меня купить одну штуку, а я отказывался. Потом про счастье поговорили.
Зель не поверила, но свое мнение высказывать не стала. Проще не спорить со мной, а делать по-своему. Не спрашивая о моих планах, она направилась в обратный путь.
Я остановил ее:
— Мы пойдем другой дорогой.
— Это не нужно. Нет опасности, — возразила Шандар.
— Сейчас нет. Но может и появиться.
Зель скривилась, но спорить не стала. Я даже представил, как она думает: «Что с дурака взять, всё равно ничего не поймет…»
